​Взор на скотный двор

Бруцеллез для человека опасен тем, что часто переходит в хроническую форму, поражая прак­тически все органы. Статистика неутешительна, часто болезнь приводит к инвалидности, в том числе и к параличу. И если врачи Костанайской области говорят, что в этом году впервые нашли заразу у 24 костанайцев, то еще семеро – уже хроники. К ним болезнь перио­дически возвращается, разрушая организм изнутри. Именно по этой причине бруцеллез у людей некоторые называют неизлечимым.

Одной из причин распространения болезни среди людей называют слабый ветеринарный контроль на местах. К примеру, в Костанайской области, если говорить о впервые зарегистрированных больных, наибольшее число – семь случаев – в Аулиекольском районе. Здесь последние годы в нескольких животноводческих хозяйствах был найден бруцеллез, много скота пошло под нож. Также по несколько зараженных нашли в Денисовском, Камыстинском, Тарановском, Алтынсаринском, Костанайском и Карасуском районах. Причем почти половина больных – работники ТОО и сельских хозяйств.

– Из 24 заболевших пять слу­чаев выявлено в неблагополучных хозяйствах по бруцеллезу, – говорит заместитель руководителя департамента охраны здоровья Костанайской области Рагуль Ташенова. – В основном это Аулие­кольский район: сельский округ Сулукольский, сёла Федосеевка, Ильевка и Харьковский. Затем село Чили в Черниговском сельском округе и Карасу в Диевском сельском округе.

Врачи настаивают, что людям необходимо создавать безопасные условия труда. По их мнению, в хозяйствах должны быть бытовые помещения, а у людей – спецодежда, индивидуальные средства защиты и моющие и дезинфицирующие средства. Также речь идет об организации централизованной стирки «униформы», своевременное проведение профосмотров. Однако сегодня эти правила соблюдаются далеко не во всех животноводчес­ких хозяйствах. Более того, есть случаи, когда болезнь приходит в хозяйство с личных подворий и наоборот. Происходит это по одной простой причине – несоблюдение мер безопасности. Во многом лишь крупные фермы сегодня требуют от работников выполнения требований врачей.

Бруцеллез – зооносная инфекция, то есть заражаются люди от животных. Однако это могут быть не только коровы, но и овцы, лошади, свиньи, даже кошки и собаки. И сегодня ветврачи говорят, что у них нет исходных данных по типу болезни.

– Чтобы правильно составить план борьбы с бруцеллезом, раньше высчитывали источник по типам бруцеллеза, – говорит главный ветврач Костанайской области Берикжан Кайыпбай. – Нам нужна эта типизация, чтобы знать, от кого заразился человек. А то будем искать больную корову, а заражение от свиньи произошло.

В этом смысле на данный момент контакта между врачами и ветеринарами нет. Данные из региона уходят в республику, однако, как оказалось, не попадают в региональное управление ветеринарии. Эту проблему обещают решить в ближайшее время.

Счет ошибок

Аудиторская проверка государственных ветстаний, которая была проведена в этом году ревизионной комиссией Костанайской области по ряду районов, выявила целый перечень проблем. От них тянутся ниточки к отдельным случаям заражения, формируя ситуацию в целом. Причем все проблемы характерны для отрасли в целом, а не только отдельно взятого района или области Казахстана.

Одной из главных называют некорректные данные по численности скота. Ревизоры в качестве примера приводят две базы. Это ИСЖ (идентификация сельскохозяйственных животных), которую ведет «Каз­агромаркетинг», а также официальные статистические данные – их формирует Комитет статистики. Так статистика может фиксировать рост поголовья на 10 тыс. голов, а база ИСЖ – лишь 5 тыс. Есть факты, когда базы выдавали диаметрально противоположные показатели: статистика – рост, а ИСЖ – снижение численности скота.

Как следствие, ревизоры нашли случаи двойной вакцинации одного и того же скота против сибирской язвы в ряде районов. Но уточняют: основываются они исключительно на данных базы ИСЖ.

