Истоки тюркской письменности

О ее истории и значении – наш разговор с известным тюркологом, основателем нового научного направления «Цивилизационный классификатор Великой степи» Сабиной Аязбековой, академиком Международной академии наук и высшего образования (Великобритания), академиком Российской академии естество­знания, академиком, вице-президентом Академии художеств Республики Казахстан, профессором Казахстанского филиала Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

– Сабина Шариповна, известно, что тюркские рунические памятники, относящиеся к VII–X векам, были обнаружены на всей территории Великой степи, то есть там, где проживали тюрки: в Казахстане – группа «таласских памятников», в России, а конкретно в Хакассии, на Алтае, в Туве, Бурятии, на Северном Кавказе, в Кыргызстане – селение Ачиктас, в Монголии, Узбекистане. Рунообразные надписи найдены и в Восточной Европе – в Венгрии, Румынии и Болгарии. Какой же письменный памятник является самым древним?

– Вы затронули один из самых сложных вопросов, касающихся тюркской письменности. Дело в том, что принятый в современной науке термин «тюрк» является политическим термином и этнонимом, обозначающим этноязыковую общность народов тюркского происхождения, говорящих на тюркских языках. Однако консолидация племен в рамках одного государства, состоявшегося в VI веке, вовсе не означает, что именно в это время возникли тюркские племена и произошел тюркский язык. Об этом свидетельствуют ДНК-генеалогия, археология и лингвистика.

Так, исследования А. А. Клёсова в области ДНК-генеалогии раскрыло, что носители гапло­группы R1b являются прототюрками. При этом выявлено, что гаплогруппа R1b возникла 20 880 лет назад в Южной Сибири, на Алтае путем мутаций ДНК и распространилась от Алтая до Месопотамии, Египта, Греции и Европы. Стало быть, можно полагать, что носители данной прототюркской гаплогруппы формировали свой язык и свою культуру начиная с ХVIII–ХIХ тысячелетий до нашей эры.

На это указывают также и многие лингвисты, исследующие алтайскую языковую семью. С. А. Старостин обосновал состав алтайской языковой семьи, включающей тюркские, монгольские, тунгусо-манчжурские, корейский и японский языки. Обратим внимание, что распад алтайской языковой семьи датирован VI тыс. до н. э., а выделение из нее прототюркской ветви произошло в IV тыс. до н. э. Стало быть, до этого периода прототюркский язык являлся частью алтайской языковой семьи. Важно еще и то, что лингвисты смогли реконструировать протоалтайский и выделившийся из него прототюркский языки, создав «Алтайский этимологический словарь».

Для исследования генезиса тюркской письменности этот словарь имеет огромное значение, поскольку в нем реконструированы многие слова, имеющие самое прямое значение для осмысления особенностей прототюркской письменности.

– Речь идет о рунической письменности?

– Речь идет о прототюркской письменности, в рамках которой просматривается генезис тюркской рунической письменности. И здесь важно понимать, что письменность не сразу стала буквенной и слоговой. Так, в древних цивилизациях представлено большое разнообразие типов письменности, таких как пикто­графическое – в Египте, Месопотамии, Китае, в Мезоамерике, у юкагиров; идеографическое – в Египте и Китае; иероглифическое – в долине реки Инда, на Крите, в Греции, Китае; лого­графическое – в Египте и Месопотамии, узелковое – в Китае и Северной Америке. Все эти типы письменности позволяют фиксировать речь или слова, передавать смысловые выражения, идеи, символы и концепции, выступая способом коммуникации, а также хранения и передачи информации для современников и последующих поколений.

Что касается территории проживания прототюрков, то здесь мы видим распространение пиктографической, идеографической и логографической письменности.

Прежде всего о существовании такого рода письменности свидетельствует Алтайский этимологический словарь. Так, на территории Великой степи одним из терминов, который может быть реконструирован в контексте ранней письменности, был проалтайский термин, имеющий два основных значения: «строка, в строку» и «веревка, нанизывать на веревку». В прототюркской этимологии это слово трансформировалось в праформу *diŕ – «нанизывать»; «нанизывать в ряд». Если сопоставить эти значения со знаками, обнаруженными на территории Казахстана в ботайской керамике, то можно заметить, что большинство из них также располагаются в один ряд. В частности, исследование керамики, проведенное И. Л. Чернай, показало, что ботайская керамика образована рельефом в виде плотных рядов шнура, скрученного в одном направлении по часовой стрелке. Исходя их этого, можно признать, что присутствие текстильной керамики, в которой использовались веревки и жгуты для нанесения орнамента, позволяет, объединяя оба смысла, – «строка, в строку» и «веревка, нанизывать на веревку», говорить о ранней форме письменности.

В Алтайском этимологичес­ком словаре есть один термин, в котором просматриваются зачатки письменной передачи знаний – *bèli. В проалтайском языке *bèli ⁄ означает «быть знакомым, помогать, нанимать; использовать». Более архаичным словом выступает *bel-gü` ⁄ «знак». Данная семантика сохранится и в прототюркском *bil – ⁄ «знать» и *belgü ⁄ «знак». Это дает основание полагать, что уже в период функционирования праалтайского языка существовали знаки, которые могли бы быть начальной формой письменности.

