На бойню пригласительный билет

Ужасы войны

Для работников КГУ «Информационно-аналитический центр по делам религии» при управлении по делам религии Мангистауской области работа с казахстанцами, возвращенными из охваченной войной Сирии, является каждо­дневным кропотливым трудом. Более 20 сотрудников, в числе которых теологи, социологи и психологи, прикладывают усилия, чтобы жертвы, спасенные в ходе нескольких этапов спецоперации «Жусан», разорвали круг псевдорелигиозных воззрений и вернулись к нормальной жизни.

В 2019 году в ходе операций «Жусан» в реабилитационный центр Мангистауской области были доставлены 384 ребенка и 174 женщины. У каждой из них своя история и своя боль.

Наша героиня Амина (имя изменено) в 2015 году отправилась в Турцию, в 2016-м попала в Сирию, а вернулась на родину в мае 2019 года благодаря работе казахстанских спецслужб.

Амина с двумя детьми – в возрасте 4 и 2,5 года отправилась за лучшей жизнью по настоянию мужа. Семья попала под влияние религии деструктивного толка через соседа Руслана (имя изменено), который свел ее мужа с людьми, которые вербовали неофитов «в халифат с благополучной жизнью».

Как рассказывает наша героиня, сосед настойчиво предлагал переехать из Казахстана.

– Руслан говорил: «Я ведь вам дал всю информацию, теперь, если вы не поедете, совершите великий грех». И мы поехали в Турцию, я даже не знала, что далее нам предстоит отправиться в Сирию. Муж обещал, что в Турции мы будем зарабатывать больше, чем в Казахстане. Мы продали дом, который сами построили, долго на него копили. Родственникам о своих планах не сообщили, – рассказывает женщина.

По прибытии в Турцию семью Амины встретили люди Руслана, забрали мобильные телефоны. Несколько месяцев супруги жили совместно, потом их разделили. Амина жила с женщинами из Дагестана. В одной комнате теснились по 5–6 мам с детьми, тогда Амина уже была беременна третьим ребенком. Их часто перевозили с места на место, но жилищные условия были прежними. После чета снова сняла квартиру и семья воссоединилась. Во время пребывания в Турции им платили, но часть средств семьи за это время была потрачена.

Амина рассказывает, что их держали в Турции, потому что не было дороги в Сирию.

Перед выездом в Сирию у семьи забрали паспорта, дорогу пришлось оплачивать из собственных средств. Младшему ребенку тогда было 6 месяцев. Когда их отправляли из Турции, обещали, что в Сирии встретят, на деле получилось иначе.

В Сирии тогда воевали разные группировки, и Амина с супругом и тремя детьми прибыли на территорию, где властвовали боевики Джебхат-ан-Нусры, при том, что по договоренности они должны были примкнуть к организации Дауля, по сути, оказавшись в плену. До выяснения обстоятельств заложников закрыли в сарае, глава семьи вел переговоры и согласился остаться в Джебхат-ан-Нусре.

– Муж кормил семью, перепродавая оружие. За торговлю оружием его забрали в плен, и начался настоящий ужас. Я не имела никаких вестей о супруге. Через месяц после его ареста меня с детьми и другими женщинами, приехавшими из Турции, загрузили в КамАЗ и отвезли в Ракку, где мы пробыли два месяца. В одной комнате жили несколько женщин с детьми, был мужчина из Дагестана, который обеспечивал продовольствием, – вспоминает Амина.

После началась бомбардировка Ракки, женщин перевезли в Маядин, где в одном доме проживали 50–60 человек. Город маленький, домов мало и жильцов старались уплотнить.

– В одной комнате 15–20 женщин из Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана. Мужья в плену были не у всех, многие мужчины приехали целенаправленно вое­вать. Тем, чьи мужья воевали, боевики платили на взрослого 50 долларов, 35 долларов на ребенка. Но если в категорию полезных для боевиков людей ты не входишь, деньги, соответственно, не получаешь, – продолжает женщина.