– Согласно акту, в Амангельдинском районе 850 голов КРС вакцинировали против сибирской язвы. Но часть этих животных на момент проведения вакцинации была продана или вовсе числилась за другим хозяином, – говорит глава ревизионной комиссии Костанайской области Амирхан Асанов. – Управление ветеринарии и местные исполнительные органы ненадлежащим образом выпол­няют свою работу по актуа­лизации данных базы ИСЖ. Это приводит к завышению объемов по актам выполненных работ. То есть влияет на планирование.

Специалист уверен, что неточные данные базы ИСЖ напрямую ведут к проблемам с финансированием ветеринарных станций в районах. Он говорит, что, несмотря на стабильное увеличение поголовья, сумма бюджетных средств, выделяемых на проведение противо­эпизоотических мероприятий, уже несколько лет остается на одном уровне. При этом не установлено нехватки или излишков ветеринарных препаратов. Он делает неутешительный вывод – все только ради освоения средств.

Впрочем, ветеринары приводят свои аргументы: база ИСЖ несовершенна. Более того, «Казагромаркетинг», как разработчик, по словам специалистов, не предпринимает шагов для ее улучшения. А ведь за техническое обслуживание ветстанции платят.

– Половина всех штрафов, выписанных по результатам аудиторского ответа, касается базы ИСЖ, – говорит Берикжан Кайыпбай. – По области везде находили расхождение базы идентификации сельхозживотных и статданных. ИСЖ запустили в работу в 2012 году. В первые три года наши специалисты «забили» все поголовье скота в эту базу. Но когда в 2015 году переходили на портальную версию, половина данных была утеряна. Начинают искать данные в бумажной версии, в ручном режиме восстанавливать. Половина работников предпенсионного возраста, и, вводя в огромном количеств 9-значные цифры, обязательно кто-то ошибется. Отсюда и данные, что один и тот же скот вакцинировали от сибирской язвы дважды. Мы не должны были этого допустить.

В защиту ветеринаров говорит и то, что в районах остается актуальной проблема с доступом в Интернет, которого требует база ИСЖ. Есть ветеринары, которые «присоседились» в конторы местных товаропроизводителей. Все потому, что в ветстанциях реальная скорость Интернета в десять раз ниже требуемой. У некоторых и вовсе нет своих помещений.

Также ветеринары обращают внимание на принципы сбора информации статистиками. По словам главного ветеринара области, они не проводят подворовый обход и рассчитывают рост поголовья со слов хозяев. Порой бывает, что свиноматка, еще не родившая поросят, уже числится по итогам года с приплодом в восемь голов. Ветеринар же не может занести молодняк в базу до достижения им возраста четырех месяцев. Вот и бродят по полям неучтенные жеребята и телята.

Все это создает огромные проб­лемы с достоверностью данных. Более того, бумажная работа забирает слишком много времени у специалистов, которые должны работать с животными в поле, а не за компьютером.

Скотомогильник селу

Во многих районах Костанайской области сегодня нет скотомогильников. Заменить их решили передвижными инсинераторами – установками для сжигания трупов животных. Закупили 19 таких машин в 2014 году. Вот только использовать оборудование на полную мощность удается не всегда. Более того, руководители некоторых ветеринарных станций области говорят, что изначально предполагалось, что оборудование будут использовать в случаях вспышек или падежа животных. Потому и не эксплуатировали активно технику. Однако здесь есть и другая сторона медали: денег на содержание машин банально не было. Траты на ремонт ветстанции несли в рамках имеющихся средств. Лишь в текущем году пошли первые суммы на содержание. И это после двух полноценных лет эксплуатации. Еще один аспект – специалистов, которые могли бы профессионально управляться с установкой, тоже нет. Обучать их начали лишь в этом году. Будущие операторы инсинераторов сели за парты 18 сентября.

