
С тритием и сазанами
Сложно сказать, где начинается полигон. По одним сведениям, в 120 км западнее Семея, по другим – в 170. Пограничных столбов или ограждений нет, перед глазами бескрайняя степь, полынь, глина, серо-желтый пейзаж. В мареве жары плывет горизонт, из-под колес разлетаются скворцы и жаворонки – их очень много. В небе нарезают круги коршуны.
– Озеро да озеро, – рассуждает наш проводник. – Все просят показать Атомное озеро. А что там интересного? В этом году совсем обмелело без дождей, сазана много. Будете рыбу ловить?
Степь плавно сменяется сопками, на склонах начинает встречаться зелень, пасется скот. Если верить карте, мы на территории испытательной площадки «Балапан». Внедорожник влетает на очередной пригорок – впереди синяя круглая чаша водоема. Манящая, с островками камышей у берега. У кромки плавают утки. Вот оно, знаменитое Атомное озеро!
– Многие лезут купаться, – говорит наш «сталкер». – Я бы, честно, не советовал.
Смотрим на счетчик – 19 микрорентген в час, нормальный уровень радиации, соответствует естественному природному фону. Для сравнения: порог безопасности – 30 микрорентген. Наш проводник показывает на противоположный берег – там по выходным каждый клочок освоен рыбаками.
Собственно, водоем и возник в результате научного эксперимента по созданию искусственных резервуаров для запасов пресной воды. В 1965 году в пойме реки Чаган на глубине 178 м было заложено взрывное устройство. Все заняло 5 минут. Облако раскаленных газов выбросило на поверхность больше 10 млн тонн грунта, образовалась воронка диаметром 430 и глубиной 100 м. В своих отчетах ученые написали: выполнен первый ядерный взрыв в мирных целях.
Спустя 42 года, в 2007-м, специалисты Института радиационной безопасности и экологии Национального ядерного центра РК обнаружили в Чагане и озере изотоп трития. В некоторых местах содержание превышало предельно допустимую концентрацию в 40 раз. Источник – подземные воды, идущие с мест проведения подземных ядерных испытаний. Правда, как тогда заверил руководитель ИРБЭ Сергей Лукашенко, беспокоиться особо не о чем. «Пугаться и говорить, что теперь это гиблое место, что туда нельзя ездить и там находиться, – это неправда», – выразил мнение ученый.
– Про тритий не знаю, – говорит проводник. – А за сазанами постоянно едут работники угольного разреза. У них вахтовый поселок в 25 километрах отсюда. Самый лучший отдых после смены – с удочкой у воды. На мотыля рыбин по 10 кило вытаскивают.
Ветра почти нет, воздух прозрачный, но мы все равно осторожничаем – натягиваем промышленные респираторы. В том же институте радиационной безопасности и экологии нам рассказывали: на одном «пятачке» вроде чисто, отошел на шаг – там загрязненная земля. Решаем пройти любимый квест всех туристов – обходим со счетчиком вокруг водоема. В основном фон от 10 до 20 микрорентген в час, в одном месте на мониторе выпрыгивает цифра 58.
Между «зеленой» и «красной» зонами
В нулевых автору этих строк удалось увидеть часть Семипалатинского полигона с борта вертолета. С высоты отлично были видны десятки кратеров. Только на площадке «Балапан» в общей сложности испытали 130 ядерных устройств. Самое страшное – взрывы продолжились даже после вывода всех военных. Оказалось, в скважинах, построенных в 1970-х, скопился природный газ – следствие расположенного поблизости угольного месторождения. Газ начал гореть, детонировать. Например, в 1995 году после одного из взрывов образовалась воронка диаметром 30 м.
С земли техногенные вмятины малозаметные. Они даже кажутся частью степного ландшафта. Тем не менее счетчик не дает забыться: показания то отражают нормальный уровень радиации, то повышенный. На днях глава Минэнерго РК Нурлан Ногаев заявил: многолетняя программа комплексного радиоэкологического обследования территории полигона завершена. Теперь у государства есть более или менее полная картина состояния своей территории площадью с Бельгию. Какие-то земли, как выяснила наука, являются безопасными и могут спокойно использоваться в хозяйственном обороте. Какие-то отнесены к условно чистым, там, например, нельзя пасти скот, потому что достаточно высокое содержание радиоактивных элементов в почве и растениях. Но можно с определенными ограничениями вести промышленную деятельность. А есть «красные» зоны – эпицентры ядерных испытаний, где по-прежнему высокий уровень загрязнения. Правда, таких всего около 1% от общей обследованной территории.
Три года назад в ходе конференции по радиационной безопасности директор ИРБЭ Сергей Лукашенко дал такое объяснение: наземные взрывы запретили в 1962 году, и большая часть испытаний проводилась под землей. Поэтому загрязненная территория имеет четкую локализацию. Ученые решили изучить кумыс, изготавливаемый в разных хозяйствах села Саржал. Взяли 100 проб. Из них только в трех случаях обнаружили наличие трития, и то в ничтожной концентрации. Остальные пробы оказались абсолютно чистыми.
Сами экологи результаты комплексного обследования оценивают во многом как неожиданные. Если сначала тот же изотоп трития находили только в воде, то позже его обнаружили в виде органических соединений, то есть в растениях и почве. Выяснилось также, что осенью и зимой, когда природа замирает, его концентрация в воздухе резко падает. Такие наблюдения были проведены впервые и оказались важными для понимания естественных процессов.
