Что говорят пожившие за границей и вернувшиеся в Казахстан люди
1999
Галия Шимырбаева
Уезжая за границу в поисках лучшей доли и пожив там какое-то время, некоторые люди возвращаются назад, в Казахстан. На вопрос «Почему?» звучит примерно одинаковый ответ: «Только здесь есть настоящее ощущение Родины…».
Дома!
Недавно в отечественных СМИ прошла информация о вернувшейся в Казахстан семье этнических немцев Таубертов. В Германию они переехали 4,5 года назад.
Однако на чужбине жить не смогли и вернулись в село Ошаганды Карагандинской области. Сейчас семейство занимается скотоводством и собирается развивать придорожный бизнес на трассе Темиртау – Нур-Султан.
– Это большое счастье, что мы здесь находимся, – говорит глава семейства Владимир Тауберт. – Если мы здесь родились, то здесь и должны жить.
– Я не знаю, как это объяснить, – вторит ему жена Эльвира. – Там все было комфортно, почти все родственники перебрались туда, но мне все время хотелось домой.
И добавляет:
– Я здесь могу в большей степени распоряжаться своей жизнью, чем там.
Единственная родина
Почему все-таки люди возвращаются из комфортной заграницы домой в Казахстан, где еще много проблем и неудобств, объяснил наш молодой соотечественник или, как он себя называет, неоказах Сырым Набикулов. Ему было всего 8 лет, когда его увезли в Германию, а через 15 лет он вернулся домой, хотя там, на чужой земле, парень уже начал серьезно заявлять о себе, как музыкант, а немецкий язык у него был как родной.
– Но однажды я почувствовал, что мне надо возвращаться домой, в Казахстан, – признается музыкант. – Первый раз мысль об этом появилась лет в 18–19. Я не обращал внимания, но зернышко все росло и росло, и когда мне исполнилось 24, я решил: все, хватит, этот немецкий менталитет, замешанный на хладнокровии, меня достал! Когда ты очень общительный, европейцы вначале: «Ах, как хорошо!», а потом, пугаясь, видимо, сильной энергии, идущей от потомка кочевника, настораживаются. Их воспитывают так, чтобы держать расстояние с любым человеком. А мне все больше и больше не хватало теплоты. Хотя в моем телефоне было зафиксировано 500 или 600 контактов, позвонить в любое время суток мог только по одному или двум номерам. Это не очень-то весело – сидеть в свой день рождения в ресторане наедине с бокалом вина. В Казахстане в таких случаях обычно говорят: «Мне вообще-то в шесть вставать, ну ладно – выхожу». А там о встрече нужно договариваться, как минимум, за два дня и на определенное время. Это, конечно, где-то даже и удобно, но когда в таком режиме живешь 10–15 лет, стены сужаются, от запрограммированности веет тревогой. И это, конечно, сказывается на музыке.
К 2009 году я созрел окончательно – возвращаюсь домой. Собрался я быстро. За три месяца управился со всеми делами: покрасил, привел в порядок и сдал съемную квартиру, и все – как будто меня в Мюнхене и не было.
За те 12 лет, что я в Казахстане, ни разу не пожалел, что вернулся из благоустроенной Европы на родину. В каждой стране есть свои уюты и неуюты, а мне здесь больше уютно, чем неуютно. У нас природа шикарная, человеческое общение и семейные ценности очень хорошо развиты, и, честно сказать, наше налоговое законодательство намного мягче и удобнее. Простой пример. Здесь владельцы ИП платят 3% в бюджет, а в Германии – 19%, не считая дополнительные соцвзносы и разные страховки. А самое главное, я много приобрел в духовном смысле, и это отразилось на моей музыке.
Мне кажется, любому казахстанцу надо по возможности пожить какое-то время за границей, чтобы понять, сколько всего ценного есть на родине.
Привет из Японии
Казахстанец Абдыгали Али 17 лет живет в Японии – женат на девушке-японке, с которой познакомился во время учебы в Китае.
