Театр Astana Opera: история Манон Леско
539
Флюра Мусина
Еще один шедевр хореографического искусства – балет Кеннета Макмиллана «Манон» – украсил афишу столичной сцены.
Художественный руководитель балета Astana Opera Народная артистка России Алтынай Асылмуратова последовательно проводит амбициозную и невероятно привлекательную идею – собрать в репертуаре театра все шедевры балетной классики и знаковые постановки ХХ века, созданные выдающимися хореографами современности. И судя по стремительным и громким последним премьерам, идея эта успешно реализуется.
Драматический балет «Манон», поставленный знаменитым английским хореографом в 1974 году, не утратил своего очарования по сей день. Сэр Кеннет Макмиллан перевернул представления о сюжетном балете, возведя его до уровня психологического театра, не лишив при этом хореографию изобретательности и выразительности. Возможно, именно в этом секрет долговечности спектакля, который не сходит с мировой балетной сцены вот уже более 40 лет.
Решение взять за основу либретто роман XVIII века Франсуа Прево «История кавалера де Грие и Манон Леско» Макмиллан объяснял так: «Меня очаровали персонажи. В балете участвует 16-летняя героиня, прекрасная, но абсолютно безнравственная, и герой, который под ее пагубным влиянием становится шулером, лжецом и убийцей. Нетрадиционный сюжет для балета, верно?» И далее добавляет: «Мне кажется, поведение Манон обусловлено ее прошлым, проведенным в нищете. Она не только боится стать бедной, но и стыдится этой бедности. Быть бедной означало в то время медленную смерть».
Эту идею чрезмерной роскоши и разложения общества прекрасно реализовал в оформлении спектакля друг и соратник Кеннета Макмиллана художник Николас Георгиадис.
Богатая драпировка салона-борделя и нищенские трущобы созданы при помощи многочисленных разорванных в клочья лоскутов ткани, в зависимости от освещения «рисующих» то бедную обстановку, то пышное убранство гостиных. Чудесная игра света и тени создает призрачность этих двух состояний. Переход одного из другого осуществляется мгновенно, в этом зыбкость этого мира, размытость границ и отсутствие всяких, в том числе и нравственных, ориентиров. Декорации необычайно мобильны и позволяют при помощи нескольких скупых, но точных деталей полностью изменить место действия: мгновение назад это была улица – и вот уже роскошный бордель или скромная комната кавалера де Грие.
Созданный родственниками и соратниками хореографа «Фонд К. Макмиллана» тщательно следит за точностью исполнения хореографического текста, а также за соответствием сценографии и костюмов первоначальному замыслу. При неукоснительном соблюдении хореографического текста в мире существуют 3 сценографических версии спектакля: в оформлении Питера Фармера (в этой версии спектакль идет в ряде стран), в сценографии Мии Стенсгоу и в оригинальных декорациях Николаса Георгиадиса.
Не каждый театр может иметь в репертуаре этот спектакль, но мировой сценический авторитет Алтынай Асылмуратовой, которая в 90-х годах, с одобрения самого сэра Макмиллана, блистала в партии Манон на сцене Ковент-Гарден, а позже танцевала премьеру на сцене Мариинского театра, позволил перенести в Astana Opera балет в том виде, в каком он представлен в Лондонском королевском балете, то есть в самой полной авторской версии, в декорациях и костюмах Николаса Георгиадиса.
Прибывшая специально на премьеру леди Дебора Макмиллан, вдова знаменитого хореографа, особо отметила великолепную работу постановочных цехов театра, которым удалось совместно с приглашенными специалистами создать декорации и костюмы в полном соответствии с оригинальными эскизами и чертежами. Богатство костюмов и их количество тоже поражает воображение: каждый персонаж, будь то солист или статист, изображающий толпу, имеет свою визуальную характеристику.
В балетах Макмиллана нет кордебалета, который создает фон для солистов: изобретательный хореограф создал яркие живые картины общества Парижа и Нового Орлеана – полные суеты бездушные массы. При этом каждый артист имеет свою, точно очерченную роль, он должен наполнить ее жизнью в рамках предполагаемых обстоятельств. И именно в этом заключалась главная задача педагогов-репетиторов Патрисии Руан и Карла Бернетта, осуществляющих перенос спектаклей Макмиллана по всему миру. Но в то же время – никакой аффектации и театральных жестов, каждый образ должен органично вплетаться в общую картину балетного действа. Именно этой, почти кинематографической точности и реальности происходящего на сцене добивались педагоги от артистов на протяжении нескольких месяцев изнурительных репетиций.