– Подтверждается ли алтайская этимология археологическими артефактами?

– Да, и это мы видим в энеолитической Ботайской культуре, обнаруженной В. Ф. Зайбертом в Северном Казахстане. Как показала ДНК-генеалогия, создателями этой культуры были прототюрки – носители гаплогруппы R1b.

Ботайская культура оставила множество археологических находок, включающих изображения, рисунки, символы и знаки. Большое количество знаков обнаружено на стенках обильно орнаментированной ботайской посуды, на костях животных и камнях. В. Ф. Зайберт систематизировал все эти знаки, зачастую являющиеся частью орнамента; они повторятся как на одном, так и на разных изделиях, но в общем количестве их было выявлено 166.

Большинство из них включают геометрические узоры, но есть среди них и солярные знаки. Все это дает основание отнести эти знаки к идеографической и символической формам письменности. Таким образом, знаки в Ботайской культуре могут быть реконструированы как ранняя форма письменности, аналогичная начальным формам письменности древних культур Востока.

– Скажите, а на территории Великой степи есть еще какие-либо памятники, помимо Ботайской культуры, на которых также изображены аналогичные знаки?

– Конечно. Изображения треугольников, лестниц, косых линий, аналогичных ботайским, найдены на обширной территории древнего мира. Недалеко от Ботая, на Урале, они обнаружены среди петроглифов пещеры Шульган-Таш, датируемых верхним палеолитом – ХVII–ХV тыс. до н. э. Такое совпадение не является случайным. Оно обус­ловлено тем, что жители этой пещеры и ботайцы относятся к одной и той же прототюркской гаплогруппе R1b. Стало быть, можно полагать, что начиная с верхнепалеолетического периода, среди представителей этой прототюркской гаплогруппы сущест­вовала целая система знаков, которая носила информативный характер. Аналогичные линейно-геометрические очертания обнаружены и в других местах расселения прототюрков. Имеются они среди петроглифов Приазовья (Каменная могила); Мангистау (Айракты, Карлыбас, Сенек); Приаралья (Чильпык, Каратюбе, Беш-Тюбе); Северного Причерноморья (сарматские тамги); Западного Крыма (Таш-Аир); берега Ладожского озера (в Карелии); Хорезма (Беш-тюбе); Синцзян-Уйгурского автономного района Китая (Шагантогай); плато Устюрта (Байта-III) и других.

– Вы сказали, что ботайские знаки аналогичны письменности Древнего Востока. В чем это выражается?

– Обнаруженные в Ботае линейно-геометрические очертания аналогичны протошумерским надписям, а также петроглифам и знакам на глиняных пластинах Юго-Восточной Европы, Франции, Испании, Северной Африки, Ближнего, Среднего и Дальнего Востока, Индии и Китая. И если рассмотреть карту расселения носителей гаплогруппы R1b, то можно заметить, что такие аналогии имеют системный характер, поскольку они обусловлены миграцией прототюрков.

Обращает на себя внимание также общность этих знаков с так называемыми «тэртерийскими табличками», относящихся к пектографии древнебалканской культуры Винча (V–III тыс. до н. э). Как и ботайцы, носители культуры Винча занимались скотоводством и охотой, а их пиктограммы напоминают животных, ветки деревьев, в них также есть и абстрактные символы – кресты, свастики и шевроны. И поскольку исследователи рассматривают «тэртерийские таблички» в качестве одного возможного прототипа шумерского письма, постольку можно полагать, что данный фактор также является еще одним свидетельством историко-культурной и цивилизационной общности обширной территории – от Южной Сибири, Алтая и доходящей до Месопотамии, включая также и территорию Юго-Восточной Европы, входящей в состав Евразийского степного пояса. Такой вывод можно сделать, сопоставив данные знаки с признанными системами древней письменности – аккадской, ассирийской и шумерской клинописью, а также со знаками, относящимися к культуре Винча-Тордос среднего неолита на Балканах и в Западной Румынии. Даже беглый взгляд указывает на некоторую их общность – как в способах нанесения, так и в отдельных знаках.

При всем разнообразии и отличии друг от друга ботайских, шумерских, месопотамских и ассирийских знаков, а также культуры Винча-Тордос общими являются исходные принципы и способы нанесения этих знаков. Так, как показало исследование Тамары Глушковой, материалом во всех случаях является глина, на которую наносились определенные знаки с помощью деревяных палочек, с той лишь разницей, что в ботайской культуре применялась круглая палочка с намотанным на нее жгутом или веревочкой, тогда как в шумерской культуре такая палочка имела заостренную форму, позволяющую наносить клиновые отметины, на что в свое время обратил внимание Адольф Лео Оппенхейм.

