Жизнь без ограничений
626
Галия ШИМЫРБАЕВА, Алматы
Напомним: в 2008 году Казахстан подписал Конвенцию о правах инвалидов, признав тем самым ее положения и принципы. В конце нынешнего года или в начале следующего конвенция наверняка будет ратифицирована, и тогда наша республика должна будет следовать ей как юридическому документу. Готовясь к этому шагу, НПО совместно с Министерством труда и социальной защиты населения разработали и приняли Национальный план по улучшению качества жизни инвалидов, рассчитанный на 2012–2018 годы, где одним из пунктов было введение института советников при акимах всех уровней.
Как показала жизнь, он везде формируется по-разному. В тех регионах, где изначально очень сильные неправительственные объединения, советниками стали их руководители.
– Среди рекомендовавших меня решением общего собрания как руководителя одного из самых активных НПО города на должность советника было и управление занятости, с которым мы тесно сотрудничаем, и организации инвалидов различных категорий, – говорит советник акима Алматы, руководитель Общественного объединения инвалидов, имеющих высшее образование, «Намыс» Кайрат Иманалиев. – Поэтому можно считать, что в Алматы советник назначен акимом, но по демократическому принципу, то есть с учетом мнений НПО города.
– Что-нибудь поменялось в жизни инвалидов с тех пор, как появился этот институт?
– Проблемы инвалидов комплексные, они не решаются только тем, что пришел другой человек. Для хороших перемен нужны и финансы, и правовая база, и возможности медико-социальных учреждений, и многое другое. Все это решается системно с помощью различных подходов, в том числе и с привлечением административных рычагов.
За то время, что действует институт советников (эта должность появилась в ноябре-декабре прошлого года, а активно мы начали работать в марте-мае 2014 года), проведено порядка 10 встреч с различными управлениями города, где обозначали самые болевые точки. Например, перед управлением архитектуры и градостроительства ставился вопрос о том, почему в Алматы не обеспечен доступ инвалидов к объектам социальной инфраструктуры. На одной из двух встреч с управлением здравоохранения поднимался вопрос о медицинских услугах – платных и бесплатных, на другой – как улучшить доступность учреждений здравоохранения для инвалидов. На этих встречах были даны конкретные сроки для исполнения. Таких активных диалогов между властью и НПО раньше не было. Это одна сторона проводимой совместно с акиматом работы. Вторая – мы хотим сделать Алматы городом без барьеров.
– Расскажите подробнее, что имеется в виду?
– Подразумевается беспрепятственное попадание инвалидов в любое здание. При этом чтобы и транспорт тоже был приспособлен к тому, чтобы человек с ограниченными возможностями мог двигаться в любом направлении. Сейчас в Алматы около 400 низкопольных автобусов и трамваев для беспрепятственного въезда в его салон человека на коляске.
– Как-то ни разу не приходилось видеть, чтобы человек на коляске передвигался на общественном транспорте.
– А вы и не увидите, потому что этот процесс только начался. Или, например, мы поставили перед управлением транспорта и пассажирских перевозок вопрос об обучении водителей тому, как правильно пользоваться раскладными пандусами. В мировой практике это делается так: автобус подъезжает к остановке, водитель выходит, открывает пандус и помогает заехать человеку на коляске, а все пассажиры терпеливо ждут. Но менталитет нашего человека еще не готов к этому. Мы один раз пробовали, и тут же поднялся крик: «Почему мы должны ждать? Мы торопимся», «Тут и так места нет, а здесь еще коляска!». Словом, нам нужно готовить не только структуры, но и общество тоже.
– А почему в европейских странах общество терпимо к людям с ограниченными возможностями, а мы вот пока нет?
– Дело не в терпимости. Нужно и должно привыкнуть к тому, что люди с инвалидностью могут работать рядом со всеми и быть такими же равноправными членами общества. Я инвалид первой группы, после университета преподавал физику в КазГУ и политехе. Студентам вначале было интересно наблюдать, как я, стоя на костылях, буду писать на доске математические формулы. Но прошло несколько дней, и им было уже без разницы, как я хожу, для них важнее было качество преподавания предмета. Это говорит о том, что нужно делать все, чтобы люди с ограниченными возможностями были вовлечены в многочисленные процессы, происходящие в обществе. Когда это превратится в повседневность, никто не будет удивляться, что рядом с ними работают инвалиды.
Важно и другое: как только человек получил инвалидность, он должен быть интегрирован в общество на всех этапах, начиная с дошкольного и заканчивая послевузовским образованием. Но у нас, к сожалению, дети находятся в семьях или интернатах.
Я сам как инвалид детства (у меня полиомиелит) закончил Алматинскую школу-интернат № 2 для детей с нарушением опорно-двигательного аппарата. То есть я был среди таких же, как и сам, детей с инвалидностью. Когда в 9–10-х классах стал учиться в обычной школе, на меня все смотрели как на диковинку. Младшеклассники первые полгода ходили за мной по пятам, им было интересно смотреть, как я передвигаюсь на костылях. «Смотри-смотри! – говорили они. – Он сейчас через две ступеньки перепрыгнет!» Поэтому я и говорю, что нам надо постепенно перестраивать общество таким образом, чтобы инвалиды жили наравне с другими людьми, и тогда их появление в обществе не будет вызывать нежелательной реакции. На Западе сегодня никто же не глазеет на улицах на человека в коляске или на костылях, или со специальной тросточкой для слепых, или с собакой-поводырем. Там пространство адаптировано для человека с ограниченными возможностями. А раз есть это, значит, он такой же, как и все.