Есть вопросы и по расходам на саму процедуру сжигания. Максимальная загрузка печи – 700 килограммов. Гореть трупы животных должны около 8–10 часов. Каждый час сжигается от семи до девяти литров дизельного топлива. Согласно расчетам специалистов, стоимость одного полного цикла составляет порядка 15 тыс. тенге. Это слишком дорого для хозяйств и населения районов. Именно поэтому, как показывает практика, оборудование использовали для сжигания одиночных трупов МРС, собак, медотходов.

Горький опыт также показывает, что чаще люди выкапывают простую яму и сжигают трупы павших животных в них. Однако санврачи признают – 100% эффекта нет. Сказать, что споры и штаммы вирусов уничтожены огнем, никто не может. Тем более что останки животных не сгорают полностью. И эта проблема на самом деле требует безотлагательного решения.

– В Костанайской области числились 270 скотомогильников, – говорит главный ветеринар регио­на. – Все они были построены еще в советское время. Чтобы снять их с учета, провели ревизию. Потом вышли с рекомендациями в министерство, чтобы они нам разработали СНИПы для населенных пунктов. Сегодня таковых нет. Есть нормы по яме Беккери, которая стоит 30 млн тенге. Но зачем она небольшому населенному пункту?

Специалисты настаивают, мобильные инсинераторы – не выход из ситуации. В любой момент может произойти вспышка болезни. Но не факт, что печь для сжигания оперативно доберется до места. Как показали два года эксплуатации инсинераторов, нередки поломки, которые могут задержать специалистов в пути: то форсунки забиваются из-за некачественного дизтоплива, то кирпичи из печи выпадают. «Она по пути развалится!» – воскли­цает глава ревизионной комиссии Костанайской области.

Искусство осеменения

Еще одним способом борьбы с распространением инфекций животных должно было стать искусственное осеменение. Ветстанциям даже купили необходимое оборудование. Из бюджета в том же 2014-м выделили 80 млн тенге. С виду это небольшой чемоданчик, но дающий возможность безопас­ного увеличения поголовья. Вот только этим способом никто не пользуется. Конечно, случаи есть, но они единичны. Потому что ни ветстанции, ни сами люди не заинтересованы в популяризации этого способа осеменения.

– Сейчас быков никто не кастрирует, потому что Шымкент покупает бычков, – говорит глава ветеринарной станции Аркалыка Дюсенбай Ахметжанов. – По Тургаю, Амангельды, Аркалыку никого не заставишь кастрировать бычков. Весной корову выпустили, а от какого бычка она погуляла, племенного или нет, никто и не скажет. На искусственное осеменение надо дотацию.

Коллеги из других районов подтверждают, что сегодня с искусственным осеменением буксуют, и просят депутатов Костанайского областного маслихата помочь с продвижением идеи дотирования этой услуги. Однако депутат маслихата Олег Даниленко идею не поддержал. Слишком много факторов, которыми могут воспользоваться нечистые на руку люди, пытаясь получить дотации за искусственное осеменение, которого не было.

Пустите меня в «поле»

Сегодня, говорят ветеринары, у них забрали очень многие функции, которые ранее позволяли эффективнее выполнять обязанности. К примеру, реализация лекарственных средств, дезинфекция помещений в карантинных хозяйствах переданы в конкурентную среду. С первым все понятно – аптечные сети давно уже в руках бизнеса, и работа более или менее отлажена. А вот с дезинфекцией сложнее. В районах компаний, оказывающих такие услуги, мало. Более того, предприниматель сам решает, выезжать ему на заказ или нет. В этом случае эпидбезопасность ставится под угрозу. Поэтому государственные ветеринары настаивают: в уставы ГКП необходимо внести строку, дающую право проводить дезинфекцию. «Иначе зашьемся!» – восклицают они.

