На личном примере

Недавно она создала видеоблог в «ТикТоке» с вполне определенной целью – вселять в людей, желающих овладеть государственным языком, уверенность. Если у нее получилось в совершенстве овладеть казахским, получится и у них.

Сама Анастасия, помимо казахского, русского, английского, турецкого, говорит также на узбекском и кыргызском языках. Но ближе всех ей казахский. Интервью у нас шло так: я, увлекшись, переходила на русский, она – на казахский, и тогда я ее не совсем понимала. Ее язык образен и ярок, она пересыпает речь пословицами, поговорками и словами, которые я никогда не слышала.

– Я родилась в селе Куйган Балхашского района Алматинской области, – рассказывает Настя о себе. – По национальности – украинка, росла в многодетной семье (нас шестеро), окончила казахскую школу, но для наших краев это не редкость. Село у нас многонациональное, здесь, кроме казахов, живут украинцы, русские, уйгуры, корейцы, татары, немцы… У нас много интернацио­нальных браков, но менталитет, мне кажется, у всех преобладает в основном казахский. Я в детстве всегда удивлялась, когда видела в нашем селе казахов с европейской внешностью. Казалось бы, это должны быть Иваны и Марьи, но их звали Сериккали, Наурызбай, Советбек, Женис, Катира... Когда я спрашивала, почему они больше похожи на нас (в нашей семье все голубоглазые блондины), а не на своих родителей, отец говорил, что эти люди, возможно, потомки депортированных народов. Когда родители погибали в дороге, то детей просто выбрасывали в степь из холодных вагонов для перевозки скота. Казахи забирали их к себе и воспитывали как своих детей.

Мои далекие предки родом из Украины. Рассказывают, что наш прапрадед попал сначала в Киргизию, оттуда пешком вместе со своим скотом пришел в Казах­стан. В этих краях он, выражаясь современным языком, женился на своем бизнес-партнере – молодой казашке, с которой они вместе выкупили мельницу, где оба работали. Наверное, поэтому у меня другой взгляд на вопросы, связанные с этнической принадлежностью и языком. Я не люблю, когда люди начинают делиться по этим признакам. На самом деле все наши бабушки и дедушки, отцы и матери плечом к плечу проходили через разные трудности.

Любовь к языку, истории и литературе той страны, где я родилась, прививалась родителями. Нет, они никого из нас насильно не заставляли, но от них шла мощная поддержка, если мы проявляли интерес к ним. Папа покупал сказки на казахском языке – и мы все читали по очереди «Казақтын қиял-ғажайып ертегілер». Сейчас эти старенькие потрепанные книжки моя мама привезла своей внучке, моей дочери.

У нее (у мамы) с казахским языком не так хорошо, как у нас у всех, – она понимает, но говорить не может. Но, несмотря на это, сопровождала нас на мероприятия в районе и области, не жалея на это ни времени, ни денег. И пусть не совсем понимала, зачем ее детям эти бесконечные конкурсы, мы ни разу не слышали от нее про заботы о большом хозяйстве, доме и большой семье – она всегда была рядом. А отец, когда мы были школьниками, говорил: знать язык страны, где живешь, – мало, надо интересоваться историей своей родины. Каждые каникулы он куда-нибудь нас вывозил. Мы побывали почти во всех городах Казахстана, посетили все исторические места, о которых знали из книг.

– А чем занимаются Ваши родители?

– Они у меня обычные люди: у отца крестьянское хозяйство, мама – домохозяйка. То, что они сделали для нас, чтобы мы жили в ладу с собой и окружающим миром, я понимаю только сейчас, когда мне самой уже почти 30. Бэкграунд к этому возрасту я накопила такой – смогла построить­ и семью, и карьеру. Последнее, кстати, благодаря языкам – английскому, турецкому, русскому. Понимаю и могу говорить на узбекском и кыргызском, но на первом месте – казахский. Он у меня не просто основной рабочий, я люблю его. Мне иногда кажется, что многие носители языка не понимают, каким богатством они обладают. Я работаю редактором-переводчиком в одном из алматинских издательств, а также менеджером в международной компании. Но самое главное, конечно, семья. Я келін в казахской семье, у меня растет маленькая дочь.

– В какую семью Вы попали? Нағыз или шала-казахскую?