Аналогичные примеры нанесения надписей с помощью заостренных деревяных палочек приведены в китайских хрониках о традициях и культуре гуннов и других кочевых народов. Исходя из этого, Напил Базылхан, исследуя древнетюркские письменные памятники Казахстана, делает вывод о том, что в этих культурах на ранних этапах развития письменности такие знаки могли представлять собой идеограммы. Стало быть, идеограммы являются основой и более поздней, нежели ботайская, древнетюркской письменности, которая относится к идеограммно-тамгозначному и фоно-морфемному типу письма. Это дает основания полагать, что ботайские знаки можно рассматривать в контексте генезиса древнетюркской письменности.

В связи с этим обращает на себя внимание также и то, что на ранних этапах развития, к примеру, шумерской письменности, знаки, как и в Ботае, могли располагаться как вертикально, так и горизонтально. Общим является и то, что такие знаки во всех древних культурах не только наносились на глину, но и выбивались также в камне. Традиция высекать на камне письмена сохранилась и в функционировании древнетюркской рунической письменности, поскольку она, так же как и более ранние образцы предписьменности, нашла широкое воплощение в петроглифах и стелах.

О том, что петроглифы и родовые тамги могут рассматриваться как источники тюркской рунической письменности, свидетельствуют исследования Г. И. Спасского, Н. А. Аристова, Н. Г. Малицкого, В. Г. Гузева и С. Г. Кляшторного, О. Прицак, А. Аврутиной, Т. С. Досанова, А. К. Каиржанова, А. Е. Рогожинского и Д. В. Черемисина и других. Исследователи тюркской письменности В. Г. Гузев и С. Г. Кляшторный отмечают очень важную особенность древнетюркского рунического письма – изобразительность и логическую последовательность, что может свидетельствовать о философском складе мышления создателей этой письменности. Анализ изобразительности древнетюркского рунического письма и его широкого распространения среди петроглифов Великой степи поз­волил этим исследователям сделать вывод о том, что рисуночный фонд, который в последующем был использован тюрками для создания собственной письменной системы, может оказаться достаточно древним – порядка тысячелетия или несколько более.

Сопоставление, как и расшифровка этих знаков, – дело будущего. Однако уже сегодня становится понятным, что знаки Ботайской культуры имеют линейно-геометрические очертания и могут быть отнесены к идеографическому типу письма. Стало быть, ботайские знаки, как и многие другие знаки, обнаруженные среди артефактов Великой степи, составляющие многочисленные орнаментальные структуры, могут быть рассмотрены как состоявшийся законченный текст культуры, изобразительный язык которого можно интерпретировать как один из примеров самого раннего типа письменности.

– Сабина Шариповна, какое значение в современном мире имеет древняя тюркская письменность – будь то предметная, идеографическая, тамговая или руническая? Что для нас она представляет сегодня: музейный экспонат или живое наследие предков?

– Открытие тюркской рунической письменности, как и осмысление ее истоков в период неолита и энеолита, имеет крайне важное значение со многих точек зрения.

Прежде всего она – свидетельство цивилизационного уровня развития народов Великой степи, начиная с периода неолита. Президент Касым-Жомарт Токаев указал на необходимость панорамного цивилизационного взгляда на историю, позволяющего на концептуально новом уровне соединить наше прошлое, настоящее и будущее. В своих книгах, написанных мною в соавторстве с супругом – Скандарбеком Абуевичем Аязбековым, таких как «Цивилизации Великой степи: философско-культурологический анализ (к проблеме начала)», «Культура и искусство Великой степи: цивилизационный контекст» и «Человек и общество в Ботайской культуре: цивилизационный дискурс», мы обосновали существование на нашей территории макроцивилизационной системы, включающей целый комплекс цивилизаций: двух мировых – номадической и оседлой, и пяти локальных – тенгрианской, скифо-сакской, гуннской, тюркской и монгольской. И в каждой из них письменность становится одним из факторов, который формирует особенность, единство и преемственность этих цивилизаций.

Тюркская письменность – это и свидетельство единства всего тюркского мира, который зарож­дался в ХVIII–ХIХ тыс. до нашей эры и существует по сей день. И хотя тюркский мир сейчас и разделен государственными границами, но сохранено цивилизационное, языковое, ментальное и культурное единство, которое в условиях ХХI века, когда мы наблюдаем возрождение в тех или иных формах тюркского мира, может иметь решающее значение в нынешних сложных геополитических процессах. Очевидно, что именно глубокая общность тюркского суперэтноса на примере использования тюркской руники для современных национальных тюркских языков, как показали современные исследования, раскрывает особое социокультурное значение нашей общей истории в новых современных реалиях.

Мы только сейчас начинаем исследовать значение и особенности прототюркской письменности. Однако сейчас ясно: мы стоим перед новым этапом осмысления роли кочевых прототюркских народов в формировании единства и общности развития древнего мира. А это значит, что настало время и для понимания роли современных тюркских народов в гармонизации и консолидации мирового сообщества в наши дни.