Все вышеперечисленные аргументы в защиту ветеринаров не снимают с них вины и обязанности защищать людей от опасных болезней животных. И они с этим согласны. Однако один из специа­листов привел пример: в годы Второй мировой одному солдату давали ружье, другому – патрон. Мужчина считает, что и сегодня ветеринарам дали в руки один устав, не обеспечив нормальными условиями труда. К слову, ревизоры уже предъявляли претензии район­ным специалистам за ненадлежащее хранение препаратов. Тем более что многие вакцины живые. Но стоит признать, что в некоторых сельских округах у ветеринаров до сих пор нет помещений, у служебных автомобилей большой пробег, а Интернет работает слишком медленно, чтобы работать с базой ИСЖ.

Каждая из озвученных в статье проблем стала причиной того, что еще 24 человека в Костанайской области в этом году заразились бруцеллезом. Среди них ребенок. Это на три случая меньше, чем в 2016-м. Вот только этот год еще не завершился. 

Опасная тушенка

Переработка мяса животных, отправленных на убой, идет полным ходом. Допущенные к «столу» предприятия изготавливают из этого сырья колбасы и консервы.

Ежегодно в Казахстане фикси­руют полторы-две сотни так называемых неблагополучных пунктов по бруцеллезу. Пиковым можно назвать 2015 год, когда статистика озвучила данные о 258 фактах. Это хозяйства или села, где вспышки болезни прореживают стада как крупного, так и мелкого рогатого скота. Но не все мясо пропадает бесследно. Большая часть, учитывая своевременность выявления болезни, идет на переработку. И в этом надо отдать должное систематической работе ветстанций и пунктов республики.

– Убой положительно реагирую­щих на бруцеллез животных и переработка мяса проводятся в санитарные дни на мясоперерабатывающих предприятиях, – говорят в Минсельхозе. – Расположены они на территории соответствующей административно-территориальной единицы. Чаще в райцентре. У всех заключен меморандум с местными исполнительными органами.

То есть речь идет об обычных цехах по производству колбас и мясных консервов. Только по закону бруцеллезное мясо должно поступать сюда не в общем потоке, а лишь в строго отведенное время. Все условия забоя и переработки должны быть оговорены в меморандуме, который подписывают акимат и конкретный переработчик. Контроль за этим ведут все те же ветеринары, читай – районные ветстанции и ветпункты.

В Министерстве здравоохранения говорят о случаях недостаточной термической обработки зараженного бруцеллезом мяса. Это приводит к заражению людей. В этом году врачи фиксируют рост числа заразившихся на 9%. Под удар чаще попадают жители южных регионов Казахстана: ЮКО – 213 случаев, Жамбылская – 178 и Алматинская область – 166 случаев. Заражаются, по данным Минздрава, чаще молодые трудоспособные люди. А вот по степени излечиваемости болезни данные разнятся. В ответе на официальный запрос «Казправды» в министерстве написали: «Благоприятный исход при бруцеллезе наблюдается в подавляющем большинстве случаев. Процент возврата симптомов и рецидивов невелик – не более пяти случаев на сотню. По данным, инвалидность при бруцеллезе составляет от 2,5 до 37%. До 40–60% заболевших впервые впоследствии становятся хроническими». 

Гори синим пламенем

Минсельхоз настаивает на том, что инсинераторы эффективнее скотомогильников. Об этом было сообщено в официальном ответе
МСХ на запрос «Казахстанской правды».

– Политика министерства направлена на уничтожение трупов больных животных и биологического материала от особо опасных заболеваний животных. Согласно утвержденному Перечню болезней животных, делать это необходимо путем сжигания трупов в специальных трупосжигательных печах (инсинераторы) согласно рекомендациям Международного эпизоотического бюро. Захоронение их в скотомогильниках способствует формированию стационарного очага болезни, в том числе сибирской язвы.