– Моя новая родня – найманы. Я первая невестка другой нацио­нальности в этой семье. Родители тогда еще моего будущего мужа, скажу честно, были вначале против наших отношений. На первой встрече с ними, видя, как они настороженно смотрят на меня, я сказала, что знаю все казахские традиции и обычаи, можете устроить экзамен – задавайте любые вопросы. Я была уверена, что, если познакомятся со мной поближе, они изменят свое мнение. Так и было – полюбили, уважают, советуются. Свадьбы у нас не было. Атам, мой свекор, к сожалению, год назад, сразу после обряда сырға салу, скончался. Живем вместе со свекровью и золовкой, могли бы и отдельно, но я, выросшая в большой семье, без них уже не представляю свою жизнь.

– А муж не передумал, когда вся семья убеждала отка­заться от Вас?

– Нет. Мы держались вместе, и отступать ни он, ни я не собирались. Зато пока мы отвоевывали у его родни право быть вместе, успела настроиться против нашего брака поддерживавшая нас вначале моя родня. Мой брат женат на казашке, для нас нет слова «национальность», есть человек – хороший или не очень, поэтому моя сторона и рассердилась: «Да ну их, если не хотят!» Но родные мужа к тому времени уже опомнились: «Ошибка вышла. С кем не бывает, извините нас».

Став женой, я стала с еще большим старанием и вдумчивостью изучать народные традиции и обряды и так вникла в суть, что первый раз забраковала обряд неке қию, через который мы с мужем решили пройти. Меня поддержала самая старшая женщина среди родственниц мужа. «Мына қыз бізден де көп біледі», – сказала әже. А дело было так.

К обряду неке мы с мужем тщательно подготовились, выучили наизусть все, что должны говорить молодожены, когда имам нас будет о чем-то спрашивать. Но молодой служитель буднично так спросил у меня, что я хочу от супруга. Я ответила, что машину. Он посоветовал мне спуститься с небес, прочитал молитву и, не выдав нам мусульманского свидетельства (для этого же надо спрашивать наши данные), завершил обряд. Я не стала молчать, сказала, что мы ждали этот день, а он получился «для галочки». Имам сказал, что я умничаю, а родственники похвалили: «Молодец! Заметила все ошибки». Пришлось еще раз пройти этот обряд, но уже в мечети.

В январе нашей дочери будет годик, вместе с днем рождения проведем и тұсау кесер. Гото­виться я начала с сентября. Свекровь и муж говорят, что еще рано, но для меня это очень ­серьезный ритуал, там все должно быть правильно. Надо выбрать человека, который будет перерезать путы. Кстати, у этого обряда появились заимствования от других народов Казахстана. У казахов путы перерезают сзади, и такого, чтобы малыш выбирал предмет (игрушки, деньги), не было, а у корейцев такой обряд был всегда. Теперь есть и у казахов. И опять же – сейчас многие перерезают разноцветные нитки ножницами, но если прочитать происхождение обряда, то делалось это ножом.

– Как люди реагируют на такую Вашу щепетильность и дотошность?

– Некоторые, видя перед собой голубоглазую блондинку, думают, что я не только не знаю обычаи, но и не понимаю их, и начинают при мне говорить разное. Заканчивается это так: «Кешір, өзіміздің қазақтың қызы екенсын ғой». Например, участвовала как-то в студенческом конкурсе. В тот день чувствовала себя плохо, поэтому тихонько сидела в уголке. Одна из организаторов конкурса то воды принесет, то лекарство. И девчонки, которые сидели рядом, начали вслух говорить: «Мынау орыс қыз орынды сатып алған ғой. Бәрі алдынан жүгіріп жүр».

Когда мне стало получше пос­ле обезболивающего, я сказала: «Қыздар, біріншіден, мен орыс емеспiн, екіншіден, мен ауырып тұрмың». Но так было лет семь-десять назад. Сейчас для молодых – и черноглазых, и голубоглазых – становится нормой говорить на трех и более языках.

– Где Вы учились?

– Вы сами отметили мою дотошность: если я за что-то взялась, то, значит, должна знать это досконально, поэтому до сих пор учусь. За моими плечами Центрально-Азиатский университет, Каспийский общественный и Омский государственный университеты. По базовому образованию я журналист, второе высшее – психология, в магис­тратуре обучаюсь по этой же специальности.

Да, забыла сказать, что мои крестные – казахи-аргыны. Так что мен екі жақтан махаббатқа бөлініп өстім – меня любили с двух сторон, а в семье у нас поддерживались традиции двух народов – отмечали и Пасху, и Айт. Да и весь мой поселок живет на бiз бiргемiз, там никогда люди не делили праздники на ваши и наши.

– Какой бы совет дали тем, кто хотел бы изучить казахский язык так же хорошо, как Вы?

