Штурмовики идут в бой с пехотой

Для меня история Великой Отечественной войны неразрывно связана с памятью о моем муже – летчике-герое, прославленном сыне казахского народа, большом пат­риоте и просто замечательном, благородном и глубоко порядочном человеке. Сегодня я хочу передать часть воспоминаний из его боевой биографии, в которой особое место зани­мает участие в исторической битве под Корсунь-Шевченковским:

«Операция под Корсунь-Шевченковским золотыми буквами вписана в историю Великой Отечественной войны. Признаться, в то время я не представлял масштабов и значения боев, развернувшихся в районе этого небольшого украинского городка. Лишь спустя несколько лет, будучи слушателем военной академии и изучая материалы архивов, понял, что участвовал в очень важном для исхода войны событии.

Корсунь-Шевченковская операция осуществлялась войсками Первого и Второго Украинских фронтов. Их час­ти одновременно наносили удары по вра­жеской группировке. Первый Украин­ский фронт действовал юго-восточнее Белой Церкви. Второй Украинский фронт – севернее Кировограда. Окружение немецко-фашистских войск началось в конце января 1944 года.

…Необычной выдалась эта зима на Украине. От дождей почва превратилась в непролазную грязь. Гитлеровское командование не ожидало удара наших войск в такую распутицу. Несмотря на бездорожье, войска Советской армии в ходе ожесточенных боев сломали соп­ротивление противника и 28 января завершили окружение неприятельской группировки в районе Звенигорода. В «котле» оказались девять пехотных дивизий, танковая эсэсовская дивизия «Викинг», эсэсовская моторизированная бригада и другие части и подразделения.

Сняв с соседних участков фронта воин­ские части, в том числе и танковые, гитлеровский штаб предпринимал отчаянные попытки прорвать кольцо окружения. Большие надежды возлагались на транспортную авиацию. С ее помощью планировалось снабжать окруженные войска боеприпасами и продовольствием. Однако все попытки противника вызволить свои войска из «котла» оказались безуспешными. 17 февраля вражеская группировка была уничтожена.

В этих условиях на штурмовую авиа­цию ложилась большая нагрузка. Мы вели разведку, наносили удары по танковым соединениям, пытавшимся прорваться на помощь окруженным войс­кам.

…Пасмурным утром эскадрилья вылетела на штурмовку танковой колонны. Оказалось, что немцы сделали за ночь стремительный бросок, и в ­момент, когда мы прилетели в заданный квад­рат, они уже вступили в бой с нашими танкистами.

Сверху картина танкового боя была отчетливо видна. Около полутора сотен машин с белыми крестами на башнях двигались по полю, текли по оврагам и балкам. На их пути встали несколько десятков наших танков.

Мы развернули самолеты и пошли в атаку. Немцы настолько увлеклись, что заметили «черную смерть», когда она уже обрушилась на их головы. Словно тараканы, поползли в разные стороны вражеские танки. Но разве можно уйти, скрыться от «Ильюшина-2»? Атакуем еще раз. Уже не меньше дюжины машин пылают. Наши танки довершают разгром.

Возвращаемся на свой аэродром, чтобы пополнить запас бомб и тут же вновь подняться в воздух. Но что это? Вижу внизу большой овраг, буквально до краев наполненный вражеской пехотой. Докладываю об этом на КП.

– Разрешите атаковать?

– Атакуйте!

Бреющим полетом идем над оврагом и поливаем гитлеровцев из пушек и пулеметов. Оставив за собой сотни трупов, солдаты кидаются в поле. Мы разворачиваемся, заходим со стороны поля и, как цыплят, вновь загоняем немцев в овраг. И опять атакуем. В стане врага происходит что-то невообразимое. «Утюжим» пехоту до тех пор, пока у нас не иссякают боеприпасы.

Тут следует оговориться. Еще несколько месяцев назад штурмовики ни за что не осмелились бы атаковать наземные цели до последнего снаряда, до последнего патрона. Сделать это озна­чало остаться беззащитным в случае встречи с истребителями противника. Но в районе Корсунь-Шевченковского наша авиация безраздельно господствовала в воздухе. Бывало, не дни, а целые недели фашистские самолеты не смели подняться со своих аэродромов. А если поднимались, то немедленно становились добычей наших летчиков. Воздух, как мы говорили, был чист.

Все дни, пока наземные войска все туже и туже затягивали узел вокруг Корсунь-Шевченковского, мы с воздуха разили врага. Близилась развязка. Немцы предпринимали яростные попытки разорвать кольцо. Но тщетно. Тогда с помощью транспортных самолетов они начали вывозить из «котла» высший офицерский состав и документы.

