Код региональной идентичности

– Санат Кайрслямович, в последнее время очень много говорится о важности развития Центрально-Азиатского региона. Почему сегодня этому вопросу уделяется столь пристальное внимание?

– Центрально-Азиатский регион всегда играл немаловажную роль в международной системе отношений Евразии как в экономическом, так и в культурном планах. Здесь, на пересечении маршрутов Великого шелкового пути, в постоянном ментальном обмене формировалось пространство этнокультурной и религиозной толерантности, завязывались интересы многих государств мира.

С самого начала независимого развития и Казахстан, и соседи по региону осознавали: нас объединяет очень многое. Центральная Азия делает пять наших стран очень похожими, и не только тем, что мы постсоветские. Есть и более глубокая историческая взаимосвязь, основанная на тысячелетней истории.

Сегодня в мире актуализируется вопрос регионализации. Ведь многие вызовы, особенно с учетом турбулентности мирового рынка, легче решать в кооперации. Это не только ответ на процесс глобализации, но и экономическая необходимость в нынешних геополитических условиях, которая заставляет искать точки соприкосновения, решая поставленные перед современными государствами вопросы.

К тому же в повестку дня каж­дой страны Центрально-Азиатского региона входят проблемы и вызовы, актуальные для всех.

Например, это вопросы водных ресурсов, в частности, их совместного рационального использования и сбережения. Актуальны темы делимитации границ, проб­лемы экологии. Доказательство тому – создание 30 лет назад Фонда спасения Арала, решение о котором было принято «пятеркой» центральноазиатских государств в январе 1993 года.

Общие для всех и вопросы развития транзитных маршрутов, ведь транспортные издержки серьезно снижают ВВП и рост экономик наших государств практи­чески до 15%. Таким образом, национальные повестки формируют региональные. И это актуально не только для Центральной Азии, но и для других регионов мира.

– Тогда сразу к вопросу о диверсификации транспортной логистики: каковы возможные решения этой проблемы?

– Мы находимся в непростом положении с точки зрения геополитики и географии. Поэтому нуж­даемся друг в друге, чтобы искать выходы на международные рынки, кооперируясь в этом запросе.

Каспийские маршруты представляют большой интерес для всех участников транзита. Если сможем расширить возможности имеющихся портов, то эти логистические узлы станут важными транзитными хабами по направлению Запад – Восток.

Страны Европы, Кавказа, Китай... Тут завязаны интересы очень многих государств, и во многом этот проект корреспондирует с китайской инициативой «Пояс и Путь». Востребованность и интерес к данному вектору свидетельствуют об увеличении торговых потоков. С учетом турбулентности мировой экономики в расширении этих возможностей заинтересованы многие государства и регионы.

Страны Центральной Азии уделяют вопросам развития транспортной логистики очень большое внимание, обсуждая варианты и вырабатывая консолидированную стратегию. Ведь для нас это вопрос огромной важности. Повторюсь, транспортные издержки серьезно влияют на экономику, в частности, на конкурентоспособность наших товаров, например, зерна, крупнейшим экспортером которого является Казахстан.

– Как международное сообщество сегодня рассматривает Центрально-Азиатский регион, в том числе транзитные возможности? Учитывая сложившуюся геополитическую ситуацию.

– Страны, которые расположены географически, скажем так, не близко, давно обозначили свою заинтересованность в региональной субъектности Центральной Азии.

Для нашего региона одним из самых важных партнеров, с точки зрения его экономического и политического влияния, был и остается Европейский союз. И здесь всегда учитывались региональные стратегии развития. Япония, Южная Корея, США учредили форматы взаимодействия «Цент­ральная Азия +». Позже Китай и Россия также стали участвовать в подобных платформах.

В ноябре прошлого года в Астане состоялся саммит «Центральная Азия – Россия». Все это указывает на интерес крупных игроков и парт­неров именно к региональному формату сотрудничества.

Даже с точки зрения инвестиций и экономической эффективности выгоднее иметь дело с более крупными рынками, состоящими из стран с сопоставимой инвестиционной привлекательностью. Например, Центрально-Азиатский регион – это совокупно рынок в 75 миллионов человек.

В последнее время мы видим еще один тренд: страны Центральной Азии стараются все больше раскрывать региональный торгово-экономический потенциал. Наши государства делают ставку на поиск экономических ниш, которые они могут заполнить, привлекая в первую очередь соседей. По итогам 2022 года торговый оборот Казахстана с Узбекистаном составил 5 миллиардов долларов. Такая планка развития двусторонних отношений была установлена несколько лет назад, и вот она достигнута. А достигнута благодаря тому, что потенциал этого взаимодействия был очень четко просчитан. Сегодня перед странами стоит задача увеличить эти показатели в два раза.

О чем это говорит? О том, что мы длительное время не задействовали потенциал друг друга, не использовали возможности, которые могли бы взаимодополнять наши экономики.

– Что же изменилось в последнее время, побудив страны Цент­ральной Азии увидеть друг в друге этот потенциал?