– Быть вместе и в радости, и в горе. По моим наблюдениям, именно жители городов или же те, кто, пожив где-то, вернулся в Казахстан, почему-то думают, что если представители других национальностей или жители других стран учат казахский язык, интересуются культурой и традициями, то они хотят забрать святое – землю. Нет! Это то же самое, как казахская молодежь любит хип-хоп, зарубежных актеров и спортсменов. Мы все должны избавиться от комплексов и показывать миру, что мы единый народ.

Увидев это, другие потянутся к нашей культуре, языку и литературе. Нельзя тянуть одеяло только на себя. А у нас это все еще встречается очень часто. Вы не поверите, сколько в мой адрес бывает хейта. Мне неприятно, когда я, заговорив на государственном языке, слышу: «Как это у тебя получилось?!» Но если заговариваю на английском и других языках, то это воспринимается как норма.

Чтобы человек поверил, что я живу этим, что искренне люблю свою страну, мне приходится доказывать это. К сожалению, иногда приходится слышать, что, мол, выучила два слова и теперь делает карьеру. Но в компанию «Простые Терминалы» (Master Sky™), которая делает все, чтобы о Казахстане узнало как можно больше стран, я попала в том числе и из-за знания языков. В первую очередь – казахского.

И вот еще что я хочу сказать. Многие думают, что казахский язык – это только те слова, которые мы используем в повседневной речи. Да нет же! В нем очень много синонимов, но о них большинство не подозревает, поэтому сейчас государственный язык все обновляется и обновляется. Для чего? Чтобы перевести слово «банан» как «сары қисық»? Мне интересно, есть ли у нас какая-то организация, которая отслежи­вает такие неуклюжие и смешные переводы? Говорят ведь «егер ұлтты құртқың келсе, бірінші тілін құрт» – если хочешь уничтожить народ, сначала уничтожь его язык. Если будут такие переводы, то язык будет терять свой смысл.

Поэтому мне кажется, что каждый носитель языка должен начать с себя. Покажи своим примером тем, кто хочет выучить наш язык, что ты его знаешь на пять. Ведь почему у меня получилось это? Потому что в моем ауле никогда тем, кто что-то неправильно сказал, не делали замечание: «Лучше никак не говори, чем так». Наоборот, каждое слово объяснялось и даже показывалось. Я в детстве, например, не могла понять слово «бас». Когда во время игр кричали: «Настя, бас тезірек!» – я хваталась за голову. Мальчишки объяснили это просто: прыгали на что-то и показывали, что «бас» – это еще и глагол «наступить».

Сегодня у меня есть хобби – блог в «ТикТоке». Я решила заняться этим по совету мамы. Однажды я восхитилась видеороликом, где женщина поздоровалась с таксистом на казахском языке и он начал ее благодарить. Пассажирка удивилась: за что? А потом взволнованно сказала, что никогда не задумывалась о том, насколько людям бывает приятно уважение к их языку и культуре. И мама подкинула идею: «Раз ты в совершенстве овладела государственным языком, значит, и любой другой тоже может научиться. Почему бы не делиться этим с другими?»

Цель моего блога – вселять в людей уверенность. Изучение языка с нуля похоже на первые шаги ребенка. Он же много раз падает, пока научится твердо стоять на ногах. Я, например, подписывая в детстве открытку маме на 8 Марта, в слове құттықтаймын написала вместо ұ букву ө, и получилось неприличное слово. Когда мне объяснили, было очень стыдно, но мама хранит ту открытку.

– У Вас есть собственная методика изучения языков?

– Нужно иметь как можно больше друзей среди носителей языка, посещать исторические музеи и театры. Младшая сестра мужа, которую везде беру с собой, говорит, что теперь ей легче стало изучать историю своей страны. Сейчас, кстати, в казахские теат­ры ходит очень много людей другой национальности. Они пока прибегают к синхронному переводу, но главное – смотрят национальные постановки.

Можно просто прийти на праздник и поздравить человека. Это и сближает людей, и пробуждает интерес к языку. Моя восьмилетняя племянница начала изучать язык с помощью песен. Услышит что-то новое и сразу звонит мне – просит помочь ей перевести слова песни. У меня у самой казахский язык, наверное, уже течет по венам – так много я на нем говорю и работаю.

Иногда некоторые подписчики пишут, что я специально это делаю, чтобы отобрать у них хлеб. Да нет же! У меня есть неопубликованное видео о том, почему я горю желанием везде насихаттауға (пропагандировать) культуру и язык Казах­стана. Там я рассказываю, за что люблю страну, где родилась, говорю о том, что чем больше езжу по миру, тем отраднее возвращаться домой, особенно если это под утро – для меня самый сладостный момент.