Так, на базе РГУ «Республиканский эпизоотический отряд» имеются два передвижных инсинератора (Нurikan-3000) большого объема загрузки, которые показали свою эффективность при ликвидации трупов больных особо опасными инфекциями животных. В соответствии с пунктом 24 статьи 10 Закона РК «О ветеринарии», организация строительства скотомогильников (биотермических ям) и обеспечение их содержания, в соответствии с ветеринарно-санитарными требованиями, входят в компетенцию местных исполнительных органов областей, городов республиканского значения, столицы, районов, городов областного значения.

По данным местных исполнительных органов, по республике насчитывается 2 989 скотомогильников, из них 801 типовой и 2 188 примитивных биотермических ям. В данных скотомогильниках производят захоронение сельскохозяйственных животных, павших только от незаразных заболеваний.

Вместе с тем с 2012 года политика министерства в вопросе уничтожения трупов от особо опасных заболеваний животных пересмот­рена и предусматривает уничтожение трупов больных животных в специальных крематориях путем сжигания. Так, при вспышках особо опасных болезней животных РГУ «Республиканский противо­эпизоотический отряд» производит уничтожение инфицированного скота в специальных передвижных инсинераторах.

Сегодня местными исполнительными органами используются 331 инсинератор, из них 198 стационарных и 133 передвижных. В целом необходимо отметить, что использование инсинераторов является наиболее эффективной мерой для утилизации только особо опасных заболеваний животных. Использование инсинераторов повсеместно и постоянно для уничтожения незаразных заболеваний является неэффективным. 

Что делать?

Ответы на наши запросы показывают: ситуация далека от идеальной. Конечно, было бы удобно все списать на фермеров, их несознательность, попытки сохранить больной скот или даже сбыть его с рук где-нибудь в подполье. Однако нужно понимать две простые вещи. Первое. Пока в этой сфере не будет системности, а также достойной компенсации за животных, отправляемых на убой, рассчитывать на сознательность рядовых граждан вряд ли возможно. Второе. Нужно больше доверия. Увы, но ветеринарные врачи, случается, допускают коррупционные правонарушения.

Об этом говорят данные Национального бюро по противодействию коррупции, запрошенные «КП» в рамках подготовки полосы. Например, в Карагандинской области в сентябре этого года к штрафу в размере 4,5 млн тенге приговорен руководитель отдела ветеринарии Жезказгана. История банальна и поучительна. Ветврач превратил борьбу с бруцеллезом в доходный вид бизнеса. Как выяснилось, он получил взятку в 50 тыс. тенге от фермера за то, что содействовал ему в получении 1,4 млн тенге, выплачиваемых за счет частичного (50%) возмещения убоя крупнорогатого скота, зараженного бруцеллезом (14 голов), и... внимание: «дальнейшее покровительство». Это цитата из официального ответа антикоррупционного органа. Кроме того, господин ветеринарный врач неоднократно получал взятки ( по 5 и 10 тыс. тенге) еще от одного фермера за... прекращение проверок и дальнейшее покровительство в отношении последнего.

Это уже не ветврач, а криминальная крыша родом из 90-х. Из поучительного то, что антикоррупционной службой фермеры также привлечены к уголовной ответственности за дачу взятки должностному лицу. Первый освобожден от уголовной ответственности по амнистии, второй – осужден к выплате штрафа в размере 300 тыс. тенге. Приговоры вступили в законную силу.

По данным Нацбюро за 2015–2017 годы, из общего количества зарегистрированных в сфере сельского хозяйства уголовных дел на ветеринарный контроль приходится 16% всех преступлений.

Другой вопрос касается уже переработки бруцеллезного мяса. Как выясняется, его переработкой занимаются обычные, неспециализированные цеха. Как следствие, Минздрав фиксирует «случаи недостаточной термической обработки» такого сырья и, как следствие, заболевание людей.

Что делать, чтобы минимизировать риски? Может быть, стоит подумать о создании специализированных перерабатывающих производств? Такой опыт уже был. Или все-таки сжигать больных животных, как предлагает Минсельхоз?