Саспенсы, темпоритм, эмоции и эстетика казахского кино

Стиль жизни Мастера

«Наш милый доктор» ушел из жизни, не дожив до 100-летнего юбилея чуть менее 11 месяцев. В 2022 году у Юрия Померанцева оставался один спектакль – «Визиты к мистеру Грину». Но его партнера, молодого актера Влада Букаткина пригласили работать в другую страну, и тот доигрывал последний сезон. Этот спектакль игрался бы и дальше – театр раз в месяц оплачивал бы актеру перелет, проживание и гонорар. Но Померанцев понимал, что это будет очень накладно, отказался, и в нем как будто что-то сломалось – он не представлял себя в роли пенсионера. 20 марта 2022 года у актера был последний спектакль, 21 марта – репетиция, а 23 марта его не стало.

Последние 22 года жизни у него были тесно связаны с Игорем Пискуновым. Все их совместные работы неизменно становились триумфальными: билеты на спектакли раскупались на три месяца вперед, фильмы удостаивались самых высоких наград.

– Померанцев – мой мастер, у меня с ним два спектакля, большой телефильм «О вреде табака» по Чехову, художественная картина «Раз в неделю», за главную роль в которой Юрий Борисович получил Гран-при на МКФ «Евразия», а я за свой дебютный спектакль «Танго» с его участием – независимую премию «Тарлан», – рассказывает Игорь Пискунов. – Юрий Борисович был очень закрытым человеком, но так получилось, что он меня впустил в свой мир. Мы могли спокойно пообщаться вне театра – в ресторане или у него дома. Все эти годы я учился у него, и мне хотелось вернуть долг учителю. Накануне 100-летия Мас­тера я начал подавать заявки на каналы и проходить питчинги в ГЦПНК с проектом фильма «Мой Померанцев», но там это никому оказалось не нужно. Слава богу, люди (меценаты) откликнулись, и я начал собирать материал – со спектаклей и фильмов с его учас­тием. Это, может быть, даже и лучше: фильм про Померанцева невозможно было бы сделать по госзаказу. Это ведь палка о двух концах – надо приспосабливаться, идти на компромиссы, выруливать, хитрить. Гайдаю, чтобы отвлечь цензоров от такого антисоветского, по сути, фильма, как «Бриллиантовая рука», пришлось в конце картины сделать кадр с атомным взрывом. Ему велено было убрать его, а он для виду артачился – все, что угодно, мол, но только не это. В результате сохранил все остальное.

Пересматривая материалы с Померанцевым, я отказался от дикторского текста: построил фильм так, что Юрий Борисович сам с иронией и тонким юмором рассказывает о своей жизни, параллельно я и другие – о работах с ним.

Интервью о нем дал, например, народный артист России Александр Филиппенко, который тоже считает его своим учителем. Есть моменты, связанные с его отношением к женщинам, болезнью его жены, с его партнерством и противостоянием, где есть и элементы зависти (причем это было со стороны Юрия Борисовича), с народным артистом СССР Евгением Диордиевым... Все другие видели ведь в нем только «нашего милого доктора», он был еще и человеком со своими переживаниями, эмоциями и недостатками.

Я не мог сделать про своего учителя очередной юбилейный фильм. Постарался, чтобы он смотрелся на одном дыхании. Встречаемся, например, в ресторанчике, и я включаю камеру телефона. Он мне: «Ты что, снимаешь меня?» – «Не-не, Юрий Борисович!» Но он понимает, что снимаю, и, пока не привыкнет и не забудет про нее, немного играет на камеру. Кроме этих неформальных съемок, у меня осталась еще куча эксклюзива.

Юрий Борисович всегда говорил: а чем удивлять будете? Этот лозунг стал для меня главным, теперь это мой принцип и мое кредо. То, что ты придумываешь вначале, – это штампы, которые постепенно, как первоцвет-пустоцвет, отлетают. Мне важно было показать его не только как актера – нет, это тоже должно быть, но самое главное – открыть зрителю, как до этого Кунаева в фильме «От Сталина до Горбачева», живого человека, а не поставить ему памятник.

Я ведь кроме того, что могу делать документальные и художественные ленты, театральные постановки, еще и телевизионщик, и понимаю, что такое информация, где, помимо развлекательного контента, есть еще и познавательно-эмоциональное.

И если в фильме про Кунаева были игровые моменты, то «Мой Померанцев» – эксцентрическая драма с элементами мультипликации. Ее сделал работающий сегодня во Франции великолепный художник-мультипликатор Антон Дьяков.

Я окончил факультет театральной режиссуры, работал немножко на киностудии – снимал документалистику, но, с тех пор как в конце 90-х попал на телевидение, считаю себя телевизионщиком. Мне там нравится темп – сегодня снял, а завтра уже в эфире. Почти одновременно начал ставить спектакли с Померанцевым в театре имени Лермонтова, а потом – снимать кино с ним в главных ролях. То есть мы с Юрием Борисовичем поработали во всех жанрах. И в телевизионном, и в театральном, и в кинодокументалистике.

– Есть мнение, что документалистика современному зрителю уже не нужна...

