Что раньше: тряхнет или встряхнет?

За полтора века Алматы пережил два разрушительных землетрясения – в 1887-м и 1910 годах. И в первом, и во втором случае от него оставалось совсем немного. Так и город был мизерным по сравнению с тем, до чего он дорос к сегодняшнему дню. Поэтому представить масштаб возможных последствий нового крупного землетрясения, а ученые давно его предрекают, не хватило бы даже самого смелого воображения. Впрочем, урок Турции очень ярко показал все страшное, что может случиться.

Несколько дней назад аким Алматы Ерболат Досаев на встрече с жителями одного из городских районов отметил, что готовый к утверждению Генеральный план населенного пункта учел все требования по сейсмике. При этом надо отметить: мегаполис официально имеет почти максимальный ранг по сейсмической опасности. Он условно поделен на две части: территория выше проспекта Абая находится в 10-балльной зоне, ниже проспекта – к 9-балльной.

В 2020-21 годах, по утверждению акима, под Алматы были обнаружены новые тектонические разломы, которые в целом и представляют главную сейсмоопасность. На данный момент известно о 27 разломах в тектонических плитах, охватывающих почти всю территорию города.

Для справки: в 1983 году, когда карта сейсмического микрорайо­нирования Алматы появилась впервые, было известно всего о пяти трещинах в земной коре.

Аудит на выбывание

Последний аудит на предмет сейсмостойкости городских домов и строений проводился в 2017-18 годах силами Казахского научно-исследовательского и проектного института строи­тельства и архитектуры (КазНИИСА). На вторую половину нынешнего года, как заверил алматинский аким, запланировано новое сейсмообследование. Какого масштаба и по какому принципу – градоначальник не уточнил.

Паспортизация городских построек пятилетней давности была выборочной, в перечень вошли около 11 тыс. зданий – в основном многоэтажные жилые дома советской постройки, массово посещаемые здания и объекты здравоохранения и образования. Выводы экспертов оказались неутешительными: по словам генерального директора АО «КазНИИСА» Бегмана Кульбае­ва, около 35% обследованных объектов признаны нуждающимися в сейсмоусилении.

Правда, нужно иметь в виду, что для анализа брался большой сектор старых двухэтажек-хрущевок, укреплять и восстанавливать которые нет смысла, – проще снести. Именно поэтому в программе реновации жилого фонда оказались преимущественно каркасно-камышитовые и подобные им строения – за семь следующих лет в Алматы планируется снести более 700 ветхих домов, и часть этих планов уже выполнена.

Но ни снос утлых домишек, ни укрепление конструкций школ и больниц, которое в Алматы тоже проводится, в целом не решают проблемы обеспечения сейсмической безопасности города.

Алмас Ордабаев, опытнейший специалист в области архитектуры и дизайна, доктор наук, почетный архитектор Казахстана личный опыт в части обеспечения сейсмостойкости городских построек почерпнул еще во время событий в Спитаке (Армения), где в 1988 году произошло землетрясение с огромным числом жертв и разрушений. Специально для журналистов он подготовил свой профессиональный анализ.

Все умрут?

Как считает эксперт, нормы проектирования зданий, действующие в нашей стране, достаточно жесткие. Зато правила застройки городской территории в последнее время серьезно нарушаются. Это и необоснованное уплотнение кварталов, и излишнее увлечение высотной застройкой.

Далее Алмас Ордабаев приводит свой рейтинг самых ненадежных, с его точки зрения, алматинских строений.

Первыми он называет дома, появившиеся до конца 50-х годов. «У них плохие цементно-каменные фундаменты, у многих – деревянные перекрытия, отсутствуют железобетонные каркасы. Обыватели, верящие в миф о несокрушимости «японских» домов, напрасно успокаи­вают себя. Также не вполне надеж­ны кирпичные дома 60-х годов, построенные без каркаса», – заключает архитектор.

Есть вопросы к состоянию панельных домов. При том что их ресурс достигает 80–100 лет, проблемы могут быть связаны с переоборудованием первых этажей под магазины и бытовые предприятия. «Если новые хозяева проделали проемы в панелях, тем более вынули некоторые из них, будет то же, что происходило в Турции», – утверждает Алмас Баймуханович.

Более того, он считает, что необходим контроль качества металлических креплений конструкций зданий, которые из-за регулярных подтоплений подвергаются коррозии. Проще говоря, панельным жилым домам необходим капитальный ремонт каждые 20–25 лет.

Далее специалист упоминает примерно два десятка 12-этажных жилых домов в Алматы, стены которых возведены в скользящей опалубке, а перекрытия – методом подъема этажей. «Перекрытия эти приварены к закладным деталям стен. В Спитаке в подобном доме все этажи сложились в один пакет». От таких зданий, считает архитектор, следует просто избавиться – они потенциально опасны и в принципе никакому усилению не подлежат.

