Кто знает?

Спектакль Костанайского областного русского драматического театра с необычным названием «Одного кто знает?» стал призером международного конкурса, оставил яркое впечатление на международных фестивалях. Но смотреть его стоит не из-за этого: нетривиальная история, постановка, актерская игра метят в сердце и бьют без промаха.

Другая сторона

В моноспектакле есть все, чего жаждут театралы: эмоциональные прострелы до слез во время действа, ощущение катарсиса после. Катарсис будет с привкусом горечи. Нет возвышенной эйфории, а есть чувство тяжелой реальности. Нет пьянящей легкости, а есть ощущение сопричастности к общему горю, осмысление трагедии Второй мировой войны: от судьбы одного – к судьбам миллионов.

«Одного кто знает?» – это взгляд на войну с другой стороны. Германия. Главная героиня, молодая недалекая мещанка, мечтала стать начальницей, а оказалась заключенной в Освенциме. Искренняя и восторженная преданность идеям нацизма не защитила ее от освидетельствования, показавшего, что она наполовину еврейка. И от ликующих маршей она пришла к ужасам концлагеря.

В этом кратком изложении нет спойлеров. Спектакль нужно смот­реть не ради сюжета, он насыщен аллюзиями и метафоричными деталями. А еще эмоциями и документальными данными. Легкомысленная болтовня герои­ни о делах полусвета, воспоминания о детстве, повествование о маршах усугубляют контрастной дрожью тяжесть приводимых ею же данных о том, сколько миллионов погибло в концлагерях...

Эйфория винтика

Главная героиня не вызывает симпатии. Легкомысленная, поверхностная, не анализирую­щая и не осмысливающая происходящее. Экзальтированно восклицаю­щая: «Как мы маршировали!» Даже в концлагере, даже в гуще ужаса бессмысленной жестокости (о чем она тоже рассказывает, не сопереживая, просто излагая бесстрастно, и от этого еще страшнее) она говорит, что ощущение причастности к «великому делу» было самым счастливым моментом в жизни. Ей веришь. Потому что уж точно не детство с мачехой-садисткой было для нее счастливым…

И все же ее не хочется оправдать и очистить. Она, скорее, вызывает жалость как жертва обстоятельств, системы, как чис­тый лист, на котором пропаганда что захотела, то и написала. Ее судьба – пример миллионов таких же жертв обстоятельств: люди были воодушевлены идеей, которая подавалась как путь в лучший мир.

Сколько их – тех, кто готов быть вставать на баррикады за идею? Сколько потом было сломленных, понявших, что они положили свою жизнь на пустоту, пшик, фейк? Речь уже не только о нацизме, а обо всех тех, кто следовал за любой утопической мечтой. Они шли в экстазе, они были счастливы, они пострадали.

Те, кто руководил ими, были в порядке – всегда, вне режимов и вне времени. Но они не испытывали того ликования миллионов, их восторга от борьбы за иллюзорное «правое дело», не ощущали эйфорию от собственной нужности, значимости – опять же иллюзорной. Это эйфория винтика в большом жестоком механизме.

Жизнь иллюзиями, счастье непонимания, страдание – вот краткое описание судьбы главной героини.

Пара ботинок

Обувь, дверь и музыка – это элементы, которые не просто дополняют спектакль. Пожалуй, это ключевые метафоричные образы, части пазла, формирую­щие атмосферу драмы.

Музыка – от песни царя Соломона к бодрому In der Weih­nachtsbackerei, затем вновь к ивриту – Echad Mi Yodea («Одного кто знает» – перевод, строка, которая дала название спектак­лю) – отчасти мера периодов жизни в монологе героини, отчасти – аллюзия на массовое убийство евреев, трагедию нации.

Дверь героиня в процессе монолога рисовала на стене, отмечая переходы от одного жизненного этапа к другому. Дверь появляется к концу спектакля, оставляет открытым вопрос, что же за ней: газовая камера или свобода, потому что пришли советские солдаты и освободили узников?..

Обувь – ключевая деталь. Ботинки, босоножки, туфли, сапоги – с самого начала на сцене. Это еще одна аллюзия, отсылка к тем, кого пережила эта обувь. Разящий контраст, перечеркивающий и разрывающий ликую­щий монолог о том, «как мы маршировали». В финале героиня раскладывает обувь попарно. И вот тут пробирает дрожь – от осознания масштаба трагедии, горечи от того, что в общей массе безликих чисел спрятаны судьбы отдельно взятых людей.

Спектакль заставил вспомнить эпизод из собственной жизни. В 2007 году была в Польше по работе. Конечно же, поехали в Освенцим. Туда приходят очень много людей. В одном из бараков частью экспозиции оказалась пара ботинок. Наш куратор рассказал, что раньше там была груда обуви. Но потом оставили только одну пару. Казалось бы, мелочь. Но нет.

Визуальное умаление образа влечет за собой умаление масштабов трагедии в целом. А так быть не должно.

Свой взгляд

Поставила спектакль режиссер Дина Жумабаева – яркая, творческая, с оригинальным видением. Это не первая ее работа в Костанайском областном драматическом театре. Ранее были пронзительная «Плаха», трагически красивая «Федра». И вот еще одна жемчужина.

Моноспектакль – это испытание и для режиссера, и для актера. Они справились. Дина Жумабаева работала в паре с одной из ведущих актрис театра Юлией Кудряшовой. Для обеих это первый опыт постановки моноспектакля. Режиссер хотела сделать его именно вместе с этой актрисой.

Пьесу Бригитты Швайгер, по мотивам которой поставлен спектакль, нашла Дина. Режиссерские находки, выбор музыки – тоже ее. Юлия же изначально, еще до выбора режиссером пьесы, предложила тему и внесла данные о погибших, которые сама же искала. Актрисе всегда было интересно попытаться понять: чем же оправдывали исполнители те зверства, которые творили?

Интерес не праздный. Дед Юлии, Рейнгольд Штельтер, немец, он ветеран Великой Отечественной войны. Служил в разведке, так как хорошо знал немецкий. В 1942-м его тяжело ранили, была раздроблена челюсть... У немцев в Советском Союзе была сложная судьба, дед актрисы не стал исключением. Возможно, на вопросы, на которые не смог ответить он, пытается найти ответы его внучка.

Играть Юлии непросто. Моноспектакль держится только на актере – не отойти, не спрятаться за декорациями, надеяться только на себя. Роль психологически трудна, требует огромных эмоциональных сил. Талантливый тандем – Дина Жумабаева и Юлия Кудряшова – справился со всеми поставленными задачами. Спектакль потрясает, он проходит в звенящей тишине зала. И каждый зритель понимает: война – величайшая трагедия, которая не должна повториться.