Привет из Верного!
1700
Марина Михайлова, Алматы, фото Бориса Бузина
Почтовые карточки пенсионер Александр Яковлевич коллекцио-нирует уже 45 лет. Собирательством увлекся еще в детстве.
– Почти все советские дети что-то коллекционировали, – вспоминает он. – И мальчишки, и девчонки собирали монеты, значки, пробки от бутылок, переливающиеся календарики, фантики от жвачек и спичечных коробков. И почти у каждого советского ребенка имелся заветный альбом марок. Даже если кто-то не мог похвастаться «внушительным» собранием раритетов, то десяток обычных марок от конвертов обязательно имелся в коллекции детских сокровищ. Собирал и я, и исключительно марки. Посвященные фауне и космосу. Это занятие по сей день не бросаю. У меня их солидная коллекция.
С детства Александр Яковлевич задавался вопросом: какой Алма-Ата была раньше? Как выглядели ее дома и улицы? Какие люди здесь жили? Ответов мальчик почти не находил. Взрослые ничего интересного не рассказывали, и не удавалось увидеть ни одной книги, ни одной фотографии.
– Мои предки переехали в Алма-Ату в 30-е годы прошлого столетия, спасаясь от гонений на инакомыслящих, – рассказывает коллекционер. – Я здесь родился, крестился, женился. Здесь родились мои дети и внуки. И я люблю свой родной город, и мой интерес к его истории не уменьшается, а, наоборот, только растет.
Будучи студентом (Слащев окончил физмат Казахского государственного университета. Ныне – КазНПУ им. Абая), он любил захаживать в клуб коллекционеров – на площадку в Центральном парке культуры и отдыха им. М. Горького. По выходным здесь собирались филокартисты, филателисты, фалеристы, нумизматы, бонисты, дискофилы. В надежде пополнить свою коллекцию или продать раритетный экземпляр они приезжали сюда из всех концов города, из других регионов страны. Общество коллекционеров города Алматы официально существует с 2004 года, но его история начинается с прошлого века.
Точнее, с 1968 года, когда в центре Алма-Аты, у фонтана, на пересечении тогда еще улиц Кирова и Панфилова, начали встречаться местные собиратели. В 1969 году они перебрались в парк Горького, и с тех пор своего местоположения не меняли. Вплоть до 90-х годов на этих встречах не таились лишь филателисты и филокартисты: в советском государстве разрешалось собирать только марки и открытки, а нумизматика, фалеристика, бонистика считались вредными буржуазными проявлениями. Таких «буржуазистов» гоняли дружинники, случались и аресты. Так вот. У одного из филокартистов Александр увидел открытку с видом Верного после землетрясения. Она и дала толчок его страсти к верненским открыткам. Собирать их оказалось занятием и очень увлекательным, и очень трудным.
– Поначалу я вообще решил, что это невыполнимо, – говорит Александр Яковлевич. – Как и все филателисты, марки я собирал достаточно просто: брал каталог и по нему формировал коллекцию. А каталога открыток с видами административного центра Семиреченской области нет и никогда не было! Так что когда их начали издавать, какими тиражами, какими они были, кто их печатал… надо было самому узнавать. И материалов по истории города до установления советской власти – в советское время было раз-два и обчелся. История дореволюционного Верного в то время замалчивалась, и период его жизни до большевиков выглядел сплошным белым пятном. Я, было, отчаялся: как и где искать эти открытки? А потом решил: буду искать! И открытки, и факты из жизни Верного. И пус-тился в поиски.
Коллекцию он собирал по крупицам. В самом Алматы ему удалось найти 5–6 таких открыток.
– И это мне еще повезло! – замечает Слащев. – Ведь жители Верного посылали открытки своим близким, друзьям и знакомым, которые жили далеко от них. И поэтому они по стране разлетелись, по всему свету!
Самый старинный экземпляр в его собрании – поздравительная открытка 1906 года с надписью: «Привет из Верного!». А первая почтовая карточка, которая появилась в его альбоме, – 1910 года издания с видом последствий Верненского землетрясения.
