В один вечер зрители увидели три завораживающие постановки, три признания в любви ускользающей красоте ушедших эпох, три вдохновенных гимна искусству: Concerto Barocco и «Серенаду» Джорджа Баланчина, Love’s lost idols («Утерянные кумиры любви») Николо Фонте. Работы великого реформатора Баланчина и известного современного хореографа Фонте слились в единую восторженную поэму, посвященную американской хореографии, занявшей подобающее место в мировом балетном искусстве.

Конечно, Concerto Barocco был в центре внимания. Фантастичес­ки красивый балет, величайшее творение в истории танца, одна из тех работ Баланчина, которая поз­волила причислить его к крупнейшим хореографам ХХ века. Concerto Barocco – своеоб­разный манифест Баланчина, один из трех шедевров, показанных на открытии New York City Ballet.

Concerto Barocco – символ нео­классики. В балете отражены все характерные черты стиля Баланчина: бессюжетность, изыс­канный рисунок танца, ведущая роль одной или нескольких балерин, внимание к женскому кордебалету и, главное, слияние музыки и танца. Творческое кредо балетмейстера – «видеть музыку, слышать танец» – здесь воплощено наиболее точно и во всей полноте. Вот почему самые именитые труппы хотят иметь в своем репертуаре эту постановку.

Тот факт, что Фонд Баланчина доверил «Астана Балет» исполнение этого шедевра, говорит об уровне мастерства казахстанской труппы, об умении артистов донести все тонкости авторской хореографии, нераздельность движения и мелодии, увидеть благородство и духовную силу музыки, сделать ее зримой.

Баланчин всегда считал себя в первую очередь музыкантом, именно музыка рождала танец. Все движения, позы, жесты были воплощением музыкальной гармонии, перенесением ее на сцену.

– Балеты Баланчина нельзя наз­вать простыми для оркестра и дирижера, – подчеркнул дирижер Арман Уразгалиев. – Ведь кредо хореографа – не слышать музыку и видеть хореографию, а, наоборот, видеть музыку и слышать хореографию. На каждую ноту Баха у Баланчина расписаны движения, каждая нота показана.

О творчестве Баланчина говорят как о хореографической параллели сочинениям великих композиторов. Любимейшими были два: Чайковский (на его музыку созданы «Серенада» и Ballet Imperial) и Моцарт («Концертная симфония»). Не забыты оказались Бизе и Бах.

«Серенада» и Concerto Barocco – это зарисовки из жизни балетной школы, часть урока, своего рода экзерсис для тренажа. Никто, ни сам хореограф, ни первые исполнители, не могли предположить, что эти постановки, эти «жемчужины неправильной (причудливой) формы» станут символами нового направления – неоклассики, свидетельством рождения американской хореографии.

– Спектакли Баланчина поэтичны и чисты. Они не изобилуют яркими театральными сценографическими решениями. Он отказался от костюмов, чтобы не стеснять тело артистов. Невероятная органика движения и музыки составляет квинтэссенцию творчества Баланчина, – отметила главный балетмейстер Театра «Астана Балет» Мукарам Авахри.

В Concerto Barocco нет сюжета, и персонажи достаточно условные, потому что они точно соответствуют музыкальной партитуре. Так появились две солистки, которые соответствуют двум солирующим скрипкам концерта Баха, небольшой кордебалет из 8 балерин, который «танцует» партии инструментов струнного оркестра. Смена партий инструментов передается сменой балетных партий.

Нежная, неосязаемая музыка Баха необъяснимо, но поразительно точно воплощается, становится осязаемой. Все музыкальные нюансы, полутона видны во взмахе руки и повороте головы, легких шагах и грациоз­ных движениях, элегантных построениях и красивых линиях. Ничто не отвлекает от совершенства, доведенного до абсолюта. Светлый экран, который выполняет роль декораций, безгранично расширяет пространство, в центре которого танцевальная графика. А костюмы в их стерильной белизне подчеркивают легкость силуэтов артистов.