– Вот поэтому я и стараюсь вывести ее на высокий современный стиль, где ведущую роль играет динамика сегодняшней жизни. Если, к примеру, в 80–90-х нужно было обязательно дождаться вечера, чтобы твой звонок застал человека дома, то сейчас с утра, находясь за рулем, можно сделать с десяток деловых звонков. И если раньше были только книги, театр и кино, то теперь каждый может зайти в Интернет и найти свое личное информационное поле. Если оно есть, то зачем ему читать мировую классику? Это ведь долго и нудно, а у людей память сейчас рассчитана только на что-то короткое. Поэтому я свои полуторачасовые фильмы делю на эпизодики с маленькими сюжетами – зритель через каждые две минуты с интересом смотрит что-то другое, все время напрягается, удивляется, и в конце у него в голове складывается цельная картина о герое.

Первой моей фокус-группой являются четверо моих детей, старшему из которых 30, младшему – 21. Я видел, что фильм про Кунаева они смотрели взахлеб – на одном дыхании, потому что там есть темпоритм не только в передаче какой-то информации, это еще эмоции и эстетика – абсолютно понятные и работающие на мысль.

На премьере фильма «От Сталина до Горбачева» зал был переполнен – люди сидели и на ступеньках, и на полу. На «Моем Померанцеве» кто-то плакал, кто-то смеялся… Затронуть эмоции зрителя его же методами – чтобы действие шло быстро и с саспенсом (прием в кино и литературе. – Ред.), но в то же время чтобы оно было не тупым, а будило разные эмоции, и он выходил офигевшим, мне помогли мои опыт и «телек», которым я, играя на зрителя, занимаюсь всю жизнь. Моя задача – чтобы было просто, интересно, динамично, познавательно, эмоционально, а совмещение жанров – эксцентрическая драма с элементами мультипликации в «Моем Померанцеве» является органичным для современного темпоритма, когда человек стал подвижнее и быстрее.

Профессиональный зритель

– А почему документальные картины не показывают в кинотеатрах?

– Потому что они не пользуются спросом.

– Игровые картины, если это не комедии, тоже проходят незамеченными в прокате. Так было, например, с замечательной картиной «Сасык». Может, зритель у нас особенный?

– Я был на премьере «Сасыка», и мне, как профессиональному зрителю, кажется, что с ним произошло как с «Солярисом» Тарковского, снятым по одно­именному роману Станислава Лема. Я, как зритель, хотел посмотреть фантастическое приключение, а увидел очередное «Преступление и наказание»: любовь, угрызения совести и все такое. Автор романа от этого, естественно, обалдел и обозвал режиссера идиотом.

Но в «Сасыке» немного другое. Если Тарковский по мотивам научной фантастики Лема «сделал» свой стиль, то здесь фантастичес­кий пейзаж молодой режиссер попытался перевести в социум, а зритель сейчас прямой, не понимающий философских аллегорий. Паузы и философские реплики, может, и держат старшее и среднее поколение, но основной зритель в кинотеатрах – молодежь до 30 лет. Я не говорю про сам фильм. Он достойный, там играет блестящий актерский ансамбль. Дулыга Акмолда и Бахытжан Альпеисов предсказуемо хороши в любом кино, но больше всего меня потрясла Ирка Абдульманова, сыгравшая старуху, владелицу придорожного магазина. Это было нечто гениальное, великолепное, потрясающее. Но – увы! Зритель хочет посмотреть фантастику, а ему предлагают социальную драму, над которой надо думать. И еще: переход на пошлость, вульгарность и безвкусицу, хотим мы этого или нет, современный зритель считает правилом, нормой, он по-другому не мыслит. И если мы хотим, чтобы были прокат и прибыль, то нужно делать то, что рeople «хавает», то есть заниматься ремеслом, а не искусством. Нет, у меня в фильме «Раз в неделю», взявшем Гран-при МКФ «Евразия», есть высокая художественная эстетика, но там Померанцев, исполнитель главной роли, все время находится в действии.

– Но в оскароносном американском «Призраке» тоже идет смешение жанров...

– Стоп! Это прежде всего фэнтези, где все время, каждые две минуты, будоража зрителя, происходит действие. Угрозы, убийства, мистика, опасность, неверие, доверие… А в «Сасыке» для молодого зрителя ничего не происходит. Они ждут саспенса, пожаров, бурных эмоций и действий, а их там нет. Когда я снимал «От Сталина до Горбачева», то зацепился именно за саспенс – все время что-то происходит, есть борьба и зашкаливающие эмоции.

– Сегодня Вы удостоены многих наград: «Тарлан», шесть телевизионных премий «Алтын Жулдыз», Гран-при МКФ «Евразия»... Можно ли считать, что Ваша профессиональная жизнь удалась?

– Но у меня, увы, нет ни одной правительственной награды. Нет, я нормально к этому отношусь, но дело в том, что в нашей стране «встречают по одежке», а мне приходится очень много времени простаивать только потому, что нет заказов. В такие моменты начинаю делать свои спектакли. Один из последних – авторский поэтический стендап «СТИХиЯ Игоря Пискунова» в лермонтовском театре, где я полтора часа читаю Пушкина и Бродского.

Когда профессия зависимая, то начинаешь искать деньги, просить их и даже где-то унижаться, чтобы сделать какое-то большое дело. Я устал от этого. Умея находить способы достучаться до зрителя и правильно влиять на умы своей работой, причем не в идеологическом плане, а в нормальном, эмоцио­нально-человеческом делать его добрее и влюбчивее, обидно сидеть без заказов, искать, бегать, заниматься суетой. У меня сейчас прекрасный возраст – мне 61-й год. Думаю, это интеллектуальный рассвет. Я уже через многое прошел и многое понял, и те философские моменты, которые происходят изо дня в день, пытаюсь передать простым языком, чтобы они были понятны всем – и интеллектуалам, и особенно неинтеллектуалам.