Как-то под вечер наша эскадрилья возвращалась домой после штурмовки танкового подразделения немцев. Летим над Корсунь-Шевченковским. И вдруг замечаю на аэродроме пятерку «юнкерсов». Самолеты стоят около взлетной полосы, людей возле них не видно. Ясно, что они готовятся ночью вылететь в свои тылы.

– На аэродроме вижу пять Ю-52. Разрешите атаковать? – докладываю на КП.

Тут же поступает команда уничтожить самолеты.

Мне не верилось, что в самолетах нет людей. Где-то в глубине появилась мысль, что они забрались в машины, едва «ильюшины» появились над аэродромом. Правда, закон войны и простая логика диктуют, что в случае налета авиации нужно немедленно бежать как можно дальше от мишени для атаки. Но какая уж тут логика, если бьют со всех сторон, не дают дышать?

Мы вошли в пике. С первого же захода подожгли два «юнкерса». Из самолета стали выпрыгивать немецкие офицеры – бросая портфели, чемоданы, они кинулись в разные стороны. Значит, предчувствие меня не обмануло!

Делаем второй заход, поджигаем три оставшихся самолета и «гладим» аэродром, по которому рассыпались немцы. Довершая разгром, мы всей огневой мощью эскадрильи обрушиваемся на склады и сооружения, уцелевшие после предыдущих налетов нашей авиации.

О панике, царившей в окруженных войсках, свидетельствовал такой факт. Однажды после выполнения задания наша эскадрилья возвращалась домой. По дороге из Городища к Корсунь-Шевченковскому я увидел, что на шоссе стоят два ряда грузовиков. В колонне не меньше двухсот машин. Удивило, что автомобили с грузом стоят среди поля – не видно ни шоферов, ни охраны.

Запросил по радио разрешения атаковать колонну. С КП предложили от атаки воздержаться. Мы набрали высоту, построились в круг с тем, чтобы сразу после получения приказа обрушиться­ на колонну. Через несколько минут слышу в шлемофоне взволнованный голос генерала Рязанова: «Остановить атаку! Остановить атаку!»

Что ж, приказ есть приказ. Пошли на аэродром. Лишь через несколько дней узнали, что эта колонна была брошена водителями. За ней следили разведчики наземных частей. Атакуй я грузовики, была бы потеряна масса боеприпасов и обмундирования, которые, в конце концов, целехонькими попали в наши руки.

С операцией в районе Корсунь-Шевченковского связано еще одно интерес­ное воспоминание. Собственно, интересным оно кажется сейчас, а в те дни это служило причиной многих забот и волнений.

Еще в дни разгрома врага под Моск­вой зимой 1941 года немцы изобрели приспособление, с помощью которого уничтожали железнодорожные пути. Не берусь точно описать его, но представляло оно собой нечто вроде двух огромных лемехов плуга. Их цепляли к паровозу, плуг ломал шпалы пополам, а рельсы, упираясь в покатые щеки, изгибались и ломались. Такой паровоз за час уничтожал 12–15 километров полотна. Именно такая техника орудовала между Первомайском и Малой Виской.

Зная о том, что участь окруженной группировки предрешена, что предстоит откатываться дальше на запад, гитлеровцы с помощью своего приспособления разрушали железную дорогу. Уничтожить паровоз командование поручило мне. Началась охота. Должен сказать, что противник попался на редкость хитрый, опытный и осторожный. Еще вчера, пролетая над этими местами, я видел стальные нити рельсов, сегодня их нет. Но нет и паровоза – тщетны все попытки обнаружить врага. На помощь пришла наземная разведка.

Нахожусь на КП аэродрома в первой готовности. Получаем сведения, что паровоз орудует около Малой Виски. Лечу туда, вижу следы его варварской работы, а самого паровоза и след простыл… И так день за днем.

Начинаю терять терпение. А командование не дает покоя: требует немедленного уничтожения проклятого паровоза. Ведь за день он причиняет столько вреда, что требуется неделя для восстановления, материалы, затраты труда сотен солдат и офицеров инженерных войск. Мало того, пока восстанавливается­ путь, задерживается доставка грузов наступающим войскам.

В один из дней, когда о паровозе не было никаких сведений, я вылетел на разведку. Собрал данные о позициях немцев, сфотографировал расположение артиллерии и закопанные в землю танки. Лечу на свой аэродром. И тут неожиданно вижу тень паровоза. Именно тень. В лучах заходящего солн­ца она становится непомерно большой и уродливой. Тень движется, но дыма нет, не видно и самого паровика. Резко снижаюсь и тут только понимаю, почему бесплодной была охота.