– Пришло новое поколение политических лидеров, произошли изменения в подходах к региональному сотрудничеству.

Наши национальные повестки дня не были синхронизированы долгое время. Например, стратегии развития направлялись больше на достижение самодостаточности, чем на выстраивание и развитие эффективного взаимодействия с соседями.

У Казахстана был другой уровень вовлеченности в мировые экономические процессы, мы участвовали в различных международных проектах и структурах. Кроме того, казахстанский бизнес инвестировал в те страны, где складывался хороший инвестиционный климат. Например, несколько лет назад проекты в Грузии были гораздо масштабнее и интереснее, чем инвестиции в соседние государства.

Сейчас, когда наши соседи проводят активные экономические и политические реформы, меняют законодательство, повышая привлекательность инвестиционного поля, вектор приложения меняется. Это довольно логично. Сегодня мы видим, что совместные проекты в сфере развития транспортной инфраструктуры, промышленной и аграрной ко­операции будут иметь мультипликативный эффект для экономик всех государств пятерки.

– В таком случае есть ли сегодня у стран Центральной Азии единое видение развития в глобальном экономическом и политическом аспектах?

– Сейчас государства региона стремятся сформировать общую экономическую повестку развития. Потому что экономика – фундамент любого проекта. Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан и Туркменистан намерены синхронизировать свои экономические повестки и цели в тех сферах и направлениях, где существует возможность взаимовыгодного сотрудничества.

Почему сегодня наблюдается столь сильное притяжение между двумя сравнительно крупными экономиками – Казахстаном и Узбекистаном? Политический диалог и взаимовыгодное целеполагание открыли новые возможности в реализации экономичес­ких проектов, сразу заработали конкретные проекты. Речь идет, в частности, о совместной сборке автомобилей, мощностях большого производственного кластера на юге Казахстана в приграничной с Узбекистаном торговой зоне. Другими словами, появились точки приложения сил для взаимного привлечения инвестиций и развития торговли.

У стран региона есть единое видение геополитической повестки дня. В первую очередь в измерении безопасности, главным в котором сегодня является фактор Афганистана. Это тоже делает страны Центральной Азии заинтересованными в сотрудничестве друг с другом.

Единое видение есть и по ситуации с Ираном. Для всех участников пятерки это направление представляет огромный интерес. У нас есть железнодорожный маршрут Казахстан – Туркменистан – Иран, и есть большое желание расширить этот коридор. Поэтому мы заинтересованы в том, чтобы, наконец, было достигнуто в будущем компромиссное соглашение между Тегераном и его оппонентами, что позволит раскрыть огромный транспортный потенциал данного направления.

Консультативный формат встреч глав государств Центральной Азии, который возобновился пять лет назад, как раз отвечает этим новым запросам на консолидацию потенциалов. В ближайшей перспективе, думаю, мы сможем прийти к новому углубленному этапу взаимодействия.

В истории Центрально-Азиатского региона уже было несколько межгосударственных объединений и организаций. Существовали даже отраслевые институты, была наработана большая договорно-правовая база. Почему вся эта деятельность не принесла искомого результата? Полагаю, не следует зацикливаться на формализации процессов. Между тем сама жизнь подсказывает, в каком темпе и в каком направлении нам двигаться.

Сегодня мы четко понимаем, что для региона не существует больших и малых проблем. Все вызовы, стоящие перед нашими странами, одинаково актуальны для всех. Поэтому нужно более предметно вести диалог по ключевым, стратегически важным общим вопросам.

Например, давно назрела необходимость создания межгосударственного совета по вопросам развития транспортной логистики. Или по водоразделу, что позволило бы на системной основе подключить к регулированию этого вопроса механизм, приемлемый для всех, чтобы из года в год не бороться каждому по отдельности с последствиями то наводнений, то засухи.

Выгодное для всех решение не может найтись без компромиссов.

– По Вашему мнению, сложилась ли сегодня единая ментальная база, позволяющая граж­данам всех наших государств воспринимать себя частью регионального сообщества?

– Этот вопрос не новый и вновь стал предметом политических и экспертных дискуссий. Не случайно, что все страны региона приняли объединяющее определение – Центральная Азия. Это символизирует историко-культурную и ментальную общность.

Но нужно понимать, что вопрос культуры и истории – очень тонкая материя, постоянно преобразующаяся в разные формы. Следует избегать политизации и идеологизации этих сфер.

Сейчас в стадии реализации находится проект внедрения общей «Шелковой визы», пока речь идет о Казахстане и Узбекистане. Есть интерес и у других стран региона. На гуманитарном уровне имеется запрос на сближение, ведь несмотря на историческую близость, представления о наших соседях часто можно встретить весьма поверхностные.

Сейчас, к примеру, в Узбекистане и Кыргызстане популярны казахстанские артисты, фильмы, а у нас – их сериалы. Это говорит об общем понимании многих культурных трендов. Поэтому фундамент для формирования общей региональной идентичности, безусловно, есть.

Беседовала Юлия Полонская