– Но очень скоро, надеюсь, буду жить со своей семьей в Казахстане, – заявляет он. – Многих интересует: а согласится ли моя жена на переезд? Я никогда не был женат на казашке. Но в Японии решение главы семейства не обсуждается. Даже если я соберусь спуститься в ад, Айко будет рядом. Однако это не означает полное подчинение. Моя жена – женщина с характером, но она никогда не пойдет на открытую конфронтацию. Японки вообще очень умные. Народная мудрость «Муж – голова, жена – шея, куда захочет, туда и повернет» – про них.
Миллионером за без малого 18 лет жизни в Японии не стал, но я и не бедный. Обеспечиваю свою семью, помогаю родственникам. Но мое будущее связано только с Казахстаном. Не хочу бить себя в грудь и говорить, что я патриот, но вот хочется мне внести хоть какую-то лепту в экономику страны, гражданином которой я являюсь. Жена не может понять – ну что я прицепился к Казахстану, когда наши с ней дети родились в Японии, где все уже налажено? Но я родился здесь и умру здесь: когда-нибудь мои дети похоронят меня рядом с моими предками.
Чтобы я посоветовал тем, кто рвется за границу? Туда надо ехать за знаниями и опытом, а потом возвращаться домой и внедрять их у себя на родине.
Ну куда я денусь от себя?
Ирина Малюк взялась в 2017 году за почти невозможную задачу – восстановление разрушенной Абайской швейной фабрики (Карагандинская область). И справилась с ней. Сегодня она вместе с мужем создала в моногородке Абай 100 рабочих мест, и фабрика, как и в былые времена, превращается в градообразующее предприятие. А удалось ей это сделать только потому, что очень хотелось, чтобы родной город (самый лучший на земле, по словам Ирины), к которому, казалось бы, навсегда прилип ярлык «депрессивный», не умирал.
– Мне кажется, мои предки жили в этих краях всегда, – рассказывает Ирина. – Мама и папа родились в Целиноградской области, только в разных селах. Встретились они в областном центре, где учились, а потом вместе переехали в новый город Абай, который только начал строиться. Здесь я и родилась. Наша семья не уехала отсюда даже в 90-е годы, когда здесь все предприятия остановились. Трудные времена только закалили нас.
Сама я в 1992 году окончила школу, поступила в техникум, поработала в пожарной части, а оттуда уже поступила в институт. Не скажу, что выживала из последних сил, но то сложное время научило не скулить, а работать. Мне даже бывало обидно, когда другие опускали руки и просто уезжали в поисках другой, как они, наверное, думали, более легкой жизни. И я тоже однажды поддалась таким веяниям. В году, наверное, в 2010-м поехала к двоюродной сестре в Россию как бы на разведку, а уже на третий день захотела домой. Казалось бы, Екатеринбург совсем рядом с Казахстаном, а вот совсем другая культура. С тех пор я поняла, что, уезжая куда-то, забираешь с собой себя, прежнего, и если здесь, дома, тебе было плохо, там будет то же самое.
Может, со временем я бы притерпелась и смогла жить в другой стране, но я бы не хотела. Только в Казахстане я дышу полной грудью, поэтому у меня здесь все получается, а где-то там, в чужом далеко, зачахну, мне кажется.
Мой город для меня – лучший на земле. Здесь я всех знаю, со всеми могу найти общий язык. Поэтому и открыла вместе с мамой в 2002 году свой пошивочный цех, а четыре года назад стала одним из учредителей возобновившей свою деятельность знаменитой Абайской швейной фабрики. И теперь у нас с мужем, Нурханом Жумабековым, столько планов, связанных с родным городом, что хватит и на детей, и на внуков.
Ностальгия
– Из Казахстана, говорят, сейчас многие уезжают в поисках лучшей жизни в другие страны, – сказал эмигрант с почти 40-летним стажем, поэт Бахыт Кенжеев, проживающий в Нью-Йорке. – Но мне бы вообще-то хотелось увидеть цифры, потому что, по моим личным впечатлениям, массовый отъезд не очень похож на правду. Я знаком минимум с двумя людьми, которые, будучи русскими по происхождению, уехали в Россию. Им показалось, что в Казахстане тесно и что здесь слишком силен националистический элемент. Поехали не в Москву, а в города поменьше. Столкнулись с реальностью, а она заключается в том, что в богатой стране хорошо работать гастарбайтером, жить в общежитии, а денежки посылать семье. Но, уехав, как они думали, с концами, обнаружили (я говорю про одну семью), что развернуться по своей профессии в чужой стране им гораздо труднее, чем в Алматы, где они были уважаемыми и знаменитыми. И та семья вернулась назад. Поэтому я и не думаю, что это дело – эмиграцию – стоит драматизировать: опыт не подтверждает страхов.