Глядя на сцену, зрители даже не догадываются об адски сложной хореографии этого балета. «Кровь и слезы балетного класса призваны сделать прекрасное еще более прекрасным», – любил повторять Баланчин. Но несмот­ря на трудности, балеты знаменитого хореографа любимы артистами.

– Когда начинаешь разучивать, понимаешь, насколько все сложно даже в самых элементарных движениях, когда добавляется мелкая моторика. От артистов требуются хорошая академичес­кая подготовка, выучка, нужно следить за всеми классическими позициями даже в простых движениях. Они должны быть элегантными и выполнены филигранно, – говорила ведущая солистка театра Татьяна Тен. – Это не первая моя встреча с Баланчиным. Но я исполняю свою партию уже по-другому. Добавила женственности, пластичности, искринку во взгляде.

Постановщик балета – Нанетт Глушак – одна из немногих в мире, кому доверяют ставить Баланчина. Перенос балетной партитуры на другую сцену всегда сложен, особенно когда уже нет автора. Нанетт Глушак досконально изучила и в совершенст­ве владеет хореографическим стилем Баланчина, требует точно соблюдать все скрытые нюансы музыкальной хореографии мэтра. Она с 16 лет танцевала в New York City Ballet под руководст­вом Баланчина, и этот стиль у нее в крови.

– Я танцевала первую солистку в этом балете, ту партию, которую сейчас танцует Таня Тен. Точно знаю, что эту музыку нужно чувствовать душой. На самом деле никогда не ощущала, что выступаю для зрителей. Я просто погружалась в мир музыки. Безусловно, партии в балетах Баланчина технически очень сложные. Нужны выносливость, хорошо поставленное дыхание, – рассказывала Нанетт Глушак. – Не любая балетная компания мира обладает труппой, готовой исполнять Баланчина. Это не только доверие, но и большая честь. В первый же день я сказала артистам: в конце этого балета вы умрете. Они тогда танцевали без остановок и в конце репетиции лежали на полу красные и уставшие. Но сейчас благодаря этому балету они стали сильнее. И не забывайте, на постановку ушло меньше трех недель! Я нахожусь под очень большим впечатлением.

Двух солисток – Татьяну Тен и Назерке Аймухаметову, а также Фархада Буриева, появляющегося в адажио, нужно отметить за красивую и чистую работу. Все солисты находятся в фазе своего сценического расцвета (технически и артистически). Их танец доставил эстетичес­кое удовольствие и позволил соединить всех на сцене в единый ансамбль, который продемонстрировал хорошие манеры, аристократизм, обаяние.

Не так часто «Астана Балет» выступает в сопровождении живого оркестра. И каждый раз понимаешь, как присутствие оркестра меняет атмосферу в зале. Барочная изысканность Концерта ре-минор для двух скрипок и оркестра И. С. Баха подчеркнула благородство хореографической лексики и красоту пластического языка Баланчина. Оркестр под управлением Армана Уразгалиева (солисты Каламкас Джумабае­ва, Мадина Мухамет-Якупова) был безупречен.

Красивая музыка соединилась с изысканной манерой исполнения. Зрителям открылся прекрасный мир. Грезы ли это или фантазии – не важно. Главное, это было волшебно!

Вечер американской хореографии включал не только работы Баланчина, но и балет Николо Фонте Love’s lost idols («Утерянные кумиры любви»). Следует заметить: репертуар «Астана Балет» таков, что содержание подобных программ может варьироваться, ведь есть еще In the Middle, Somewhat Elevated Уильяма Форсайта.

Благодаря шедеврам американского балета, которые уже стали классикой, и современным постановкам становится ясно, как плодотворно взаимопроникновение проверенных временем и современных техник. Тот факт, что молодая труппа достойно представила столь сложный проект и показала такое явление в мировой культуре, как американская хореография, во всем его великолепии, говорит о серьез­ной и скрупулезной работе художественного руководства, об уровне труппы, которой под силу покорять вершины балетного Олимпа.

Труппа «Астана Балет» расширяет репертуар, повышает исполнительскую культуру, совершенст­вует технику, формирует вкус публики. А что же зрители? Они получают истинное наслаждение от высокого искусства!