Сверху на паровозе смонтирована площадка, на которой уложены снег, комья земли, кусты. Я даже вскрикнул от радости. Ну теперь ты от меня не уйдешь! Захожу сбоку, беру паровоз на прицел, атакую. Впустую. Машинист резко дает ход – и мои снаряды идут мимо. Атакую вновь, и снова безрезультатно. Чувствую, что в будке машиниста сидит опытный человек, следящий за каждым моим движением.

Необычный поединок паровоза с самолетом длился около 15 минут. Наконец, снаряд попадает в котел. Облако пара поднимается метров на 20, паровоз останавливается. Я захожу сбоку, прошиваю его очередями из пушек и пулеметов. Разворачиваюсь и, зайдя с другой стороны, в упор выпускаю реактивные снаряды. Паровоз превра­щается в груду металла. Делая еще один круг, убеждаюсь, что сработал чисто, фотографирую и лечу домой.

...Интересные встречи случались порой на фронте. Поистине, как говорится в пословице: гора с горой не сходятся, а человек с человеком всегда сойдутся.

Вскоре после Корсунь-Шевченковской операции в наш полк прибыла группа инструкторов и командиров из летных училищ для прохождения практики в боевых условиях. Трое из них были направлены в мою эскадрилью. День был ненастный, и ни один самолет не поднимался в воздух. Сижу в комнате и слышу, как открылась дверь и кто-то четко доложил адъютанту: «Прибыл для прохождения практики. Прошу доложить командиру эскадрильи».

Я вышел из комнаты и буквально остолбенел. Передо мной стояли три офицера – три моих учителя в летной школе. Вот так встреча! Один из них прис­тально посмотрел на меня и закричал:

– Товарищи, ведь это же наш Бегельдинов! Талгат! Здравствуй, родной! Ну, рассказывай…

До поздней ночи просидели мы. Теперь роли поменялись: бывшие учителя стали учениками, а я, недавний курсант – учителем. Потом мы вместе летали на боевые задания, бомбили вражеские позиции. Инструкторы показали себя с самой лучшей стороны, и все трое были награждены орденами Красной Звезды.

Настал день, когда практиканты уехали с фронта в училище. Мы тепло распрощались, пожелали друг другу всяческих успехов. Но с одним из бывших инструкторов мы продолжаем поддерживать дружеские отношения. Я имею в виду подполковника Вышвырко, который возглавляет Алма-Атинский аэроклуб. Часто мы вспоминали нашу фронтовую встречу, боевые полеты в тыл врага».

Этим я завершу воспоминания об учас­тии в войне моего супруга и обращусь к людям, которые сегодня продолжают ратное дело героев нашего народа. В канун Дня Победы поздравляю военнослужащих армии Казахстана с Днем защитника Отечества и выражаю глубокую признательность за их преданность и отвагу, готовность стоять на защите нашей Родины в любых условиях.

^{Командир авиационной части Нурлан Байдуллаев с новым поколением военных летчиков}

Отдельное спасибо хочу сказать Нурлану Кошкаровичу Байдуллаеву и Игорю Игоревичу Кармыкову. Они достойные продолжатели летных традиций своих старших товарищей и являются яркими представителями поколения летчиков, вдохновленных примером Талгата Бегельдинова. Как настоящие профессионалы, они готовы были в любую минуту прийти на помощь и оказать поддерж­ку своему уважаемому наставнику. Их связь братскими узами и любовь к небу отражают дух истинных военных летчиков, и искреннее уважение и внимание к Талгату Якубековичу – яркое тому подтверждение.

Свою благодарность за внимание и заботу передаю министру обороны РК Руслану Фатиховичу Жаксылыкову, ми­нистру внутренних дел РК Ержану Сапарбековичу Саденову, главному военному прокурору РК Дастану Абдикадыровичу Секенову, его российскому коллеге – главному военному прокурору РФ Валерию Георгиевичу Петрову, командующему Региональным командованием НГ РК «Оңтүстік» Талапкеру Кыдыровичу Амриеву, военному прокурору Алматинского гарнизона Айдосу Акбергену, командиру воинской части 5571 НГ РК Максату Мухаметкуловичу Баймагулову и всем, кто с честью и доблестью несет службу по защите нашей страны и готов по первому зову встать на ее защиту.

Пусть ваша жизнь будет сопровож­даться успехом, руководство – мудрос­тью, а ратная служба – признанием и уважением. Желаю вам крепкого здоровья, успехов в нелегкой работе, семейного счастья и благополучия.