Сам я часто бываю в Москве, где живет моя сестра. Там большая таджикская, молдавская и украинская диаспоры, а казахов мало, совсем мало. Вот просто единицы, и то это в основном те казахи, которые всегда жили там. Нет, я знаю одного человека, который уехал в Москву, потом вернулся в Казахстан, а потом опять уехал. На этот раз в Черногорию. Ну что здесь поделаешь, если носит человека по свету. Но Казахстан он любит по-прежнему.
Живя дома, мы склонны недооценивать окружающую среду – друзей и родных. И когда человек заболевает идеей уехать, ему кажется, что на новом месте все будет точно так же или лучше. Нет, не так. Во всяком случае, того, что было на родине, надо достигать достаточно долго и большими трудами. Есть исключения. Например, большие ученые международного класса, которые свободно путешествуют по миру. Но таких людей очень мало.
«Я люблю вас, казахстанцы!»
Актер Алишер Сулеймен признался, что считает своим другом каждого, кто бережет Казахстан, кто относится к нему так же, как и он, – с любовью.
– Все, кто уехал на время, а потом вернулся в Казахстан из разных стран, часто говорят, что их там называли казахами, – сказал он в интервью агентству «Казинформ». – А знаете почему? Я думаю, они с детства впитали в себя доброту и искренность казахского народа, обладающего столь огромным сердцем, что оно смогло приютить на своей земле и дать возможность спокойно развиваться десяткам разных наций.
По словам актера, основы конфликтов, именно основы – всегда экономические. У нас реально возможно уже сегодня поднять качество жизни, оберегать самобытность культуры с помощью законов, создать рабочие места и обеспечить будущее детей. Это, считает он, гарант того, что конфликтов в стране не будет.
– Глядя на то, как у нас вид на жительство получают индийцы, британцы, французы, китайцы, американцы, малайцы и другие народы, как трепетно и ответственно они изучают казахский язык и историю моей страны, я сопереживаю каждому, кто бережет Казахстан, вне зависимости от национальности, – говорит актер.
Дома!
Недавно в отечественных СМИ прошла информация о вернувшейся в Казахстан семье этнических немцев Таубертов. В Германию они переехали 4,5 года назад.
Однако на чужбине жить не смогли и вернулись в село Ошаганды Карагандинской области. Сейчас семейство занимается скотоводством и собирается развивать придорожный бизнес на трассе Темиртау – Нур-Султан.
– Это большое счастье, что мы здесь находимся, – говорит глава семейства Владимир Тауберт. – Если мы здесь родились, то здесь и должны жить.
– Я не знаю, как это объяснить, – вторит ему жена Эльвира. – Там все было комфортно, почти все родственники перебрались туда, но мне все время хотелось домой.
И добавляет:
– Я здесь могу в большей степени распоряжаться своей жизнью, чем там.
Единственная родина
Почему все-таки люди возвращаются из комфортной заграницы домой в Казахстан, где еще много проблем и неудобств, объяснил наш молодой соотечественник или, как он себя называет, неоказах Сырым Набикулов. Ему было всего 8 лет, когда его увезли в Германию, а через 15 лет он вернулся домой, хотя там, на чужой земле, парень уже начал серьезно заявлять о себе, как музыкант, а немецкий язык у него был как родной.
– Но однажды я почувствовал, что мне надо возвращаться домой, в Казахстан, – признается музыкант. – Первый раз мысль об этом появилась лет в 18–19. Я не обращал внимания, но зернышко все росло и росло, и когда мне исполнилось 24, я решил: все, хватит, этот немецкий менталитет, замешанный на хладнокровии, меня достал! Когда ты очень общительный, европейцы вначале: «Ах, как хорошо!», а потом, пугаясь, видимо, сильной энергии, идущей от потомка кочевника, настораживаются. Их воспитывают так, чтобы держать расстояние с любым человеком. А мне все больше и больше не хватало теплоты. Хотя в моем телефоне было зафиксировано 500 или 600 контактов, позвонить в любое время суток мог только по одному или двум номерам. Это не очень-то весело – сидеть в свой день рождения в ресторане наедине с бокалом вина. В Казахстане в таких случаях обычно говорят: «Мне вообще-то в шесть вставать, ну ладно – выхожу». А там о встрече нужно договариваться, как минимум, за два дня и на определенное время. Это, конечно, где-то даже и удобно, но когда в таком режиме живешь 10–15 лет, стены сужаются, от запрограммированности веет тревогой. И это, конечно, сказывается на музыке.
