​Время определиться

Наука и инновации продол­жают оставаться одним из ключевых мировых приоритетов повышения конкурентоспособности и роста экономики. Страны, имеющие возможность создавать новые научные достижения и технологии, получают особую прибыль – интеллектуальную ренту от их использования (20–95% от цены продукции). Это дает неоспоримые конкурентные преимущества. Страны же, что на это не способны, вынуждены платить интеллектуальную ренту более развитым партнерам.

Убедительным примером важности осознания этой истины является продолжающееся наращивание передовыми государствами своих расходов на научные исследования и разработки (R&D, НИОКР). Безусловным лидером роста является Китай, за последние 15 лет практически удвоивший долю расходов на НИОКР с 1,1 до 2,12% от ВВП. Такого же темпа придерживается и пока еще отстающая по абсолютным показателям Турция – с 0,5 до 0,9% ВВП.

И это относится не только к развивающимся странам. Расходы на НИОКР продолжают настойчиво наращивать и ряд развитых государств, давно уже преодолевших 2-процентный рубеж таких затрат. Среди них можно назвать таких членов ОЭСР, как Южная Корея (с 2,3 до 4,2% ВВП), Германия, Австрия, Бельгия.

Войти в число 30 самых развитых государств мира – одна из важнейших целей для Казахстана, поставленных Первым Президентом страны – Лидером нации Н. А. Назарбаевым в Стратегии «Казахстан-2050». Только развитая отечественная наука и кадры с высокой квалификацией позволят эффективно решать вопросы по выстраиванию наукоемкой экономики, экономики знаний как основы конкурентоспособности страны на мировой арене.

В своем выступлении на церемонии открытия Года молодежи 23 января Елбасы подчеркнул, что молодежь – это ключевой фактор конкурентоспособности нашей страны в современном мире. И необходимо создавать условия для овладения ею наиболее востребованными сегодня и в перспективе «сложными» профессиями.

Первой среди них Лидер нации назвал профессию научного работника, поставил задачу активно содействовать молодым ученым, увеличить грантовое финансирование их фундаментальных и прикладных исследований на 3 млрд тенге.

В то же время анализ существующего состояния казахстанской науки и трендов его изменения за последние годы свидетельствует, что нарас­тает влияние ряда негативных факторов.

Во-первых, у ученых и общест­венности страны вызы­вает озабоченность все сильнее ощущаемая неэффективность стратегического планирования науки, отсутствие системности и недостаточная обоснованность многих управленческих действий по ее развитию, увеличению вклада в экономику и общество.

Казалось бы, важность науки полностью признается. Первый Президент страны неоднократно призывал к увеличению ее финансирования до 1–2% от ВВП, что позволит приблизить эффективность исследований и результатов к уровню стран ОЭСР.

Однако полноценная программа развития науки Казахстана до сих пор отсутствует. А ее «суррогат» в виде части Государственной программы развития образования и науки на ­2016–2019 годы, занимающей всего лишь 2,5 страницы из 52 страниц текста гос­программы, демонстрирует отношение к науке как чему-то второстепенному.

Из 6 целей госпрограммы перед наукой поставлена только одна – «обеспечение реального вклада науки для ускоренной диверсификации и устойчивого развития экономики страны».

Это, бесспорно, очень важная и первостепенная задача. Но ведь совершенно очевидно, что сфера использования науки все же гораздо шире – это вклад в человеческий капитал, в развитие политики, социальной сферы, общества, языка, гуманитарных и фундаментальных исследований, улучшение качест­ва жизни людей, образование, здравоохранение, экологию и многое другое.

В программе же конкретный ориентир сделан фактически один – к бюрократически обязательному софинансированию исследований со стороны бизнеса («К 2019 году 90% научных проектов, администрируемых МОН РК, будут реализовываться только на условиях софинансирования»). Соответственно, иные важные, но не отвечающие конкретным потребностям бизнеса направления, загоняются в остаточные 10%.

