Надейся на лучшее, готовься к худшему

– Больше всего сейчас страдают пожилые люди, – говорит врач. – К примеру, здесь, в Европе, они привыкли путешествовать. А тут случился полнейший разрыв шаблонов. Одни из них, не желая мириться с тем, что прежней жизни нет, а им хочется, чтобы все было так, как раньше, пренебрегают новыми правилами, другие, наоборот, испытывают тревожные состояния, беспокойство, стараются совсем не выходить из дому. И то, и другое плохо. Сейчас появились данные о том, что для многих пожилых итальянцев самоизоляция в четырех стенах стала смерти подобным явлением в буквальном смысле. Малоподвижный образ жизни в замкнутом пространстве приводит к тромбозу глубоких вен и закупорке легочной артерии.

Другой минус относится уже к области психологии: когда ломается привычное представление о жизни, то, естественно, начинается поиск конспирологических теорий, которыми люди в состоянии тревоги пытаются заполнить образовавшуюся пустоту.

СМИ в погоне за рейтингами и раньше кишели заголовками, предвещающими конец света. Но тогда – почитал, напугался и забыл, потому что имеющийся издавна экзистенциальный вакуум, то есть какую-то пустоту внутри себя, человек заполнял общением с другими людьми, хобби, путешествиями и прочим. Однако теперь, когда он остался наедине с самим собой, пустота начинает актуализироваться, оживать, и люди не находят себе места. У меня есть знакомый из Молдовы, который практичес­ки не соблюдал и не соблюдает никакие карантинные правила. Он пытается ходить в гости, приглашает всех куда-то погулять, приехать к нему на дачу. Он не может без этого, иначе ему придется задуматься о каких-то других вещах и встретиться по-настоящему, с глазу на глаз, со своей семьей.

– А какова в Германии ситуация с домашним насилием?

– Как и во всем мире, проблема усугубляется, потому что коронавирус ограничивает способы ухода от личных, семейных и других психологических неурядиц. Допустим, если раньше человек шел с друзьями в кафе или ресторан, где мог немного расслабиться, или в спортивную секцию, чтобы выпустить пар, то теперь этого фактически нет. И все накопившиеся семейные конф­ликты, которые ждали своего часа, выползли наружу. Особенно у людей, у которых изначально была какая-то утрата смысла жизни. Теперь, естественно, прятаться уже некуда, проблемы надо как-то решать. Кроме того, существуют проб­лемы межличностные, которые тоже стали актуализироваться в период коронавируса. Попытка решить их самостоятельно, без помощи специалиста-психоаналитика, психолога или даже психиатра, часто приводит к декомпенсации личности (нарушению социальной адаптации). Хотя я должен признать, что у тех пациентов, которые приходят к нам за помощью, это еще не приобрело уровня болезни. Обострения мы пока наблюдаем только у хронических психиатрических пациентов. В Казахстане наверняка это проявляется в еще меньшей степени, у нас ведь не принято ходить ни к психологу, ни тем более к врачу-психотерапевту.

– Как надо готовиться к послекарантинному времени, ведь мы надеемся, что он не навсегда?

– Лично я не верю, что он быст­ро закончится. Этот особенный, непохожий на те, которые были раньше, вирус будет мучить человечество до тех пор, пока не будет найдено какое-то действительно реальное решение. Ведутся разговоры про разные вакцины, которые были изобретены в России, Англии, США, Германии и так далее. Я отношусь к этому скептически. Ведь сейчас речь идет не о каком-то вирусе гепатита, а о респираторном вирусе, который мутирует. Даже если вакцина будет найдена, людям придется регулярно, может быть, 2 или даже 3 раза в год, прививаться. К чему в таком случае надо готовиться? По-моему, к затяжной игре – от локдауна к локдауну. Если при заболевании SARSом-коронавирусом в 2003 году, когда погибал каждый десятый заразившийся от тяжелого заболевания легких, в крови надолго оставался иммунитет, то в отношении COVID-19 есть много данных, свидетельствую­щих о том, что концентрация нейтрализующих антител в крови уже через несколько месяцев становится совсем низкой и плюс мутации. Ведь почему с гриппом нелегко справиться? Потому что он постоянно мутирует, меняет свою форму, и организм уже не воспринимает его штамм как вирус, с которым он столкнулся раньше. То же самое будет наверняка происходить и с COVID-19.

Что касается приспособления к той ситуации, в которой мы живем уже почти год, то есть такое понятие, как инертность сознания. Многие сопротивляются изменениям, которые произошли в их жизни. Принятие новой даннос­ти займет годы, возможно, даже десятилетия. Психология людей, может быть, и не поменяется, но появится хотя бы принятие такой ситуации, когда, допустим, невозможно будет спокойно, без оглядки на санитарно-эпидемиологическую ситуацию в мире, поехать куда-то.

Со временем люди научатся принимать какие-то альтернативные способы замещения общения между собой. Естественно, они уже не будут собираться так же часто, как это было раньше. Где-то, может быть, появятся какие-то относительно эффективные решения. Сейчас, например, власти пытаются вырабатывать конкретные правила поведения, которым люди начнут рано или поздно следовать. В Германии, например, говорят так: если вы хотите, чтобы ваш ребенок поиграл с кем-то, то эти дети должны быть из одной семьи. То есть если мой сын надумает встретиться с кем-то, то он не может пригласить к себе или пойти куда-то гулять с 3–4 детьми из разных семей. Найдутся, конечно, люди, которые скажут, что они не будут принимать эти новые правила, что они хотят жить, как раньше. Но если коронавирус будет ограничивать какие-то экономичес­кие возможности или сильно бить по бюджету, то тут реакция властей за непослушание будет жестче. Скорее всего, последуют какие-то серьезные штрафы за несоблюдение новых правил. В свою очередь вынужденное прис­пособление и дополнительные ограничения вызовут недовольство, раздражение и напряжение в обществе, внутреннее беспокойство в конце концов может вылиться в большие социальные потрясения.