К 2009 году я созрел окончательно – возвращаюсь домой. Собрался я быстро. За три месяца управился со всеми делами: покрасил, привел в порядок и сдал съемную квартиру, и все – как будто меня в Мюнхене и не было.
За те 12 лет, что я в Казахстане, ни разу не пожалел, что вернулся из благоустроенной Европы на родину. В каждой стране есть свои уюты и неуюты, а мне здесь больше уютно, чем неуютно. У нас природа шикарная, человеческое общение и семейные ценности очень хорошо развиты, и, честно сказать, наше налоговое законодательство намного мягче и удобнее. Простой пример. Здесь владельцы ИП платят 3% в бюджет, а в Германии – 19%, не считая дополнительные соцвзносы и разные страховки. А самое главное, я много приобрел в духовном смысле, и это отразилось на моей музыке.
Мне кажется, любому казахстанцу надо по возможности пожить какое-то время за границей, чтобы понять, сколько всего ценного есть на родине.
Привет из Японии
Казахстанец Абдыгали Али 17 лет живет в Японии – женат на девушке-японке, с которой познакомился во время учебы в Китае.
– Но очень скоро, надеюсь, буду жить со своей семьей в Казахстане, – заявляет он. – Многих интересует: а согласится ли моя жена на переезд? Я никогда не был женат на казашке. Но в Японии решение главы семейства не обсуждается. Даже если я соберусь спуститься в ад, Айко будет рядом. Однако это не означает полное подчинение. Моя жена – женщина с характером, но она никогда не пойдет на открытую конфронтацию. Японки вообще очень умные. Народная мудрость «Муж – голова, жена – шея, куда захочет, туда и повернет» – про них.
Миллионером за без малого 18 лет жизни в Японии не стал, но я и не бедный. Обеспечиваю свою семью, помогаю родственникам. Но мое будущее связано только с Казахстаном. Не хочу бить себя в грудь и говорить, что я патриот, но вот хочется мне внести хоть какую-то лепту в экономику страны, гражданином которой я являюсь. Жена не может понять – ну что я прицепился к Казахстану, когда наши с ней дети родились в Японии, где все уже налажено? Но я родился здесь и умру здесь: когда-нибудь мои дети похоронят меня рядом с моими предками.
Чтобы я посоветовал тем, кто рвется за границу? Туда надо ехать за знаниями и опытом, а потом возвращаться домой и внедрять их у себя на родине.
Ну куда я денусь от себя?
Ирина Малюк взялась в 2017 году за почти невозможную задачу – восстановление разрушенной Абайской швейной фабрики (Карагандинская область). И справилась с ней. Сегодня она вместе с мужем создала в моногородке Абай 100 рабочих мест, и фабрика, как и в былые времена, превращается в градообразующее предприятие. А удалось ей это сделать только потому, что очень хотелось, чтобы родной город (самый лучший на земле, по словам Ирины), к которому, казалось бы, навсегда прилип ярлык «депрессивный», не умирал.
– Мне кажется, мои предки жили в этих краях всегда, – рассказывает Ирина. – Мама и папа родились в Целиноградской области, только в разных селах. Встретились они в областном центре, где учились, а потом вместе переехали в новый город Абай, который только начал строиться. Здесь я и родилась. Наша семья не уехала отсюда даже в 90-е годы, когда здесь все предприятия остановились. Трудные времена только закалили нас.
