Все билеты проданы

Уникальное здание, в котором театр располагается сейчас, пост­роено в 1981 году. По тем временам оно считалось одним из самых передовых в Союзе по части новых технологий. Рассказывает директор теат­ра Еркин Жуасбек:

– У нас самое большое в Казахстане штанкетное и софитное хозяйство, благодаря чему вовремя и незаметно для зрителя меняются декорации и создается динамика. На одной сцене у нас существует 12 площадок, которые поднимаются и опускаются во время спектакля. Однако лучшая в республике теат­ральная технология за сорок с лишним лет порядком поизносилась и даже местами пришла в непригодность.

К примеру, моторы вентиляционного оборудования для охлаждения сценических прожекторов сейчас настолько шумно работают, что порой заглушают и голоса актеров, и все, что происходит на сцене. И это, к сожалению, уже необратимый процесс. Современные театральные технологии ушли за эти годы далеко вперед, имеющееся у нас световое и звуковое оборудование уже нигде не используется, поэтому найти какие-то запасные части, чтобы отремонтировать вентиляцию и многое другое, невозможно.

Сейчас с привлечением зарубежных специалистов завершается составление проектно-сметной документации, где будет тщательно расписано, какое театру необходимо оборудование, чтобы оно прослужило не один десяток лет. В начале июля документы должны поступить на государственную экспертизу, далее начнутся строительно-монтажные работы, затем опять будет объявлен тендер, чтобы определить подрядчика – строи­тельную компанию. На ремонт и реконструкцию по плану отводится два года. Это означает, что к 2026-му, в канун столетия театра, труппа зайдет в почти новое здание.

У истоков театра стояли Мухтар Ауэзов, Сакен Сейфуллин, Беим­бет Майлин, первый казахский режиссер Жумат Шанин. Актеров официальная комиссия отбирала из глашатаев, балагуров или, выражаясь театральным языком, комедиантов, работавших на самодеятельных площадках знаменитой Кояндинской ярмарки. Среди прошедших отбор были Серке Кожамкулов, Капан Бадыров, Калибек Куанышпаев, Елюбай Умурзаков, Калибек Байсеитов и другие талантливые выходцы из народа.

Они и открыли 13 января 1926 года театр пьесой «Алтын сақина» («Золотой перстень») Кокше Теменгер-улы. Тогда же был объявлен конкурс среди молодых драматургов. Победил в этом состязании молодой Ауэ­зов. Его пьеса «Қаракөз» положила начало профессиональному репертуару театра, который спустя годы стал носить имя ее автора.

Воспитание души

– Юбилей главного театра страны по факту будет двойным. 1926 – это дата официального признания казахского искусства. Почему наш театр называется Қазақ сахна өнері қара шаңырағы (Отчий дом казахского искусства)? Потому что именно от Каздрамы отпочковались все другие театры, а также Театр оперы и балета имени Абая, Казахский государственный академический оркестр народных инструментов имени Курмангазы, Казахский государственный цирк и так далее, – продолжает Еркин Жуасбек.

– А где в период реконструкции и капитального ремонта будет работать труппа?

– В Алматы имеется около семи добротных театральных зданий, с которыми у нас заключен совместный меморандум о предос­тавлении в таких случаях своих площадок друг другу. Плюс у нас на 2024–2025 годы разработан план гастрольных турне по всему Казахстану и ближнему зарубежью. Словом, без работы сидеть не будем.

– Поговорим о творческой части. Идет ли сегодня народ в театр?

– С этим у нас все хорошо. Сакраментальная фраза «Нет ли лишнего билетика?» на подходах к театру вновь наполнилась жизнью. Раньше нас упрекали в том, что мы организовываем походы школьников, военнослужащих, бюджетников, но сейчас все билеты на наши представления продаются через общий сайт Ticketon, поэтому влиять на количественный и качественный состав зрителей никак невозможно. Последние три года наполняемость зала в среднем на 98% стала для нас нормой. Только на спектаклях, сложных по тематике и режиссуре, посещае­мость где-то на уровне 85–90%, а в остальные дни аншлаги.

Возьмем последнюю постановку – «Тавро Кассандры» по Чингизу Айтматову. На этот философский спектакль, что скрывать, пойдет не каждый зритель, поэтому наполняемость зала была не выше 83%. В итоге показатель посещаемости в целом за апрель – 93%. И тем не менее спектакль идет на нашей сцене, потому что у него есть свой зритель.

Спектакль «Ақтастағы Акико», где занят гранд-актер Дулыга Акмолда, на которого зритель всегда идет, мы играли 31 мая, когда Казахстан отмечает День памяти жертв политических репрессий. В зале был аншлаг, но много зрителей, родственников репрессированных, пришли по пригласительным, то есть не зафиксированными через кассу…

Знаете, пришло наконец-то время, когда народ стал различать живое искусство от искусственного. Не знаю точно, почему так произошло. Возможно, на это повлияла ситуация, связанная с ковидными карантинами, – люди соскучились по общению, по большим нарядным залам. Специалисты (театроведы, социологи или политологи), может быть, найдут другое объяснение. Но я знаю, что все аншлаги у нас естественные.

И это не только в стационарном театре, то есть в Алматы. С 1 по 7 мая театр имени Ауэзова выезжал на гастроли в Астану, и там было то же самое – билеты распродали за неделю.