Амина получала лишь продукты. За 6 месяцев она видела мужа лишь раз, в ходе встречи он не сразу узнал жену – она заметно сдала за время разлуки. Спустя шесть месяцев мужа отпустили за обещание остаться в рядах боевиков в Маядине. Здесь он проходил подготовку: 1 месяц учили держать оружие, 1 месяц обучали религиозным догмам, еще 2 месяца супруга Амины учили быть снайпером. Сначала он был водителем медицинской машины, в начале 2018 года стал снайпером. С января по октябрь 2018 года мужчина пробыл в этой роли, пока не подорвался на мине. Ранение оказалось значительным: одну ногу оторвало, вторая перестала действовать. Супруга Амины прооперировали, и на этом все... Боевикам он перестал быть интересным.

Когда были бомбардировки, Амина была вынуждена перетас­кивать раненного мужа на себе. Этот период был очень страшным. В это время родился четвертый ребенок, ухаживать приходилось за всеми.

– Дети уже знали, как себя вести, если слышали гул приближающегося самолета. Сразу начинали вещи собирать… Я взваливала на себя мужа. Бомбежки усиливались. Было время, когда мы голодали, дороги были закрыты, еда была на вес золота, 1 килограмм мяса стоил 50 долларов, – вспоминает она.

Пройдя все круги ада, семья решила сдаться и перебраться в курдский лагерь.

– В начале марта 2018 года боевики заключали договор с теми, кто хотел вернуться домой. Чтобы вернуться обратно в Казахстан, заложникам было необходимо отправиться к курдам. После заключения договора покинуть зону боевых действий разрешили лишь раненым и женщинам. Так мы попали в лагерь Аль-Хуль и находились по отдельности. Мужчин держали в подвалах в тюрьме, женщины жили в палатках. Перед возвращением домой мы пробыли там 2–3 месяца, – рассказывает Амина.

На вопрос о том, почему, когда муж вышел из плена, они не вернулись в Казахстан, Амина говорит, что он боялся – а угрозы поступали – что семью продадут в рабство. Их пугали разными историями. Чтобы удерживать мужчин, которые могут воевать, боевики придумывали различные уловки. С особо несговорчивыми расправлялись. А Руслан, который заманил семью Амины в Сирию, погиб в ходе военных действий.

Амина рассказывает, что тогда из курдского лагеря забирали только граждан Казахстана, хотя гражданки Китая, Кыргызстана, России тоже ждали возвращения домой. 28 мая семья прибыла в Мангистаускую область.

Месяц женщины с детьми находились в реабилитационном лагере, расположенном на одной из баз отдыха недалеко от Актау. Детям, родившимся в Сирии, делали анализ ДНК, восстанавливали документы.

Сейчас Амина проживает в доме, который предоставила благотворительная организация, впереди решение вопроса с жильем.

– Когда мы увидели, что кругом война, неподалеку взрывались снаряды, мы поняли, что совершили ошибку, – подводит итог страшных событий своей жизни Амина.

Подавлены и обездолены

Как рассказывают сотрудники аналитического центра, многие женщины, насмотревшись ужасов войны и осознав несбыточность надежд на лучшую жизнь, после возвращения сожалеют о том, что покинули Родину. Но зачастую решение о переезде принимает мужчина, который безоговорочно доминирует в семье.

Теологи, в свою очередь, отмечают, что многие псевдопроповедники в корне искажают каноны шариата. В частности, намерено приуменьшается роль женщины в семье. В результате жены, не имея права голоса, просто безвольно следуют за мужьями. При этом теологи отмечают, что истинно религиозных знаний у мужчин нет, многие не знают арабского языка. Основные их убеждения основаны на знаниях, полученных из аудиозаписей религиозных фанатиков, не имеющих к традиционному исламу никакого отношения.

Исследования показали, что только 30% женщин уехали в места боевых действий самостоятельно, а остальные 70% под влия­нием мужчины. Именно поэтому сначала психологи реабилитируют тех, кто доминирует в паре.

В отличие от других женщин, попавших в подобные обстоятельства, наша героиня повторно замуж не выходила.