– Увидел ее у одного из коллекционеров в парке Горького, – показывает мне ее филокартист. – Мне просто повезло – человеку срочно нужны были деньги. Но он за нее дорого просил. А я в то время был студентом, и денег у меня было только «на покушать». Чтобы добыть необходимую сумму, пришлось сдавать кровь. Пришел куда надо, а мне говорят: «Кто первый раз сдает – полную дозу крови не берем, а только половину». И платили половину. Пришлось схитрить: сказать, что я уже сдавал. У меня взяли полную дозу. Когда пошел получать деньги, упал в обморок.
После поисков в Алматы Слащев вышел на весь Казахстан: печатал объявления в газетах, рассылал собирателям письма с предложением «куплю-обменяю». В Казахстане ему удалось найти 20–30 открыток. Потом вышел на весь Советский Союз: размещал объявления в журнале «Филателия СССР» и письма-запросы посылал коллекционерам уже всей советской страны.
– За «свою» открытку я готов был заплатить все деньги, которыми располагал, – признается он. – Но в то время истинных коллекционеров деньги не интересовали: они жаждали пополнять свои собрания. И приходилось делать двойной, тройной, а то и четверной обмен. Это было ужасно трудно и долго. Вот представьте: у филателиста есть такая открытка, но он готов обменять ее только на определенную марку. Этой марки у меня нет. Я нахожу коллекционера, у которого она есть, а он согласен поменять на другую определенную вещь. Этой вещи у меня тоже нет. Но она есть у другого собирателя. Тому нужен «свой» экземпляр. Нахожу четвертого, у которого есть вещь, которая нужна третьему. Далее перехожу на второго, потом на первого. Сначала я искал этих товарищей, потом начиналась переписка. Одно письмо шло полтора-два месяца, а весь обмен длился год и больше.
Когда появился Интернет, открытки с видами города Верного коллекционер стал искать по всему миру. Находил. И продолжает находить. Заветные открытые письма ему присылают в основном из России, несколько экземпляров доставлены из Канады, Франции и Германии.
– Найти их становится все сложнее и сложнее, – опечален Александр Яковлевич. – Раньше пополнял коллекцию на 5–7 экземпляров за год, а сейчас если отыщу одну-две, то это большая удача. Про меня уже все коллекционеры знают: мои объявления висят на всех тематических газетах, журналах и форумах, досках онлайн-объявлений.
Тут филокартист радостно улыбнулся и, пролистав один из пяти своих альбомов, бережно достал одну из открыток.
– Мне снова повезло: эту почтовую карточку я приобрел месяц назад. Один российский коллекционер собирал открытки с видами православных церквей времен царской России. В его обширной коллекции был и Архиерейский дом Верного. Коллекционер отошел в мир иной, и его собрание выставлено на продажу.
Любимому занятию Александр Яковлевич сейчас отдается целиком и полностью. Ведь несколько лет назад вышел на пенсию, и свободного времени у него хоть отбавляй. А работал он главным инженером одного из НИИ, после развала Союза подался в предприниматели: и кооператив свой был, и ТОО открывал. Перед пенсией занимался установкой медицинского оборудования.
– Покой мне только снится! – радуется пенсионер-коллекционер. – Мое увлечение – это каждодневный и кропотливый труд. И очень-очень увлекательный! Неутомимо ищу новые экземпляры и провожу филокартические исследования с краеведческим уклоном. Ведь многие открытки требуется атрибутировать. То есть установить, что на них изображено, кто их автор, какого они года издания. Такой исследовательской работы – непочатый край: неатрибутирована треть коллекции. И в истории Верного по сей день много белых пятен. Когда нахожу новую открытку, новые исторические сведения, испытываю настоящее счастье! Добытые мною факты публикую в научно-популярных историчес-ких журналах.