Танец нищих в первой картине, дуэт подвыпившего Леско со своей «дамой» и великолепная сарабанда Манон с поклонниками – прекрасные образцы действенного массового танца, виртуозного и изобретательного, с которым прекрасно справились артисты театра. Но они намеренно лишены внутреннего чувства. Основной энергетический заряд несет страстное па-де-де Манон и де Грие, именно оно движет всю трагическую историю.
Четыре дуэта Манон и де Грие – четыре состояния, от зарождения роковой для обоих страсти до смерти виновницы всех злоключений. И суматошная танцевальная вакханалия вокруг работает по принципу контраста, усиливая пронзительную драму цветка любви, расцветающего на «мусорной куче» разлагающегося общества, в котором деньги являются абсолютной и высшей ценностью.
Удивительная работа со светом итальянского художника по свету Якопо Пантани зримо воплощает эти образы на универсальных и метафоричных декорациях Георгиади. В последней картине третьего акта, когда сбежавшие из-под стражи, едва живые любовники в серых лохмотьях бредут по таким же серым и безжизненным просторам Луизианы, почти сливаясь с ландшафтом в беспросветной неизбежности конца, начинается четвертый, последний дуэт Манон и де Грие. И с развитием музыкальной темы знаменитой «Элегии» Массне, которая является лейтмотивом балета, главной темой их любви и рока, безжизненная пустыня зацветает красками. Световая и музыкальная партитуры дополняют эмоциональное состояние прощального дуэта, а с последним вздохом Манон гаснет и свет, возвращая безутешного кавалера де Грие в серый мир без любимой.
Партия Манон необычайно притягательна для балерин всех поколений. Но ее недостаточно станцевать, ее надо создать. Одни балерины пытаются честно «сыграть» роль – получается доходчиво, но малоэмоционально. Другие стремятся примерить ситуации и поступки Манон на свою индивидуальность. Но выясняется, что ощутить себя Джульеттой или Авророй легче, чем подобной женщиной, по определению Мопассана – «сложной, расчетливой и прямодушной в своей преступности и в то же время необычайно естественной».
Для исполнения главной партии Манон было выбрано 2 состава – примы балетной труппы Айгерим Бекетаева и Мадина Басбаева. И уже не в первый раз эти уникальные балерины создают совершенно разные образы, каждый убедителен по-своему. Манон у Айгерим Бекетаевой – наивная, плывущая по течению и по-детски ребячливая, не ведающая, что творит, в трактовке Мадины Басбаевой героиня подвижная, как ртуть, импульсивная, Манон-авантюристка.
Романтическая фигура кавалера де Грие также отличается в исполнении разных составов: мужественный и страстный герой-любовник ведущего солиста Рустема Сейтбекова и подверженный воле обстоятельств, безвольный де Грие молодого солиста театра Олжаса Тарланова.
Как нередко бывает в балетах-драмах, в «Манон» ярко прорисованы образы большинства персонажей. Даже лишенный танца господин Г. М. (Жанибек Иманкулов) остается в памяти как уверенный в себе охотник за удовольствиями, не подвластный чувствам и уважающий лишь силу и богатство.
Бахтияр Адамжан и Арман Уразов виртуозно справляются с непростой техникой партии Леско – брата Манон и образом бесшабашного ловкого проныры, но не всегда понятна природа его отношений с сестрой. Достаточно убедительным и цельным выглядит образ любовницы Леско в исполнении Анель Рустемовой и Гаухар Усиной.
Невероятно сложная хореография Кеннета Макмиллана предъявляет свои требования к исполнителям: помимо чисто физических данных и виртуозной техники нужно также обладать безупречным чувством стиля. И только когда эти составляющие доведены до совершенства, артист может свободно творить. Пока балерины хорошо освоили текст роли, более или менее удачно входят в образ. Но для того, чтобы стать полнокровной Манон, создать свой неповторимый образ, нужно время, считает художественный руководитель балета Алтынай Асылмуратова. И, видимо, она права, потому что сэр Кеннет Макмиллан поставил удивительный спектакль, который имеет четко очерченные, но подвижные границы, и вдохнуть в него жизнь могут истинный талант и индивидуальность. Вероятно, поэтому балет, созданный более 40 лет назад, и сегодня выглядит свежим и актуальным.
