Необходим эффективный и достойный ответ

– Куат Хажумуханович, Президент в своем Послании выделил тему закона и порядка как важнейшее направление. Более того, Глава государства отметил, что Казахстан должен быть территорией комфортной и безопасной жизни. Почему эта тема является настолько важной?

– В самом названии Послания обозначен курс государства: справедливость, закон и порядок, экономический рост, общественный оптимизм. Я процитирую слова Президента: «В правовом государстве нет места криминалитету, поэтому с бандитизмом должно быть покончено. Это же касается деструктивной деятельности экстремистов, включая религиозных радикалов. Правоохранительным органам нужно проявить профессионализм, решительность и принципиальность».

Я, как криминолог, давно занимаюсь темой пенитенциарных учреждений. В различных странах по всей планете система исправительных учреждений является, образно говоря, параллельным миром. Причем рано или поздно двери этого мира открываются, заключенные, отбывшие наказание, возвращаются на свободу.

Одно время резонансной была проблема переизбытка заключенных. Осужденные порой оказывались без шанса на социальную реинтеграцию. С их выходом на свободу росла криминализация общества.

В нашей стране было многое сделано для сокращения тюремного населения. За первые двадцать лет независимости количест­во осужденных уменьшилось почти втрое.

Сейчас мир столкнулся с новыми вызовами: в местах лишения свободы постепенно накопилась критическая масса заключенных – воинствующих религиозных радикалов. Проблема касается не только Казахстана, но и в целом Центральной Азии и России.

– О каких радикалах речь?

– Это ваххабиты. Они исторически чужды нашему региону. Корни ваххабизма находятся на Ближнем Востоке, в Турции.

Но сегодня радикальное течение заявило о себе активным учас­тием значительного числа граждан в вооруженном конф­ликте в рядах террористичес­кого сообщества ИГИЛ. Этот конф­ликт в Сирии и Ираке запомнился высокой концентрацией иностранных боевиков – выходцев из стран с большинством мусульманского населения.

По данным независимых экс­пертов, среди боевиков в период с 2013 по 2019 год было 500–600 граж­дан Казахстана, 1 500 граждан Узбекистана, 1 300 граж­дан Таджикистана и около 800 граждан Кыргызстана. То есть на стороне ИГИЛ воевали от трех до пяти тысяч выходцев из Центральной Азии. Значительная часть из них по возвращении на родину была осуж­дена по статьям за терроризм и экстремизм. Соответственно, мы получили в местах лишения свободы проб­лему ваххабизма и салафизма.

– Насколько это опасно?

– Адептов отличают религиозная нетерпимость, ксенофобия. Они пропагандируют ненависть к светскому государству, к его правоохранительной системе, правопорядку. При этом они убеждены в справедливости и приемлемости насилия как средства продвижения своих взглядов.

В местах лишения свободы пропаганда принимает особенно агрессивные и изощренные формы, так как использует квазистратификацию тюремного сообщества – его иерархичность, замкнутость, отчужденность от социума. Религиозным радикалам на руку, что они могут взаимодействовать со сравнительно большим количест­вом осужденных – мусульман, которые при этом невежественны и малообразованны в вопросах культуры ислама.

К сожалению, в пенитенциарных учреждениях остается практически нереализованной социальная реинтеграция осуж­денных радикалов. Периодически эти лица совершают попытки побегов и вооруженных бунтов.

Имеется печальная хронология. В июне 2010-го в Актау группа из 21 осужденного из числа религиозных экстремистов совершила побег с вооруженным нападением на сотрудников. Происшествие стало шоком для всей страны. После Актау было принято политическое решение о передаче уголовно-исполнительной системы из гражданского ведомства – Министерства юстиции – в юрисдикцию Министерства внутренних дел.

В 2018-м драматические события произошли в уголовно-исполнительной системе Таджикистана: в Худжанде бывшие игиловцы подняли бунт. В ходе подавления погибли 20 человек.

В 2019-м в Вахдате беспорядки устроили приверженцы радикального ислама. Погибли 32 человека, в том числе трое сотрудников пенитенциарного учреждения.

Последняя драма разыгралась месяц назад на территории России в Волгоградской области. Исламисты-радикалы, уроженцы Таджикистана и Узбекистана, взяли в заложники сотрудников уголовно-исполнительного учреж­дения и других осужденных. В ходе событий погибли трое.

