​Оставьте яблони в покое

Сказать, что защитники природы на ура восприняли известие о новом парке в Урджарском райо­не, – ничего не сказать. Если за водным миром Алаколя еще 20 лет назад начал следить государственный Алакольский заповедник, то у горно-степных ландшафтов столь строгого статуса не было. И это при том, что они являются по-настоящему райским местом: именно здесь растет то самое дерево Эдема, которое стало, образно говоря, праматерью всех яблонь на планете.

Сама природа уготовила Урджарскому району Восточного Казах­стана участь сада плодоносящего. Мягкая по климату 47-я широта, такая же, как на Ставрополье, гарантирует раннее и долгое тепло. Стена Тарбагатайского хребта не пропускает злые ветра с севера. Большая акватория озер Алаколь и Сасыкколь обеспечивает зимой много снега, а летом достаточное количество дождей.

Благодаря этому многие годы урджарские садоводы поставляли знаменитый апорт по всему Казахстану и в Сибирь. Средняя урожайность местных садов составляла 170 центнеров с гектара – как на Кубани. О самих краснобоких наливных плодах и говорить нечего – раскупались влет.

Но главным сокровищем Урджара было и остается, как ни странно, деревце-дичка. По данным науки, возраст растущей на отрогах Тарбагатайского массива яблоньки Сиверса насчитывает более 65 млн лет. Как доказали опыты селекцио­неров, она обладает фантасти­ческим потенциалом. Достаточно одного привоя урджарской дички, как любой культурный сорт буквально «взрывается». В деревьях пробуждается древний код, в котором содержится вся память об устойчивости к болезням, морозам, засухе, рекордной урожайности, окрасе, вкусе, размере плодов. Перспективный сорт преображается в отличный, отличный – в превосходный.

Примерно 40 лет назад с целью защиты этого реликта от наступления хозяйственной деятельности человека было организовано три заказника на общей площади 380 га – «Алет», «Урджарка», «Солдатская щель». Но заказник – не заповедник. Для населения эти земли остались доступными, никто их не закрыл для использования.

В итоге, как с горечью констатировали урджарские защитники природы, через «Алет» продолжили перегонять скот. А затем и вовсе разбили здесь садовую плантацию, подвергнув «чистокровную» дичку опасности перекрестного опыления. Другой заказник у истоков реки Урджар, по сути, загубили рыбаки и сборщики дикой ягоды. А территорию «Солдатская щель» освоили пчеловоды и овощеводы.

Разумеется, такая ситуация тревожила специалистов. Еще в нулевые в Казахском НИИ плодоводства и виноградарства настоятельно рекомендовали создать в районе национальный природный парк с двухкилометровой буферной зоной по хребту Тарбагатай. Тогда же древнее растение внесли в Красную книгу Казахстана.

«Волну» поддержали в ООН: за семенами и саженцами приехали ботаники США, Канады, Индии. Материал поместили во Всемирное хранилище семян на норвежском Шпицбергене. Здесь, в условиях вечной мерзлоты, этот неприкосновенный запас по сей день хранится как универсальный генетический ресурс на случай «часа икс». В западной прессе этот банк еще называют «хранилищем конца света».

Кластерный подход

Ясно, что по щелчку пальцев масштабные природоохранные учреждения не создаются. Сначала специалисты разработали концепцию парка. Затем составили проект. В 2015 году в областной прокуратуре Восточного Казах­стана рассказали о предложении включить в природную территорию дельту Черного Иртыша, часть речной поймы и степные участки в Зайсанском районе Кулуджун и Мойынкум.

Это гигантская территория. Однако в итоговом варианте все оказалось куда скромнее. Как сообщили в Восточно-Казахстанской территориальной инспекции лесного хозяйства и животного мира, в государственный национальный природный парк «Тарбагатай» вошли 6 кластеров только в Урджарском районе. Это южная часть хребта Тарбагатай, поймы рек Урджар, Катынсу, Эмель, а также низкогорные массивы Карабас и Аркалы. Общая площадь – 143,5 тыс. га. По границам, как и настаивали ученые, предусмотрена двухкилометровая буферная зона.

– Кластерный принцип очень удобен, – пояснил эксперт, директор общественного фонда Snow Leopard Fund Олег Логинов. – Он позволяет разделить зоны, где полностью запрещена любая деятельность, вплоть до туризма, и территории, где допускается некоторое влияние человека, например, разные виды отдыха. Самый известный пример природных кластеров – Йеллоустонский национальный парк в США. Урджарский парк взял под свое крыло исчезающие растения и местную фауну. Я даже не говорю про птиц, – другого региона с таким разнообразием трудно найти. Здесь водятся беркут, сокол-балобан, саджа, черный аист, розовый пеликан, журавль, филин… Больше 200 видов.

Речь может идти и о таком флагманском виде, как снежный барс. Кадры с фотоловушек подтверждают, что эти животные переходят в Китай по тропам в Джунгарском Алатау и хребтам Саура. Между этими горами пролегает огромная Алакольская впадина. Именно там в свое время видели снежную кошку, которая, видимо, совершала переход в поисках кормовой базы.

Основным охраняемым участком стал родной для реликтовой яблоньки горный ареал площадью больше 115 тыс. га. Из числа редких животных под охраной парка оказались архар, куница-белодушка и манул – самый редкий и соответственно малоизученный вид дикого кота. Внешне он напоминает снежного барса, только в миниатюре. Так же, как у ирбиса, у него невероятно густой мех, маленькие круглые ушки, короткие сильные лапы и длинный пушистый хвост-балансир. Глаза тигриные, с круг­лыми зрачками.

– Манул всегда был редким животным, но в XX веке по нему еще ударили расширение пастбищ, ­освоение целины и массовое истреб­ление колоний мышей-пищух, – рассказал эксперт. – Грызунов­ уничтожали для борьбы с чумой, не думая о последствиях.­ Сейчас дикий кот занесен в Красную­ книгу Казах­стана, в Международный Красный список. Охота на него полностью запрещена. То, что в новый парк вошли участки Карабас и Аркалы, – замечательная новость. Такой мелкосопочник – идеальное место для обитания манула.

Национальный парк «Тарбагатай» только начинает свою деятельность. На сегодня штат насчитывает 140 сотрудников. Как и любое природоохранное учреж­дение, он призван сохранить, изу­чить и приумножить мир растений, птиц и зверей. Ясно, что для бюджета это немалая дополнительная нагрузка. Но, с другой стороны, в природоохранной прокуратуре Восточного Казахстана еще 4 года назад констатировали шокирующее обеднение фауны. Численность белок, косуль, зайцев, лисиц, горностаев сократилась на тысячи! Там, где гнездились тысячи водоплавающих, сейчас тишина. Глобальный экологический фонд и вовсе приводит пугающие данные: каждый час на планете исчезают 3 вида животных!

– Казахстан почти четверть века назад ратифицировал Конвенцию по сохранению биоразнообразия, – заключил Олег Логинов. – Создание нового парка доказывает, что государство шаг за шагом выполняет взятые на себя обязательства.