Художественный руководитель балета Astana Opera Народная артистка России Алтынай Асылмуратова последовательно проводит амбициозную и невероятно привлекательную идею – собрать в репертуаре театра все шедевры балетной классики и знаковые постановки ХХ века, созданные выдающимися хореографами современности. И судя по стремительным и громким последним премьерам, идея эта успешно реализуется.
Драматический балет «Манон», поставленный знаменитым английским хореографом в 1974 году, не утратил своего очарования по сей день. Сэр Кеннет Макмиллан перевернул представления о сюжетном балете, возведя его до уровня психологического театра, не лишив при этом хореографию изобретательности и выразительности. Возможно, именно в этом секрет долговечности спектакля, который не сходит с мировой балетной сцены вот уже более 40 лет.
Решение взять за основу либретто роман XVIII века Франсуа Прево «История кавалера де Грие и Манон Леско» Макмиллан объяснял так: «Меня очаровали персонажи. В балете участвует 16-летняя героиня, прекрасная, но абсолютно безнравственная, и герой, который под ее пагубным влиянием становится шулером, лжецом и убийцей. Нетрадиционный сюжет для балета, верно?» И далее добавляет: «Мне кажется, поведение Манон обусловлено ее прошлым, проведенным в нищете. Она не только боится стать бедной, но и стыдится этой бедности. Быть бедной означало в то время медленную смерть».
Эту идею чрезмерной роскоши и разложения общества прекрасно реализовал в оформлении спектакля друг и соратник Кеннета Макмиллана художник Николас Георгиадис.
Богатая драпировка салона-борделя и нищенские трущобы созданы при помощи многочисленных разорванных в клочья лоскутов ткани, в зависимости от освещения «рисующих» то бедную обстановку, то пышное убранство гостиных. Чудесная игра света и тени создает призрачность этих двух состояний. Переход одного из другого осуществляется мгновенно, в этом зыбкость этого мира, размытость границ и отсутствие всяких, в том числе и нравственных, ориентиров. Декорации необычайно мобильны и позволяют при помощи нескольких скупых, но точных деталей полностью изменить место действия: мгновение назад это была улица – и вот уже роскошный бордель или скромная комната кавалера де Грие.
Созданный родственниками и соратниками хореографа «Фонд К. Макмиллана» тщательно следит за точностью исполнения хореографического текста, а также за соответствием сценографии и костюмов первоначальному замыслу. При неукоснительном соблюдении хореографического текста в мире существуют 3 сценографических версии спектакля: в оформлении Питера Фармера (в этой версии спектакль идет в ряде стран), в сценографии Мии Стенсгоу и в оригинальных декорациях Николаса Георгиадиса.
Не каждый театр может иметь в репертуаре этот спектакль, но мировой сценический авторитет Алтынай Асылмуратовой, которая в 90-х годах, с одобрения самого сэра Макмиллана, блистала в партии Манон на сцене Ковент-Гарден, а позже танцевала премьеру на сцене Мариинского театра, позволил перенести в Astana Opera балет в том виде, в каком он представлен в Лондонском королевском балете, то есть в самой полной авторской версии, в декорациях и костюмах Николаса Георгиадиса.
Прибывшая специально на премьеру леди Дебора Макмиллан, вдова знаменитого хореографа, особо отметила великолепную работу постановочных цехов театра, которым удалось совместно с приглашенными специалистами создать декорации и костюмы в полном соответствии с оригинальными эскизами и чертежами. Богатство костюмов и их количество тоже поражает воображение: каждый персонаж, будь то солист или статист, изображающий толпу, имеет свою визуальную характеристику.
В балетах Макмиллана нет кордебалета, который создает фон для солистов: изобретательный хореограф создал яркие живые картины общества Парижа и Нового Орлеана – полные суеты бездушные массы. При этом каждый артист имеет свою, точно очерченную роль, он должен наполнить ее жизнью в рамках предполагаемых обстоятельств. И именно в этом заключалась главная задача педагогов-репетиторов Патрисии Руан и Карла Бернетта, осуществляющих перенос спектаклей Макмиллана по всему миру. Но в то же время – никакой аффектации и театральных жестов, каждый образ должен органично вплетаться в общую картину балетного действа. Именно этой, почти кинематографической точности и реальности происходящего на сцене добивались педагоги от артистов на протяжении нескольких месяцев изнурительных репетиций.