Этот механизм, безусловно, привлекателен для поддержки бюджета науки и стимулирования бизнеса к научно-иннова­ционному развитию. Но в достаточно скромных рамках.

А вот когда ставится задача практически всю науку направить по этому пути, дает о себе знать и вторая, негативная сторона медали – ведь идет изъятие средств у бизнеса из реального сектора экономики. И для того, чтобы не допустить конкретного урона экономическому развитию, эти средства должны достаточно быстро компенсироваться вполне реальной и измеримой в тенге экономической отдачей. Но такой отдачи, особенно в столь серьезных масштабах (получить экономический эффект от 90% исследований – это был бы невиданный в мировой практике прорыв!), общественность Казахстана до сих пор не видит.

Представляется, что для качественной реализации поставленных перед Казахстаном стратегических целей необходима разработка в данной сфере отдельной государственной прог­раммы развития науки с ее тщательным обсуждением среди ученых, молодежи, представителей экономики и бизнеса, общественности.

Во-вторых, совершенно нерешенным остается вопрос увеличения финансирования науки. Более того, с 2015 года идет неуклонное падение этого финансирования.

Как следует из опубликованного в 2018 году Национального доклада по науке за 2017 год, внутренние затраты Казахстана на НИОКР в % от ВВП составляли: 2015 год – 0,17%, 2016 – 0,14%, 2017 – 0,13%. Это, если говорить откровенно, бесконечно далеко от 2–4% от ВВП в развитых странах.

Кроме всего прочего, недофинансирование науки может стать и вполне реальным препятст­вием для заявленного вхождения Казахстана в число 30 самых развитых стран, которое ни за год, ни за 5 лет устранить не удастся. Об этом надо думать уже сегодня.

Если же говорить не о развитых странах, то в качестве еще одного примера можно привести такие цифры за 2016–2018 годы: затраты на НИОКР составляли в Армении – 0,25% от ВВП, Азербайджане – 0,25%, Узбекистане – 0,21%, Литве – 0,85%, Беларуси – 0,5%. В дальнем зарубежье: в Сенегале – 0,75%, Эфиопии – 0,61%, Намибии – 0,3%, Венесуэле – 0,25% и т. д.

Таким образом, наука и разработки в Республике Казахстан по финансированию находятся в числе откровенных аутсайдеров как среди государств постсоветского пространства, так и среди других стран, даже не относящихся к развитым.

Вместе с этим (и во многом вследствие этого) идет падение кадрового потенциала казах­станской науки – из нее наблюдается отток специалистов, в том числе, естественно, молодежи. Согласно тому же Национальному докладу по науке, численность персонала исследований и разработок в Казахстане составила: в 2014 году – 25 793 человека, 2015-м – 24 735, 2016-м – 22 985, 2017-м – 22 081. То есть только за 3 года мы потеряли более 3 700 ученых, или 14% нашего кадрового потенциала науки.

Также падает и результативность исследований, в частности количество подаваемых заявок на патенты и число выданных документов о защите промышленной собственности.

Число поданных заявок на изобретения (патенты) в Казахстане составило: в 2015 году – 1 503, 2016-м – 1 221, 2017-м – 1 228. За эти же годы было выдано охранных документов на изобретения: в 2015-м – 1 504, 2016-м – 1 011, 2017-м – 869. По выданным патентам мы сократились почти в 2 раза – это, думаю, вполне достаточный повод не только «выразить озабоченность», но и бить настоящую тревогу.

О необходимости кардинального решения данного вопроса не раз говорил Елбасы, говорили и многие депутаты, ученые, аналитики. Но вопрос все никак не решается. Я, конечно, далек от мысли, что идет целенаправленное разрушение отечественной науки, но ситуация явно настораживает.

Получился порочный круг, и его, наконец, надо все-таки разорвать.

Это еще раз показывает настоя­тельную необходимость принятия госпрограммы развития науки в РК.

