Браки бывают разные

Дочка соседей, девица неопределенного возраста, привела домой парня. Показала отцу, маме, заявила: мол, собираемся пожить гостевым браком...

– У меня в квартире есть отдельная комната, у него в доме родителей места много, работаем оба, ни от кого не зависим, – сказала Анечка. – Поживем друг у друга, притремся. Может, понравится.

Мама Анны, тихая домохозяйка Галя, только и спросила:

– А надолго к нам этот бракованный гость?

Отец же, обожающий единственное чадо, бушевал так, что стекла в серванте дрожали.

– Доню, а сказать тебе, каким словом такое дело раньше называли? Папка никогда не матерился при Ласточке, но скажу!

Как об стенку горох. Доню уже раскладывала некоторые вещи Влада в своей комнате.

– Золотенькая моя, ну, я ж мечтал тебя замуж выдать в белом платьице, приданое собирал, с друзьями хотел выпить за создание новой семьи…

– Да, сходи, бать, уже выпей! – повернулась, наконец, к отцу Анна.

С тех пор прошло года три. Живут Влад с Анной своим гостевым браком. Вместе, мать говорит, ночуют нечасто, но не ругаются.

– А чего им ругаться? – рассуж­дает Галина Владимировна. – Ни детей, ни плетей, ни поганого ведра совместного. Кошака Анька как-то завела, но и того вскоре пришлось отдать. Переоценила свой плинтус ответственности, говорит. Или потолок? Ответственности…

Вот так и с мужиком, как с кошаком. В меру своего плинтуса (или потолка?) ответственности.

Стариков жалко. А осуждать их Анечку не имею права. У меня своя дочь растет, от старшего сына есть внучка, мне б за их юбками, как созреют, досмотреть. За чужое чадо слов тут не говори.

Но, хоть убей, не вижу ни смыс­ла, ни радости в таком браке – гостевом.

– Здесь вы не правы, – убеждает меня молодой коллега. – Определенный смысл в такой системе отношений между мужчиной и женщиной есть. Гостевой брак предусматривает верность друг другу, и в то же время не заедает быт. Личного пространства у каждого из супругов достаточно. Нет совместного хозяйства, соответст­венно, общих трат, материальных обязательств, ссор…

– А дети здесь где?

– Какие дети? Ну, если они будут, то… на территории матери. Наверное.

Стало совсем непонятно. Дети тут не предусмотрены. А постель – да. Зачем тогда простое некрасивое слово «блуд» заменять в данном случае приличным словом «брак»? Чтобы урвать себе кусочек разрешения на вольность? Ну, уж если пошли на откровенное наплевательство на институт семьи, то чего прикрываться?

А нормальная семья – это огромный кусок счастья для адекватного человека. И не нами придумано невест сватать, свадьбы играть, со сватами родниться, внуков вмес­те пестовать. Это было далеко до нас. Тысячу лет назад мужчины, возвратившись домой с поля или, не дай бог, войны, обнимали жен и с наслаждением нюхали волосенки детишек. И нет ничего слаще этого запаха. И нет для мужчины ничего главнее, чем взять ответственность за свою женщину, стены своего дома, благополучие детей. А для женщины – хранить очаг.

Вспомнилось, как много лет назад жили мы в Кызылорде в доме барачного типа – старом здании, возведенном для железнодорожников еще тогда, когда строилась железная дорога Оренбург – Ташкент. Он и сейчас стоит, строили, видать, на века.

Но суть не в этом. В доме порядка десяти квартир. У каждой хозяйки свое крыльцо, свой палисад, скамеечка перед крыльцом. Как традиция – мести по утрам на своей территории в теплое время листья и сор, зимой – снег. А одна женщина, звали ее Зинаида, всегда вставала раньше всех. И мела двор чисто, старательно. Соседки Зину хвалили.

Однажды поздней осенью проснулась я на рассвете от того, что пошел снег, долго лежала в кровати, наблюдая, как за окном отступает ночь, вдруг слышу: «шорк, шорк…». Зинаида уже метет у крыльца. Сейчас у крыльца закончит мести и общую дорожку до ворот выметет. Хозяйственная.

Накинув прямо на ночную рубашку шубу, пошла я посмотреть на покрывающийся снегом двор. А двор белый-белый, тонко припорошен липким снегом, и запах чистоты в воздухе почти зимний. И от ворот к Зинаидиному крыльцу идет четкая вереница мужских следов. Так вот почему эта женщина подметает двор раньше всех... Муж приходит домой поздно, вернее, рано, раз следы на рассвете пропечатал. Погуливает, знать.

Зина заметила мой взгляд, поняла, что я догадалась: не чистоту она наводит, а следы неверности мужа своего уничтожает, чтоб не давать повод для сплетен, и сказала:

– Знаю, что мужик шалит, знаю даже, с кем шалит. Только я с ним в церкви венчана и знаю, что хороший Василий. Сыновей любит, меня жалеет, копейку в дом несет, всю мужскую работу делает. Мне он муж, а той, другой, гость. Что ж теперь, если у нее гордости нет…