В числе распознанных им открыток, что украшают его коллекцию уже почти 30 лет, – почтовая карточка с изображением Знаменской часовни. Многое об этой постройке известно благодаря Нели Букетовой, Александру Лухтанову и другим краеведам. Новые факты о ней узнал и Александр Яковлевич. И теперь об этой часовне есть все сведения. Они собраны в статье Слащева «Знаменская часовня города Верный», опубликованной в российском журнале «Филокартист» (№ 5 (40) 2014 г.). В ней написано, что «…в память о жертвах землетрясения 1887 г. Верненская городская дума пос-тановила приобрести святую икону Пресвятой Богородицы «Знамение» и построить для нее часовню в центре Гостинодворской площади, что на пересечении проспекта генерала Колпаковского (ныне проспект Достык) и улицы Гостинодворской (ныне ул. Алимжанова). Проектные работы и постройку часовни поручили верненскому архитектору, выходцу из французского городка Кон-на-Луаре (Бургундия) Павлу (Полю) Гурдэ. Во второй половине 1888 г. на деньги, собранные всем миром, поднялась и засияла часовня, украшенная выразительными портиками, резными входными группами и увенчанная луковицей-куполом с православным крестом на маковке. Позже часовню стали называть Знаменской. Новый архитектурный шедевр зодчего Гурдэ не остался не замеченным фотографами и издателями открытых писем города Верного. Виды часовни многократно тиражировались в разных ракурсах на иллюстрированных открытых письмах.
К большому сожалению, при всей своей выразительности и точности передачи большинство этих изображений не имели пояснительных надписей и не давали полной информации о том, какой конкретно фасад Знаменской часовни воспроизведен...» (текст сокращен. – Прим. автора). Дополнив этот информационный пробел, автор статьи указал, какой фасад часовни изображен на конкретной открытке. «...Увы, печальна судьба этой часовни, – пишет он далее. – В 1927 г. ее снесли, чтобы на ее месте появились торговые ряды советского базара».
А еще коллекционер создает каталог-справочник города Верного и его окрестностей на видовой открытке начала ХХ века. Первый в истории Алматы! На свои средства Слащев может издать не больше ста экземпляров. И с неважной печатью. Он надеется, что среди патриотов родного города найдутся люди, которые помогут ему с этим проектом.
Уникальная коллекция Александра Яковлевича – это путешествие в прошлое Алматы. В одной статье о нем не расскажешь. Поэтому продолжение следует...
– Почти все советские дети что-то коллекционировали, – вспоминает он. – И мальчишки, и девчонки собирали монеты, значки, пробки от бутылок, переливающиеся календарики, фантики от жвачек и спичечных коробков. И почти у каждого советского ребенка имелся заветный альбом марок. Даже если кто-то не мог похвастаться «внушительным» собранием раритетов, то десяток обычных марок от конвертов обязательно имелся в коллекции детских сокровищ. Собирал и я, и исключительно марки. Посвященные фауне и космосу. Это занятие по сей день не бросаю. У меня их солидная коллекция.
С детства Александр Яковлевич задавался вопросом: какой Алма-Ата была раньше? Как выглядели ее дома и улицы? Какие люди здесь жили? Ответов мальчик почти не находил. Взрослые ничего интересного не рассказывали, и не удавалось увидеть ни одной книги, ни одной фотографии.
– Мои предки переехали в Алма-Ату в 30-е годы прошлого столетия, спасаясь от гонений на инакомыслящих, – рассказывает коллекционер. – Я здесь родился, крестился, женился. Здесь родились мои дети и внуки. И я люблю свой родной город, и мой интерес к его истории не уменьшается, а, наоборот, только растет.
Будучи студентом (Слащев окончил физмат Казахского государственного университета. Ныне – КазНПУ им. Абая), он любил захаживать в клуб коллекционеров – на площадку в Центральном парке культуры и отдыха им. М. Горького. По выходным здесь собирались филокартисты, филателисты, фалеристы, нумизматы, бонисты, дискофилы. В надежде пополнить свою коллекцию или продать раритетный экземпляр они приезжали сюда из всех концов города, из других регионов страны. Общество коллекционеров города Алматы официально существует с 2004 года, но его история начинается с прошлого века.