В-третьих, за этот же период почти вдвое снижено финансирование научных грантов, и они теряют свою былую эффективность в качестве действенного механизма стимулирования творческой активности ученых и научной молодежи. Так, по публикациям в казахстанских СМИ, объем грантового финансирования научных проектов составил, в миллиардах тенге: в 2015 году – 16,7, 2016-м – 11,8, 2017-м – 10,5, 2018-м – 9,5.

В итоге мы теряем все больше и больше не только в количест­ве исследований, но и, соответственно, в числе научных достижений и их возможной практической реализации на годы вперед.

К примеру, на конкурс грантового и программно-целевого финансирования фундаментальных и прикладных исследований на 2018–2020 годы, проведенный Комитетом науки МОН РК, пос­тупило около 5 000 проектов, из них для финансирования был отобран лишь каждый пятый – 4 тыс. проектов были отклонены.

Но это вовсе не означает, что они были заведомо плохими. Многие из отклоненных проектов имеют вполне определенный научный задел, реальное научное и практическое значение. Это могло бы стать нашим будущим, но уже не станет – во многом из-за явного недостатка финансирования.

Да и у принятых к финансированию проектов судьба складывается очень непростая: их финансирование волевым решением, как правило, снижается гораздо ниже заявленного.

В итоге результат, на который был расчет при разработке и подаче проекта, становится объективно недостижимым. И вместо полноценного научного результата получается только лишь формальная галочка в отчетности и небольшая поддержка ученых в зарплате. А отдача от таких подвергнутых «обрезанию» псевдоисследований фактически нулевая. И это делается при полной и сознательной поддержке уполномоченного государственного органа!

Тем самым идет подмена эффективной науки бюрократическими манипуляциями и, главное, искусственно и организованно гасится творческий потенциал казахстанской науки, и прежде всего – молодежи.

У нас хорошие ученые – это, в частности, показал несомненный рост казахстанских публикаций в авторитетных мировых научных изданиях.

Но из-за недостатка финансирования и некачественного менеджмента науки они де-факто не пользуются должной поддерж­кой. Более того, деградируют и распадаются многие отечественные научные школы, которые еще до недавнего времени пользовались известностью и авторитетом не только в отечественной, но и мировой науке.

В силу изложенного государственным органам надо всерьез прорабатывать пути продвижения финансового обеспечения науки к намеченной Елбасы цифре 1% ВВП.

В-четвертых, для обеспечения более прозрачных, обоснованных и не подверженных влиянию «сторонних сил» решений по финансированию исследований еще в 2009 году Первым Президентом страны была выдвинута принципиально новая модель системы управления наукой. Реализована в правовом, институциональном и организационном поле она была в 2011 году и де-юре продолжает действовать сегодня.

Думаю, сейчас настало время еще раз вспомнить про нее, про заложенные в ней идеи и принципы. Она имела две главные составляющие. Нас интересует первая из них – организационно-функциональная.

Суть ее состояла в следующем: слом системы тотальной зависимости ученых от административных, бюрократических структур, принципиальное повышение роли самих ученых во всей вертикали принятия решений. Для этого законом было введено разграничение административной вертикали от системы экспертизы и системы принятия решений о финансировании.

Принятие решений было выведено в независимые от уполномоченного органа структуры – Высшую научно-техническую комиссию (по стратегическим вопросам) и Национальные ­научные советы (ННС), состоя­щие из авторитетных ученых (именно они, а не бюрократичес­кие структуры, должны принимать окончательное решение об исполнении и финансировании проектов и программ).

Был также создан Национальный центр государственной научно-технической экспертизы, чтобы обеспечивать объективную независимую профессио­нальную оценку проектов и программ.

С тех пор прошло 8 лет, и если к экспертизе серьезных претензий нет (есть ряд направлений совершенствования, которые можно и нужно обсуждать), то к системе принятия решений у ученых накопился определенный объем замечаний, многие из которых уже озвучивались в СМИ. Не буду вдаваться в детали.