Но пока еще в общественном сознании, с точки зрения психиатрии и психологии, мало что поменялось. Те, кто сейчас приходит на психотерапию, все еще не приняли ситуацию, в которой вынуждены жить, окончательно. Находясь в состоянии тревоги и неопределенности, они продолжают испытывать надежду, что в течение года, ну, может быть, от силы полутора лет, все вернется на круги своя, а до этого надо как-то потерпеть. И на самом деле – перед нами всегда ставят какие-то сроки. Например, что вакцина уже на подходе, зимой все дружно провакцинируемся, границы откроют, и все снова будет, как раньше. Теперь обещают, что это (вынужденные ограничения) продлится до конца 2021 года. Люди, живя надеждой, дают себе команду потерпеть, но напряжение в любом случае будет расти, потому что приспособление к изменяющимся условиям, повторюсь, произойдет далеко не сразу. Чтобы преодолеть связанные с этим стрессы и психологические проблемы, нужно уже сейчас искать какие-то альтернативные способы выживания.

– Какие советы Вы дали бы людям?

– Я бы посоветовал придерживаться всем золотого правила: надейся на лучшее, готовься к худшему. Это означает, что планы должны быть долгосрочными, потому что данная эпидемия из-за вышеперечисленных причин может тянуться годами и даже десятилетиями. Чтобы преодолеть связанные с этим стрессы, нельзя исключать ни одну потенциальную проблему, с которой придется столкнуться. Например, потерю работы, смерти близких, вынужденную самоизоляцию в четырех стенах. Что касается, к примеру, последнего, то такая ситуация действительно очень тяжело психологически бьет по экспансивным, открытым людям, для которых общение – это часть их природы.

Хотя интроверты, возможно, даже выиграют от режима ограничений. Так как они не особо любят выходить в мир, общение напрягает их, то карантин прив­нес в их жизнь даже комфорт: всегда есть отговорка – «выйти из дому не могу, потому что соб­людаю правила».

Наличие долгосрочного плана и поиск альтернативных способов восполнить внезапно образовавшуюся в душе пустоту помогут снять тревогу, которая возникла у многих из-за неопределеннос­ти, потери того стиля жизни, к которому привыкли.

– А вот то, что сейчас многие расслабились и потихоньку возвращаются к прежней жизни, – это хорошо или плохо?

– Сейчас, действительно, уже нет в массовом порядке тех панических атак, которые наблюдались первое время после объявления пандемии: люди побежали опустошать полки магазинов, боялись общаться даже с родными... Настороженность по отношению друг к другу уменьшается постепенно. Если раньше в нашем карантинном психиатрическом отделении все ходили полностью одетыми в противочумные костюмы, по много раз в день мыли руки, то сейчас медперсонал стал более раскованным. Теперь за одним столом в комнате отдыха могут сидеть и обедать по 3 человека одновременно. То, что люди как-то привыкают к ситуации, – хорошо, с одной стороны, с другой – в этом есть опасность того, что такая расслабленность может привести к несчастным последствиям. Ведь в чем опасность COVID-19? Если в 2003 году заболевшие знали, что шансы выжить у них 50 на 50, то с этим коронавирусом ситуация другая. Его особенность в том, что в большинстве случаев наб­людается легкое течение, не вызывающее стойкого иммунитета (следовательно, человек может заболеть и второй, и третий раз), а самое главное, легко заболевшие или даже не заболевшие, но являю­щиеся источниками инфекции, распространяют повсюду вирус, который тяжело поражает тех, кто страдает дополнительными заболеваниями, или сильно пожилых, ослабленных людей. Хотя я должен сказать, что, например, у нас в больнице лежит много пожилых пациентов с психическими расстройствами за 85 и даже за 90 лет. Они сами уже устали от своих болезней и хотят лишь одного – спокойно умереть. Немецкие клиники сейчас столкнулись с тем, что некоторые пациенты, у которых течение болезни осложнилось из-за коронавирусной инфекции, документально оформляют так называемый Patientenfügung, где пишут, что просят не предпринимать никаких попыток реанимировать их или применять какое-то интенсивное лечение, если встанет вопрос о жизни и смерти. Мы, врачи, конечно, против этого, но мы ничего не можем сделать против воли тех больных, которые категорически отказываются принимать пищу, лекарства или просят не давать им больше кислорода. Но есть и другая категория пациентов пожилого возраста, которые боятся коронавирусной инфекции и делают все, чтобы избежать заражения ею. Их поведение совершенно нормальное, потому что это действительно опасная инфекция для здоровья людей в возрасте.

В заключение я еще раз хотел бы сказать об инертности сознания, которая приводит к долго­временным фрустрациям и массовым крушениям каких-то надежд. Однако этот процесс не сможет кардинально и надолго изменить сформированную личность, если соблюдать в нынешней экстремальной ситуации приведенное выше золотое правило: надейся на лучшее, готовься к худшему. Когда знаешь, что будешь делать завтра-послезавтра, и потихоньку начинаешь действовать, это поможет снизить уровень тревоги и снять внутреннее напряжение. Пока ученые ищут способы лечения болезни моноклональными антителами, люди рано или поздно научатся принимать ситуацию такой, какая она есть, и приспосабливаться к ней.