Точнее, с 1968 года, когда в центре Алма-Аты, у фонтана, на пересечении тогда еще улиц Кирова и Панфилова, начали встречаться местные собиратели. В 1969 году они перебрались в парк Горького, и с тех пор своего местоположения не меняли. Вплоть до 90-х годов на этих встречах не таились лишь филателисты и филокартисты: в советском государстве разрешалось собирать только марки и открытки, а нумизматика, фалеристика, бонистика считались вредными буржуазными проявлениями. Таких «буржуазистов» гоняли дружинники, случались и аресты. Так вот. У одного из филокартистов Александр увидел открытку с видом Верного после землетрясения. Она и дала толчок его страсти к верненским открыткам. Собирать их оказалось занятием и очень увлекательным, и очень трудным.
– Поначалу я вообще решил, что это невыполнимо, – говорит Александр Яковлевич. – Как и все филателисты, марки я собирал достаточно просто: брал каталог и по нему формировал коллекцию. А каталога открыток с видами административного центра Семиреченской области нет и никогда не было! Так что когда их начали издавать, какими тиражами, какими они были, кто их печатал… надо было самому узнавать. И материалов по истории города до установления советской власти – в советское время было раз-два и обчелся. История дореволюционного Верного в то время замалчивалась, и период его жизни до большевиков выглядел сплошным белым пятном. Я, было, отчаялся: как и где искать эти открытки? А потом решил: буду искать! И открытки, и факты из жизни Верного. И пус-тился в поиски.
Коллекцию он собирал по крупицам. В самом Алматы ему удалось найти 5–6 таких открыток.
– И это мне еще повезло! – замечает Слащев. – Ведь жители Верного посылали открытки своим близким, друзьям и знакомым, которые жили далеко от них. И поэтому они по стране разлетелись, по всему свету!
Самый старинный экземпляр в его собрании – поздравительная открытка 1906 года с надписью: «Привет из Верного!». А первая почтовая карточка, которая появилась в его альбоме, – 1910 года издания с видом последствий Верненского землетрясения.
– Увидел ее у одного из коллекционеров в парке Горького, – показывает мне ее филокартист. – Мне просто повезло – человеку срочно нужны были деньги. Но он за нее дорого просил. А я в то время был студентом, и денег у меня было только «на покушать». Чтобы добыть необходимую сумму, пришлось сдавать кровь. Пришел куда надо, а мне говорят: «Кто первый раз сдает – полную дозу крови не берем, а только половину». И платили половину. Пришлось схитрить: сказать, что я уже сдавал. У меня взяли полную дозу. Когда пошел получать деньги, упал в обморок.
После поисков в Алматы Слащев вышел на весь Казахстан: печатал объявления в газетах, рассылал собирателям письма с предложением «куплю-обменяю». В Казахстане ему удалось найти 20–30 открыток. Потом вышел на весь Советский Союз: размещал объявления в журнале «Филателия СССР» и письма-запросы посылал коллекционерам уже всей советской страны.
– За «свою» открытку я готов был заплатить все деньги, которыми располагал, – признается он. – Но в то время истинных коллекционеров деньги не интересовали: они жаждали пополнять свои собрания. И приходилось делать двойной, тройной, а то и четверной обмен. Это было ужасно трудно и долго. Вот представьте: у филателиста есть такая открытка, но он готов обменять ее только на определенную марку. Этой марки у меня нет. Я нахожу коллекционера, у которого она есть, а он согласен поменять на другую определенную вещь. Этой вещи у меня тоже нет. Но она есть у другого собирателя. Тому нужен «свой» экземпляр. Нахожу четвертого, у которого есть вещь, которая нужна третьему. Далее перехожу на второго, потом на первого. Сначала я искал этих товарищей, потом начиналась переписка. Одно письмо шло полтора-два месяца, а весь обмен длился год и больше.
Когда появился Интернет, открытки с видами города Верного коллекционер стал искать по всему миру. Находил. И продолжает находить. Заветные открытые письма ему присылают в основном из России, несколько экземпляров доставлены из Канады, Франции и Германии.