Думаю, что надо еще раз осмыс­лить, упорядочить и сделать прозрачными формирование, функции и полномочия ННС, добиться четкого понимания их всеми заинтересованными сторонами и при необходимости произвести законодательное усиление независимости ННС как органа принятия решений, формируемого из лучших представителей научного сообщества, от административной вертикали.

Тем самым мы продолжим стратегическую линию, заложенную Лидером нации Н. А. Назарбаевым­.

В-пятых, для увеличения вклада науки в экономику идет большая работа по коммерциализации результатов научных исследований. Это одна из форм ориентации науки непосредственно на потребности бизнеса. Сейчас она идет в рамках реализации 64-го шага Плана нации «100 конкретных шагов по реализации Пяти институциональных реформ» и Закона РК «О коммерциализации результатов научной и (или) научно-технической деятельности».

В настоящее время конкурс на грантовое финансирование проектов по коммерциализации проводится один раз в год. Но надо, видимо, отойти от едино­временных и массовых конкурсов на коммерциализацию. Мировой опыт показывает, что подобная практика для инновационного процесса вряд ли применима – он должен быть перманентным. Например, Международный научно-техничес­кий центр (МНТЦ) прием работ на конкурс ведет круглогодично. Так же действуют многие западные фонды. И проекты запус­каются в работу не к определенной дате, а по мере их поступления, тщательного отбора и готовности. Поэтому для повышения эффективности этой работы представляется целесообразным этот конкурс сделать постоянно действующим, а соответствующее финансирование работ по линии Фонда науки увеличить как минимум в 2–3 раза.

Кроме того, непонятно, почему отбор проектов в этом конкурсе осуществляется ННС.

Гораздо более действенным было бы осуществлять отбор по критериям экономической целесообразности и эффективности проектов с участием представителей реального сектора экономики, бизнеса, даже заинтересованного, ведь именно в заинтересованности бизнеса ключ к успеху в этой сфере дея­тельности. Возможно, этот отбор лучше было бы возложить на некие структуры под эгидой или при непосредственном учас­тии НПП «Атамекен». А ННС пусть работают прежде всего в исследовательском секторе – грантовом и программно-целевом финансировании.

В-шестых, необходимо уделять постоянное внимание развитию фундаментальных исследований. Именно они являются базовой основой вклада науки в образование и научно-инновационный процесс. У нас же в управленческой системе периодически происходит «затмение» в этом вопросе.

Современные вузы не могут эффективно работать, не ведя научных исследований, прежде всего фундаментальных. Опыт развитых стран однозначно показывает, что качество образования всегда на голову выше в тех университетах, которые ведут активную исследовательскую деятельность, в которую вовлекаются и преподаватели, и студенты.

В начале второго десятилетия XXI века нам удалось добиться переноса центра тяжести ­научных исследований, включая фундаментальные, в вузы, что соответствует мировой практике. И эту базу качества высшего образования и подготовки молодых научных и инновационных кадров, которая ведется именно в университетах, надо постоянно поддерживать на должном уровне.

Полагаю, что включение фундаментальных исследований в предлагаемую Государственную программу развития науки в Республике Казахстан существенно помогло бы поддержке фундаментальной науки и, как следствие, повышению качест­венного уровня всех исследований и разработок в нашей стране.

В-седьмых, главным препятствием во встраивании науки в экономику страны является отсутствие у отечественного бизнеса системного спроса на инновации, науку и научно-инновационные достижения.

Нашей бедой является то, что даже в поиске задач для коммерциализации мы идем «от ученых, от их наработок». Ученые же привносят только то, что уже имеют, а оно объективно далеко не всегда оказывается реально необходимым сегодняшнему и завтрашнему бизнесу. В этом принципиальный недостаток, и о нем мы говорим уже два десятилетия. И в этом ученых никак нельзя обвинять.