И самое интригующее замечание у уважаемого эксперта осталось на «десерт». «Начиная с середины 90-х популярным конструктивом у нас стал монолит. Теоретически дома, построенные с его применением, вполне надежны. Но если вспомнить атмосферу 90-х, особенно в строительном бизнесе, то поневоле задумаешься: соответствует ли проекту марка использованного бетона или диаметр арматуры вкупе с качеством стали?» – задает он справедливый вопрос.

Из мечты и палок

Почему новостройки последних десятилетий ускользают из поля зрения экспертов и оценщиков – вопрос непростой и щепетильный. А как показала турецкая трагедия, ставить его нужно именно в таком ключе. В профессиональной среде сейчас обсуждается главная тема: почему посыпались новые многоэтажки в турецких городах, если по всем современным нормам они должны были устоять при максимальной силе толчков.

Ответ уже как-будто сформулирован: из тысяч обрушившихся зданий большая часть просто не могла соответствовать разумным строительным нормам и правилам на случай землетрясений. И это подозрение находит свое подтверждение в другом факте. В Турции якобы периодически практикуются так называемые строительные амнистии – освобождение от штрафов за возведение зданий без сертификатов норм безопасности. Так что руины высоток, которые заживо погребли тысячи людей, и начавшаяся в стране охота на застройщиков, похоже, имеют причинно-следственную связь.

Но вернемся в собственный дом, где тоже происходит немало странного и сомнительного. В начале 2015 года в Казахстане вступил в силу закон, который существенно изменил процесс ввода в эксплуатацию вновь построенных объектов. Новые правила фактически упразднили существовавшие с «лохматых времен» рабочую и приемочную комиссии. При этом всю процедуру закрепили за «сторонами»: заказчиком, подрядчиком, техническим и авторским надзором.

Таким образом с 2016 года в приемке новых зданий перестали участвовать органы противопожарной службы, санитарно-эпидемиологического надзора и даже местные исполнительные органы. Из числа приемщиков исключили и уполномоченных государственного архитектурно-строительного контроля. За ними осталась только функция надзора за самим строительством и то весьма опосредованно – через контроль лиц, осуществляющих технический надзор.

Критики нововведений не зря подозревали, что благодаря изменениям законодательства ввод в эксплуатацию новых зданий станет действием еще более формальным, чем раньше, и задавались вопросом: кто будет нести ответственность за проблемы, возникшие с объектом в процессе его эксплуатации?

Шаткое положение

На чьи плечи в итоге лягут пробле­мы «неудачных» новостроек, догадаться нетрудно. Жильцы домов, построенных с недоделками и более серьезными техническими издержками, теперь годами судятся с застройщиками, если их еще можно найти, и они не почили в бозе. Но это, как говорится, только цветочки.

Компания по переходу в ОСИ вскрыла более остроумные придумки застройщиков, которые стали возможны после корректив строительного законодательства. Оказалось, что часть новостроек последних лет в Алматы попросту не вводилась в состав жилого фонда: девелоперы продавали в них квартиры, заселяли их, обслуживали через аффилированные КСК, но процедуру приемки здания не проводили.

Юридически многоэтажка продолжала числиться за строи­тельной компанией в качестве, например, хозпостройки. Поэтому-то оснований интересоваться, из каких палок собиралась модная высотка, формально возникнуть не могло.

В прошлом году в Алматы разгорелось сразу несколько скандалов с запретом на строительство домов, производимое с нарушением действующих норм, – суд признал их незаконными и «приговорил» к сносу. Каждый из этих случаев – своя история коммерческого интереса: один строил вместо заявленной школы жилые дома, другой вместо одного небольшого дома заложил несколько больших. Сколько подобных «ненормативных» строений сляпано и оставлено в городе за время «свободного предпринимательства», не скажет никто.

Год назад по распоряжения городского акима в Алматы были заморожены около двух десятков объектов точечной застройки, которая к тому времени была запрещена поручением Президента страны. Что в итоге? На сайте активистов, выступающих за защиту города от точечной и уплотнительной застройки, на сегодня 37 адресов, где внутри сложившихся микрорайонов заложены новые объекты.

Архитектор Алмас Ордабаев убежден, что в обеспечении сейсмобезопасности ничто не заменит контроль: «Новое жилье нужно обязательно исследовать. И если не удастся привлечь к ответу вороватых застройщиков, то основную часть обязанностей по проверке качества жилья должны взять на себя государственные органы. А проведение работ по усилению конструкций, если они потребуются, тем более без учас­тия государства невозможно».