Такие происшествия со всей очевидностью говорят о проблемах в местах лишения свободы. Во-первых, есть вопросы к уровню контроля за осужденными по статьям за экстремизм и терроризм. А во-вторых – к их социальной реинтеграции. Если все оставить как есть, последствия могут быть тяжелыми.

Поэтому Глава государства уделил в Послании отдельное внимание теме противодействия деструктивной деятельности экстремистов. Они создают реальную угрозу как криминализации, так и радикализации общества в Центральной Азии. Вспомните трагические события января 2022 года – ударной силой в бесчинствах выступили как раз религиозные радикалы.

– Какими, на Ваш взгляд, могут быть решения?

– На сложные вызовы нужны эффективные и достойные ответы. Важнейшая роль, и об этом говорил Президент, принадлежит Министерству внутренних дел, профессионализму, решительности, принципиальности сотрудников.

В России накоплен многолетний опыт противодействия государственных институтов террористической и экстремистской преступности, и нашим органам нужно тесно с ними взаимодействовать. Плюс необходим постоянный диалог с государствами Центральной Азии.

Я вновь обращусь к цифрам. В первом полугодии 2024 года в учреждениях уголовно-исполнительной системы Казах­стана находились 659 лидеров и участников религиозных экстремистских и террористических организаций. Среди них 470 были осуждены за преступления террористической и экстремистской направленности, 189 – за общеуголовные преступления.

Другими словами, религиозные радикалы влияют на криминализацию социума в целом. Из общего числа таких осужденных 37 возвращены из зон террорис­тической активности в рамках гуманитарной операции «Жусан».

Что касается Кыргызстана, то по состоянию на 2023 год в местах лишения свободы находились 132 осужденных за преступления террористической и экстремистской направленности. В Таджикистане в настоящее время по таким статьям отбывают срок более трех тысяч человек – это четверть от всех осужденных. То есть каждый четвертый, кто находится в колониях в этой стране, является воинствующим радикалом. Это самый высокий показатель по Центральной Азии! Здесь серьезный риск распространения радикально-экстремистской идеологии и практики в пенитенциарных учреждениях и за их пределами.

– По Казахстану статистика вроде не выглядит столь устрашающей?

– Это не так. Радикалы, а особенно их лидеры, обладают определенной пассионарностью и агрессивностью в продвижении своих взглядов. Они могут оказывать влияние на значительное число осужденных. Многие могут вести экстремистскую пропаганду после того, как выходят на свободу. Нет никаких оснований для самоуспокоения. Государство должно держать проблему в центре внимания.

– Есть действенные опробованные методы работы с такими осужденными?

– Я вижу, сколько усилий прилагают в Министерстве внутренних дел. На базе Костанайской академии МВД действует Центр подготовки специалистов для уголовно-исполнительной системы. Эти сотрудники на передовой, хотя им пока не хватает системных знаний в области религии.

Их нужно вооружить действенными методиками по противодействию религиозному радикализму. Эту задачу должен решить Комитет уголовно-исполнительной системы.

Кроме того, в нашей стране создан первый в Центральной Азии институт инспекторов по организации теологической реа­билитационной работы. Такие специалисты призваны поддерживать общение осужденных, придерживающихся религиозных взглядов, с администрацией пенитенциарных учреждений.

Необходима также дальнейшая имплементация международных правовых актов ООН в национальное законодательство и уголовно-исполнительную практику. По-хорошему, такую работу должны провести все государства Центральной Азии. Нужно, чтобы все сотрудники пенитенциарных учреждений и правоохранительных органов имели представление о международных стандартах.

Важно заниматься разработкой и апробацией передовых методик дерадикализации осуж­денных. На мой взгляд, нужно пересмотреть запрет на функцио­нирование в пенитенциарных учреждениях помещений для религиозных таинств и обрядов.

Во-первых, такой запрет противоречит Минимальным стандарт­ным правилам ООН в отношении обращения с заключенными. Документ еще называют Правилами Нельсона Манделы. Во-вторых, он провоцирует излишнюю нап­ряженность между верующими осужденными и администрацией мест лишения свободы. «Накрученные» осужденные легче попадают под влияние воинствующих религиозных радикалов.

– Насколько важно знакомить общество с тем, что происходит, как Вы выразились, в параллельном мире, которым являются места лишения свободы?

– Тюрьмы и другие пенитенциарные учреждения всегда были элементом большинства государств. Общество обязано считаться с фактом, что часть его граждан, нарушивших уголовный закон, отправляется за колючую проволоку. Важно сделать все, чтобы места лишения свободы не стали очагами заражения идеологией экстремизма и терроризма.