Танец нищих в первой картине, дуэт подвыпившего Леско со своей «дамой» и великолепная сарабанда Манон с поклонниками – прекрасные образцы действенного массового танца, виртуозного и изобретательного, с которым прекрасно справились артисты театра. Но они намеренно лишены внутреннего чувства. Основной энергетический заряд несет страстное па-де-де Манон и де Грие, именно оно движет всю трагическую историю.
Четыре дуэта Манон и де Грие – четыре состояния, от зарождения роковой для обоих страсти до смерти виновницы всех злоключений. И суматошная танцевальная вакханалия вокруг работает по принципу контраста, усиливая пронзительную драму цветка любви, расцветающего на «мусорной куче» разлагающегося общества, в котором деньги являются абсолютной и высшей ценностью.
Удивительная работа со светом итальянского художника по свету Якопо Пантани зримо воплощает эти образы на универсальных и метафоричных декорациях Георгиади. В последней картине третьего акта, когда сбежавшие из-под стражи, едва живые любовники в серых лохмотьях бредут по таким же серым и безжизненным просторам Луизианы, почти сливаясь с ландшафтом в беспросветной неизбежности конца, начинается четвертый, последний дуэт Манон и де Грие. И с развитием музыкальной темы знаменитой «Элегии» Массне, которая является лейтмотивом балета, главной темой их любви и рока, безжизненная пустыня зацветает красками. Световая и музыкальная партитуры дополняют эмоциональное состояние прощального дуэта, а с последним вздохом Манон гаснет и свет, возвращая безутешного кавалера де Грие в серый мир без любимой.
Партия Манон необычайно притягательна для балерин всех поколений. Но ее недостаточно станцевать, ее надо создать. Одни балерины пытаются честно «сыграть» роль – получается доходчиво, но малоэмоционально. Другие стремятся примерить ситуации и поступки Манон на свою индивидуальность. Но выясняется, что ощутить себя Джульеттой или Авророй легче, чем подобной женщиной, по определению Мопассана – «сложной, расчетливой и прямодушной в своей преступности и в то же время необычайно естественной».
Для исполнения главной партии Манон было выбрано 2 состава – примы балетной труппы Айгерим Бекетаева и Мадина Басбаева. И уже не в первый раз эти уникальные балерины создают совершенно разные образы, каждый убедителен по-своему. Манон у Айгерим Бекетаевой – наивная, плывущая по течению и по-детски ребячливая, не ведающая, что творит, в трактовке Мадины Басбаевой героиня подвижная, как ртуть, импульсивная, Манон-авантюристка.
Романтическая фигура кавалера де Грие также отличается в исполнении разных составов: мужественный и страстный герой-любовник ведущего солиста Рустема Сейтбекова и подверженный воле обстоятельств, безвольный де Грие молодого солиста театра Олжаса Тарланова.
Как нередко бывает в балетах-драмах, в «Манон» ярко прорисованы образы большинства персонажей. Даже лишенный танца господин Г. М. (Жанибек Иманкулов) остается в памяти как уверенный в себе охотник за удовольствиями, не подвластный чувствам и уважающий лишь силу и богатство.
Бахтияр Адамжан и Арман Уразов виртуозно справляются с непростой техникой партии Леско – брата Манон и образом бесшабашного ловкого проныры, но не всегда понятна природа его отношений с сестрой. Достаточно убедительным и цельным выглядит образ любовницы Леско в исполнении Анель Рустемовой и Гаухар Усиной.
Невероятно сложная хореография Кеннета Макмиллана предъявляет свои требования к исполнителям: помимо чисто физических данных и виртуозной техники нужно также обладать безупречным чувством стиля. И только когда эти составляющие доведены до совершенства, артист может свободно творить. Пока балерины хорошо освоили текст роли, более или менее удачно входят в образ. Но для того, чтобы стать полнокровной Манон, создать свой неповторимый образ, нужно время, считает художественный руководитель балета Алтынай Асылмуратова. И, видимо, она права, потому что сэр Кеннет Макмиллан поставил удивительный спектакль, который имеет четко очерченные, но подвижные границы, и вдохнуть в него жизнь могут истинный талант и индивидуальность. Вероятно, поэтому балет, созданный более 40 лет назад, и сегодня выглядит свежим и актуальным.