– Найти их становится все сложнее и сложнее, – опечален Александр Яковлевич. – Раньше пополнял коллекцию на 5–7 экземпляров за год, а сейчас если отыщу одну-две, то это большая удача. Про меня уже все коллекционеры знают: мои объявления висят на всех тематических газетах, журналах и форумах, досках онлайн-объявлений.
Тут филокартист радостно улыбнулся и, пролистав один из пяти своих альбомов, бережно достал одну из открыток.
– Мне снова повезло: эту почтовую карточку я приобрел месяц назад. Один российский коллекционер собирал открытки с видами православных церквей времен царской России. В его обширной коллекции был и Архиерейский дом Верного. Коллекционер отошел в мир иной, и его собрание выставлено на продажу.
Любимому занятию Александр Яковлевич сейчас отдается целиком и полностью. Ведь несколько лет назад вышел на пенсию, и свободного времени у него хоть отбавляй. А работал он главным инженером одного из НИИ, после развала Союза подался в предприниматели: и кооператив свой был, и ТОО открывал. Перед пенсией занимался установкой медицинского оборудования.
– Покой мне только снится! – радуется пенсионер-коллекционер. – Мое увлечение – это каждодневный и кропотливый труд. И очень-очень увлекательный! Неутомимо ищу новые экземпляры и провожу филокартические исследования с краеведческим уклоном. Ведь многие открытки требуется атрибутировать. То есть установить, что на них изображено, кто их автор, какого они года издания. Такой исследовательской работы – непочатый край: неатрибутирована треть коллекции. И в истории Верного по сей день много белых пятен. Когда нахожу новую открытку, новые исторические сведения, испытываю настоящее счастье! Добытые мною факты публикую в научно-популярных историчес-ких журналах.
В числе распознанных им открыток, что украшают его коллекцию уже почти 30 лет, – почтовая карточка с изображением Знаменской часовни. Многое об этой постройке известно благодаря Нели Букетовой, Александру Лухтанову и другим краеведам. Новые факты о ней узнал и Александр Яковлевич. И теперь об этой часовне есть все сведения. Они собраны в статье Слащева «Знаменская часовня города Верный», опубликованной в российском журнале «Филокартист» (№ 5 (40) 2014 г.). В ней написано, что «…в память о жертвах землетрясения 1887 г. Верненская городская дума пос-тановила приобрести святую икону Пресвятой Богородицы «Знамение» и построить для нее часовню в центре Гостинодворской площади, что на пересечении проспекта генерала Колпаковского (ныне проспект Достык) и улицы Гостинодворской (ныне ул. Алимжанова). Проектные работы и постройку часовни поручили верненскому архитектору, выходцу из французского городка Кон-на-Луаре (Бургундия) Павлу (Полю) Гурдэ. Во второй половине 1888 г. на деньги, собранные всем миром, поднялась и засияла часовня, украшенная выразительными портиками, резными входными группами и увенчанная луковицей-куполом с православным крестом на маковке. Позже часовню стали называть Знаменской. Новый архитектурный шедевр зодчего Гурдэ не остался не замеченным фотографами и издателями открытых писем города Верного. Виды часовни многократно тиражировались в разных ракурсах на иллюстрированных открытых письмах.
К большому сожалению, при всей своей выразительности и точности передачи большинство этих изображений не имели пояснительных надписей и не давали полной информации о том, какой конкретно фасад Знаменской часовни воспроизведен...» (текст сокращен. – Прим. автора). Дополнив этот информационный пробел, автор статьи указал, какой фасад часовни изображен на конкретной открытке. «...Увы, печальна судьба этой часовни, – пишет он далее. – В 1927 г. ее снесли, чтобы на ее месте появились торговые ряды советского базара».
А еще коллекционер создает каталог-справочник города Верного и его окрестностей на видовой открытке начала ХХ века. Первый в истории Алматы! На свои средства Слащев может издать не больше ста экземпляров. И с неважной печатью. Он надеется, что среди патриотов родного города найдутся люди, которые помогут ему с этим проектом.
Уникальная коллекция Александра Яковлевича – это путешествие в прошлое Алматы. В одной статье о нем не расскажешь. Поэтому продолжение следует...