– Через нас прошло четыре «Жусана» и все истории разные, – говорит психолог КГУ «Информационно-аналитический центр по делам религии» Ляззат Надиршина. – Но когда мы выслушали всех, поняли, что многое зависит от самой женщины и ее внутренних ценностей. Поскольку есть те, кто выходил замуж по 9 раз, а есть, как Амина, кто жил только с мужем. Женщин, как нам рассказали, не заставляют выходить замуж, если муж по каким-либо причинам отсутствует, браки предлагают.

Женщины, которые теряют мужей и остаются с 3–4 детьми, соглашаются на эти браки ради содержания и защиты.

Не трудно понять, что рожают женщины в помещениях, в которых живут, без гинекологов и педиатров. И если состояние женского здоровья представительниц, прибывших из Сирии, в центре комментировать отказались, ссылаясь на медицинскую тайну, то о состоянии детей рассказали откровенно: у практического большинства констатируется задержка психического развития. Дети не умеют писать и читать. Сами женщины подавлены, и, как отмечают психологи, сознание их крайне сужено.

По прилете в Актау супруга Амины сразу поместили в следственный изолятор, с ним работают теологи и психологи.

– Независимо от состояния здоровья, мужчины, освобожденные из Сирии, помещаются в следственный изолятор. Все они на 100% являются приверженцами нетрадиционного ислама. В январе в Мангистауской области один из возвращенных из Сирии гражданин РК был осужден на 8 лет за экстремизм. Жена и дети на свободе, мы с ними работаем, – рассказывает руководитель КГУ «Информационно-аналитический центр по делам религии» Бактыгуль Шопанова.

Хотя положительная динамика есть, работать, как признают специалисты, с женщинами данной категории не просто, поскольку некоторых из них вербовали и зомбировали около 10 лет. Были девушки в первой, второй, третьей спецоперациях, которые не хотели возвращаться домой. Боя­лись, что у них заберут детей, лишат свободы.

Между тем специалисты регулярно поясняют, что надежды на лучшую жизнь в зоне ожесточенных боевых действий нет и быть не может. Людей просто заманивают на войну: мужчин, чтоб воевали, а женщин, чтобы... В идеологических видео как раз «учат» тому, что пос­ле кончины благоверного женщине придется стать женой кому-то еще. Например, у одной женщины, уехавшей из Казахстана с мужем, который впоследствии был убит, насчитывалось пять детей от пяти «мужей» разной этнической принадлежности.

– После первой операции мы проводили аналитические исследования, искали истинные причины того, почему эти люди уехали. Выяснилось, что все они – и мужчины, и женщины – из дисфункциональных семей, имеют ряд психологических травм. Это обиженные в прошлом дети, имеющие проблемы с родителями, тяжелое детство, несбывшиеся мечты, зачастую воспитывающиеся в нужде, таких легче всего вовлекать в круги деструктивных религиозных ячеек, – поясняет Бактыгуль Шопанова.

Психолог Ляззат Надиршина отмечает, что люди, имеющие одинаковые психотравмы детства, быстро сходятся, образуя семейные союзы, многие так и оказались вместе в ИГИЛ – из-за тяжелой жизни они стремились в лучшие условия. Да и врут идеологи-экстремисты убедительно и сладко: обещают квартиры и машины, освобождение от налогов.

Пастыри экстремистской идео­логии знают о нашей молодежи все: начиная от популярного контента в социальных сетях, заканчивая модными книгами. При этом умудряются заманить каждого на свою приманку – ведают, под каким соусом подать информацию тому или иному человеку.

В итоге эксперты сейчас говорят о том, что для того, чтобы не допустить попадания молодых людей в деструктивные течения, необходимо воспитывать у них четкие жизненные ориентиры. Родители должны заниматься детьми. Но, к сожалению, участившееся количество разводов, насилие в семье и прочие проблемы выливаются в многочисленные проблемы. В этой связи упор нужно делать на основные моменты программы «Рухани жаңғыру», в частности, систему ценностей, основанную на нацио­нальных традициях, считают специалис­ты центра.

Сегодня в качестве профилактики информационная группа ведет разъяснительную работу в учебных и трудовых коллективах области, а также в мечетях.