Сама я в 1992 году окончила школу, поступила в техникум, поработала в пожарной части, а оттуда уже поступила в институт. Не скажу, что выживала из последних сил, но то сложное время научило не скулить, а работать. Мне даже бывало обидно, когда другие опускали руки и просто уезжали в поисках другой, как они, наверное, думали, более легкой жизни. И я тоже однажды поддалась таким веяниям. В году, наверное, в 2010-м поехала к двоюродной сестре в Россию как бы на разведку, а уже на третий день захотела домой. Казалось бы, Екатеринбург совсем рядом с Казахстаном, а вот совсем другая культура. С тех пор я поняла, что, уезжая куда-то, забираешь с собой себя, прежнего, и если здесь, дома, тебе было плохо, там будет то же самое.
Может, со временем я бы притерпелась и смогла жить в другой стране, но я бы не хотела. Только в Казахстане я дышу полной грудью, поэтому у меня здесь все получается, а где-то там, в чужом далеко, зачахну, мне кажется.
Мой город для меня – лучший на земле. Здесь я всех знаю, со всеми могу найти общий язык. Поэтому и открыла вместе с мамой в 2002 году свой пошивочный цех, а четыре года назад стала одним из учредителей возобновившей свою деятельность знаменитой Абайской швейной фабрики. И теперь у нас с мужем, Нурханом Жумабековым, столько планов, связанных с родным городом, что хватит и на детей, и на внуков.
Ностальгия
– Из Казахстана, говорят, сейчас многие уезжают в поисках лучшей жизни в другие страны, – сказал эмигрант с почти 40-летним стажем, поэт Бахыт Кенжеев, проживающий в Нью-Йорке. – Но мне бы вообще-то хотелось увидеть цифры, потому что, по моим личным впечатлениям, массовый отъезд не очень похож на правду. Я знаком минимум с двумя людьми, которые, будучи русскими по происхождению, уехали в Россию. Им показалось, что в Казахстане тесно и что здесь слишком силен националистический элемент. Поехали не в Москву, а в города поменьше. Столкнулись с реальностью, а она заключается в том, что в богатой стране хорошо работать гастарбайтером, жить в общежитии, а денежки посылать семье. Но, уехав, как они думали, с концами, обнаружили (я говорю про одну семью), что развернуться по своей профессии в чужой стране им гораздо труднее, чем в Алматы, где они были уважаемыми и знаменитыми. И та семья вернулась назад. Поэтому я и не думаю, что это дело – эмиграцию – стоит драматизировать: опыт не подтверждает страхов.
Сам я часто бываю в Москве, где живет моя сестра. Там большая таджикская, молдавская и украинская диаспоры, а казахов мало, совсем мало. Вот просто единицы, и то это в основном те казахи, которые всегда жили там. Нет, я знаю одного человека, который уехал в Москву, потом вернулся в Казахстан, а потом опять уехал. На этот раз в Черногорию. Ну что здесь поделаешь, если носит человека по свету. Но Казахстан он любит по-прежнему.
Живя дома, мы склонны недооценивать окружающую среду – друзей и родных. И когда человек заболевает идеей уехать, ему кажется, что на новом месте все будет точно так же или лучше. Нет, не так. Во всяком случае, того, что было на родине, надо достигать достаточно долго и большими трудами. Есть исключения. Например, большие ученые международного класса, которые свободно путешествуют по миру. Но таких людей очень мало.
«Я люблю вас, казахстанцы!»
Актер Алишер Сулеймен признался, что считает своим другом каждого, кто бережет Казахстан, кто относится к нему так же, как и он, – с любовью.
– Все, кто уехал на время, а потом вернулся в Казахстан из разных стран, часто говорят, что их там называли казахами, – сказал он в интервью агентству «Казинформ». – А знаете почему? Я думаю, они с детства впитали в себя доброту и искренность казахского народа, обладающего столь огромным сердцем, что оно смогло приютить на своей земле и дать возможность спокойно развиваться десяткам разных наций.
По словам актера, основы конфликтов, именно основы – всегда экономические. У нас реально возможно уже сегодня поднять качество жизни, оберегать самобытность культуры с помощью законов, создать рабочие места и обеспечить будущее детей. Это, считает он, гарант того, что конфликтов в стране не будет.
– Глядя на то, как у нас вид на жительство получают индийцы, британцы, французы, китайцы, американцы, малайцы и другие народы, как трепетно и ответственно они изучают казахский язык и историю моей страны, я сопереживаю каждому, кто бережет Казахстан, вне зависимости от национальности, – говорит актер.