Больше всего «красными» зонами пестрит карта площадки «Опытное поле». Это неудивительно: военные провели здесь 30 наземных и 86 воздушных ядерных испытаний. Пятна с наиболее высоким загрязнением специалисты Национального ядерного центра уже рекультивировали – сняли верхний слой почвы, переработали, поместили в хранилища на долгое время. Все подходы к таким центрам сейчас перекрыты системой заграждений.
Вместе с тем на соседних площадках, например «Балапане», вовсю кипит деятельность – одна компания добывает уголь, другая – флюориты, третья – золото, четвертая – марганцевую руду... Всего на полигоне более 100 различных месторождений. У «Казцинка», например, построена необходимая инфраструктура, включая дорогу и линию электропередачи, чтобы размещать мышьяковистые отходы. Причем экологи только «за»: сельское хозяйство на данном участке «Балапана» все равно под запретом на сотни лет.
Другими словами, бывший военный объект, задуманный как место создания оружия массового поражения, понемногу переходит на мирные рельсы.
Замануха для туристов
Ближайшие к «Балапану» села – Саржал и Карауыл. У здешних «сталкеров» давно наработаны маршруты, притягивающие приезжих со всего Казахстана и еще больше интуристов. Чаще всего запрашивают поездки в город-призрак Чаган, где когда-то жили семьи военных летчиков. В музей НЯЦ, располагающий макетом водородной бомбы и историческим пультом с той самой кнопкой ядерного взрыва. И, собственно, на сам полигон с его штольнями, катакомбами, траншеями.
До пандемии НЯЦ тоже активно устраивал экскурсии к эпицентру первого ядерного взрыва. Почему нет? Технотуризм во всем мире популярен, а доза на испытательной площадке такая же, как в самолете на высоте 11 тыс. м – около 300 микрорентген в час. В более актуальных на сегодня единицах – три микрозиверта в час. Под присмотром физиков-ядерщиков гости обязательно переодевались в защитные костюмы, надевали очки, респиратор, бахилы. Все по-взрослому, не дай Бог сорвется ветер, поднимется радиоактивная пыль.
У сельских экскурсоводов подход куда проще. Впрочем, они никому себя не навязывают, как никому и не отказывают. Каждый сам решает, кого выбрать в проводники. У нашего «сталкера» из Саржала маршрут давно отмечен «фишками»: с такого-то километра исчезает мобильная связь, на таком-то отрезке счетчик выдает 900 микрорентген в час – здесь не стоит долго осматриваться. Примерно в 20–25 км от искусственного водоема виднеется табличка «Запретная зона».
Года три назад в New York Times вышла статья: мол, на Семипалатинском полигоне по сей день столько радиоактивных материалов в открытом доступе, что можно создать ядерную бомбу. Специалисты НЯЦ в ответ предложили авторам: «Приезжайте, попробуйте. А мы посмотрим, что у вас получится».
В МАГАТЭ не раз подтверждали: от чего точно казахская степь сегодня очищена, так это от военной инфраструктуры и оружейных ядерных материалов.
Сам вид местности – словно из фильма-катастрофы, бьет по нервам. Дружно решаем, что на этом из квеста пора выходить. У радиации нет запаха, цвета, ее не увидишь, не ощутишь. Но она здесь – реальна и буквально на каждом шагу.
Документы «говорят»
Несколько лет назад в государственном архиве Семея обнародовали ранее секретные документы по ядерному полигону. Бумаги более чем красноречивые, тут даже комментировать нечего. Вот, например, записка главы Семипалатинского обкома партии Михаила Карпенко первому секретарю ЦК Компартии Казахстана Динмухамеду Кунаеву. Речь идет о техногенной ЧС 7 августа 1962 года – незапланированном выбросе массы зараженной земли во время очередного испытания. Ветер понес громадное пылевое облако на Семипалатинск, Бескарагайский, Ново-Покровский и Чарский районы. Замеры показали превышение нормального радиоактивного фона в 10–60 раз. «Военные заявили, что значительная радиоактивная засоренность имеет место, – доложил партиец республиканскому руководителю. – Но, как они подчеркнули, она в пределах нормы облучения для населения районов особой санитарной зоны, к которым они относят Семипалатинск и ближние районы. Они высказали пожелание, чтобы продовольственное зерно, заготовленное в Бескарагайском, Ново-Покровском и Чарском районах, не отгружалось за пределы СССР. И подчеркнули желательность вывоза этого зерна за пределы области, чтобы снизить общее радиоактивное засорение».
Но население Семипалатинской области не хотело приносить себя в жертву идее обороноспособности страны. Протестное движение набирало силу. По этому поводу в Семипалатинском обкоме собрали закрытое совещание, в котором принял участие Нурсултан Назарбаев – в ту пору председатель Совета Министров Казахской ССР. Его выступление сохранилось в архивной стенографии заседания. «Разговор идет о том, что виноваты военные, работающие на полигоне, – выразил убеждение глава Правительства. – Но это солдаты, исполняющие приказы, они выполняют свой долг. Ни один взрыв не производится без ведома ЦК КПСС, правительства страны».
Что было дальше, сегодня знают во всем мире. Это вошло в историю: Глава республики своим Указом, подписанным 29 августа 1991 года, закрыл Семипалатинский испытательный ядерный полигон.