Музыкально-драматический театр имени Калибека Куанышбаева переживает похожие времена. Пока мы были в Астане, они с 1 по 8 мая с аншлагом гастролировали в Алматы. И тоже зрителей никто не агитировал и не организовывал. Коллеги из алматинских театров – ТЮЗа имени Мусрепова и русского драмтеатра имени Лермонтова – говорят о том же: об аншлагах. Чтобы не потерять это – качест­венного зрителя, – мы, проводя внутренние мониторинги и анализ, работаем над тем, чтобы разнообразить репертуар.

– Можно ли говорить сегодня о самоокупаемости театра?

– Здесь надо понимать специфику классического национального театра имени Ауэзова, где все спектакли, которые идут на Большой сцене, – плановые, репертуарные, каждую постановку мы защищаем в Министерстве культуры и спорта. Но у нас есть Малый зал. Спектакли, которые ставятся на его сцене, – экспериментальные, они рождаются по инициативе творческого коллектива и ставятся за счет собственных средств театра.

Вот и последняя постановка – спектакль «Продайте мужа» по одноименной пьесе Михаила Задорнова – стала маленькой революцией для академического театра. Название говорит за себя: каждый человек борется за свое личное счастье. Казалось бы, комедия, но ведь это извечная тема – сохранить домашний очаг.

Завершать театральный сезон в Малом зале будет спектакль «Человеческий голос» по знаменитой монопьесе французского драматурга Жана Кокто. Играть его будет один человек, прима нашего театра Дария Жусуп. Актрисе предстоит взять огромную высоту – найти контакт со зрителем, который будет смотреть только на нее одну.

– Не объясняются ли аншлаги в национальном театре подъемом интереса к государственному языку?

– По данным мониторинга, действительно есть зрители, которые приходят на постановки по произведениям Мухтара Ауэзова, Габита Мусрепова, Жусупбека Аймауытова, чтобы услышать родной язык во всей его красе, чистоте и первозданности.

В то же время мы стараемся ввести в репертуар и переводную зарубежную литературу, идут спектакли по произведениям Бертольда Брехта, Бернарда Шоу и уже упомянутого Жана Кокто. Все это делается прежде всего для молодого зрителя – чтобы познакомить его с мировой классикой. Будем смотреть правде в глаза: сейчас в библиотеку идут только те, для кого все, что связано с литературой, является профессией. Театр в этом плане – самый доступный вид искусства, где можно совместить приятное с полезным. Поэтому и стараемся сделать репертуар разнообразным, где есть место и классике, и зрительским спектаклям.

– Театр имени Ауэзова всегда славился своими традициями. Сохранил ли он их сейчас, когда жизнь стала совсем другой, а труппа очень помолодела?

– Да, были времена, когда актер приходил за полдня до спектак­ля, одевался, накладывал грим, повторял роль и, входя в образ, не ел, не пил, не курил, но сейчас требовать такое отношение уже сложновато. Ритм жизни стал абсолютно другим. Актеры, отснявшись в сериале, идут на озвучку на телевидении, между делом дают интервью и бегут в театр. Сказать им, что так делать нельзя, невозможно.

Но в то же время в нашем теат­ре (про другие сказать не могу) существуют внутренние правила: актер обязан приходить за три часа до спектакля, чтобы пообщаться с партнерами, зарядиться их энергетикой, проверить и обговорить с техсоставом, чтобы те вещи, которые задействованы в спектакле, стояли на своих местах.

Театр, не будем забывать, искусство коллективное. Спектакль не может быть сыгран на высоком уровне, если ставка делается на одного актера, а остальные создают видимость игры. Сейчас понятия массовки нет, каждый актер, который выходит на сцену, должен прожить тот кусок спектакля, где он задействован. Только правдивая жизнь на сцене может гарантировать спектаклю успех, все остальное – халтура.

Теперь что касается кадров. Об их дефиците могут говорить только провинциальные теат­ры. Когда актерам становятся тесными их сцены и они уходят в большое плавание, то ломается репертуарная политика. Но в театре имени Ауэзова этого никогда не было, здесь работают штучные актеры. К примеру, сегодняшних больших мастеров – талантливую чету Азамата Сатыбалды и Назгуль Карабалину – заметили, когда они играли в Костанайском областном теат­ре. Еркебулан Даиров и Дария Жусуп тоже проходили такой же тернистый путь. Недавно у нас не стало Газизы Абдинабиевой. Спектакли, в которых она играла, продолжают идти, но зритель ищет ее, ему не хватает ее позитивной энергетики. А ведь она, прежде чем прожить здесь яркую театральную жизнь, начинала в другом театре – в ТЮЗе имени Габита Мусрепова.

Почти все из названных актеров, кстати, очень много снимаются в кино. Работа на камеру и микрофон – немаловажный этап в становлении мастеров сцены, а популярность, которой способствует кино, – одна из граней актерского искусства. Если актер непопулярный, то зачем ему вообще оставаться в этой профессии? Поэтому мы, перестраивая свой репертуарный план, всегда поддерживаем снимающихся в кино коллег. Но спросите, что для них главнее – кино или театр – они, я уверен, выберут театр.

А когда энергетики, актерская и зрительская, соприкасаются вживую, происходит невидимый контакт, поднимающий душу в космос.