Но есть и другой путь, он потенциально гораздо эффективнее – идти «от потребностей бизнеса», подключать ученых к решению его задач буквально с нуля. Здесь широкое поле деятельности – от совершенно новых научных проектов до участия ученых в трансферте технологий и их адаптации к отечественным условиям – это очень важная и масштабная задача.

Реальный опыт такого взаимодействия науки и бизнеса в Казахстане пока очень небольшой. Но стратегически такое направление крайне важно и перспективно для отечественных условий. Поэтому такое взаи­мовыгодное взаимодействие надо наращивать, на мой взгляд, по-настоящему чрезвычайными усилиями.

Единовременно сломать имеющийся «тренд незаинтересованности» по всему фронту бизнеса и технологий практически невозможно. Поэтому очень важно выбрать в этом деле «направление главного удара».

Таким направлением может быть выбрано сельское хозяйство. В этой сфере Казахстан добился определенных успехов и заявил о себе по ряду показателей даже на мировой арене. Соответственно, у нас есть шанс выйти на достойные позиции и в связке «наука – технологии – производство». Делая базовый акцент именно на реальных потребностях производства и системном подключении к ним отечественной науки. Тем более что в данном секторе выделяется впечатляющими экономическими результатами сельскохозяйственный холдинг «Байсерке-Агро» в Алматинской области, руководимый Т. М. Дос­мухамбетовым. Это стратегически важное для Казахстана производственное направление. И в нем холдингу удалось создать уникальный научно-производственный кластер и на его базе – небывалый по эффективности бизнес. Научно-производственный центр холдинга пригласил на работу виднейших казах­станских и зарубежных ученых – академиков, профессоров и высококлассных специа­листов, создал все условия для их продуктивной работы, установил тесное сотрудничество с ведущими научными организациями данного профиля – также казахстанскими и зарубежными, привлек лучший мировой опыт. Холдинг получает рекордные результаты в производстве и переработке сельхозпродукции, с большим интересом воспринимается на мировой арене. Поэтому не случайно, что Елбасы поручил распространить этот опыт на всю страну.

Думаю, такие возможности можно найти не только в сельхоз­отрасли, но и в ряде других нап­равлений. Этот вопрос тре­буется серьезно изучить и выработать эффективные предложения.

В данной связи представляется полезным включить в предлагае­мую государственную программу развития науки в Республике Казахстан отдельный раздел о системном развитии государственно-частного партнерства в этой сфере на новых принципах, включая указанные выше.

И еще об одном. Мировая прак­тика последних десятилетий однозначно показала небывало возросшую значимость информационного воздействия на целевые аудитории при решении самых масштабных задач. И не только в «информационных войнах». Это явление объективно, и из него следует обязательно делать практические выводы. В том числе и в обсуждаемой в настоящей статье сфере.

Повторю – ключевой проблемой сегодняшнего дня считаю вопрос востребованности и обеспечения результативного взаимодействия бизнеса и науки. В данной сфере требуется внести определенные коррективы в менталитет и отношение отечественного бизнеса к науке, масштабно выявлять и целенап­равленно пропагандировать возможности науки и инноваций.

С другой стороны, нужны и некоторые коррективы в менталитете самих ученых, прежде всего в их установках целеполагания и представлениях о конечных результатах деятельности.

Необходимо и широкое информационно-научное просвещение всего населения, в частности, для более осознанного формирования и использования рынков труда и образовательных услуг (куда пойти учиться и куда – работать).

Такие задачи необходимо ставить и обеспечивать в государственном масштабе. А справиться с ними может во многом гражданское общество – НПО соответствующего профиля.

Ведь гражданское общество – это далеко не только политика, на чем почему-то делается основной акцент в обыденном соз­нании. Это еще и совокупность потенциально полезных институтов во многих и многих других направлениях человеческой деятельности. И такие институты тоже надо целенаправленно стимулировать и эффективно использовать.

Все перечисленные вопросы считаю давно назревшими, а их действенное решение – абсолютно необходимым для развития нашей страны, ее науки и экономики в XXI веке.