Когда наше НПО выступило с инициативой по обучению детей с инвалидностью в обычной школе, то выявились три проблемы. Первая – неподготовленность самой школы: там нет ни пандусов, ни специально оборудованных туалетов, ни других разумных приспособлений, а главное – персонала, который умел бы работать с разной категорией детей, а также адаптированных учебных материалов. Вторая – против совместного обучения были настроены родители здоровых детей. Они говорили, что «дети с инвалидностью будут тянуть весь класс назад», «наши дети не смогут с ними общаться». И третья проблема – сами родители детей-инвалидов опасались, что их ребенок будет чувствовать себя психологически некомфортно, его будут обзывать и так далее.
– Но как же все-таки переключить менталитет общества, чтобы оно воспринимало всех своих граждан такими, какие они есть?
– Нужно это делать с ясельного возраста. Мы сейчас нацелены на принятие республиканской целевой программы «Инклюзивное образование», где четко должно быть прописано, какие регионы могут пойти на это, как переформатировать работу коррекционных учреждений, как вовлечь НПО и наладить их взаимодействие между собой и коррекционными учреждениями. Развитие инклюзивного образования должно идти на базе законов. Высшим учебным заведениям, например, не давать аккредитации до тех пор, пока они не обеспечат доступ к образованию молодых инвалидов различных категорий (подъезды, пандусы, специально оборудованные туалеты, разумные приспособления и так далее).
Иногда бывает, что хорошая идея из-за плохого ее внедрения дискредитируется. Поэтому здесь необходимы, кроме денег, еще открытость и прозрачность, и конечно, это должно быть стратегией самого государства в лице министерств образования и науки, здравоохранения и социального развития.
Все хорошее быстро становится привычным, но ничего само по себе не появляется, если не проводить определенную работу. Результаты уже налицо. Если раньше, например, инвалидов на улицах города было мало, то сейчас они стали выходить, потому что появились пандусы, тактильные дорожки, звуковые светофоры, инватакси и т. д. Индивидуальные помощники воспринимаются как само собой разумеющееся явление.
Одна из основных задач советника – осуществление обратной связи. И я, бывая в акимате, смотрю на обсуждаемый вопрос с точки зрения инвалидов. В конце ноября мы, например, совместно с управлением занятости и социальных программ провели «круглый стол» по трудоустройству инвалидов. Это один из основных вопросов, которым занимается наше НПО. Работа – это источник доходов, а, следовательно, и экономическая независимость от окружающих. Трудоустройство является одним из элементов его интеграции и социализации в обществе. Понятно ведь, что если человек не работает, значит он, будучи изолированным, находится в сегрегации, то есть в зависимости от родственников, а если живет один, то от соседей.
Совсем недавно мы стали работать, например, с Палатой предпринимателей по вопросам трудоустройства инвалидов, но уже выпустили брошюру, где расписаны все штрафы и все льготы при найме на работу людей с ограниченными возможностями. Предприниматели не знали о них, а раз не знали, то, следовательно, руководствовались привычным для нашего общества стереотипом: «А зачем нам инвалиды?». А сейчас мы с ними прорабатываем вопрос о том, чтобы предприниматели на курсы по профессиональному обучению давали те специальности, которые востребованы у них.
На сегодня в Алматы 25% инвалидов – это около 6 тысяч человек – имеют постоянную работу, хотя несколько лет назад было лишь 10%. Теперь добиваемся, чтобы через 2 года трудоустройство инвалидов выросло до 40%, дальше поставим еще более высокую планку. Важно, чтобы советник работал вместе с властями в интересах инвалидов. Сейчас я чувствую, что аким меня поддерживает. И чем больше таких должностей будут занимать инвалиды, тем реальнее и эффективнее станут решаться эти важные для всего общества вопросы.
Как показала жизнь, он везде формируется по-разному. В тех регионах, где изначально очень сильные неправительственные объединения, советниками стали их руководители.
– Среди рекомендовавших меня решением общего собрания как руководителя одного из самых активных НПО города на должность советника было и управление занятости, с которым мы тесно сотрудничаем, и организации инвалидов различных категорий, – говорит советник акима Алматы, руководитель Общественного объединения инвалидов, имеющих высшее образование, «Намыс» Кайрат Иманалиев. – Поэтому можно считать, что в Алматы советник назначен акимом, но по демократическому принципу, то есть с учетом мнений НПО города.
– Что-нибудь поменялось в жизни инвалидов с тех пор, как появился этот институт?
– Проблемы инвалидов комплексные, они не решаются только тем, что пришел другой человек. Для хороших перемен нужны и финансы, и правовая база, и возможности медико-социальных учреждений, и многое другое. Все это решается системно с помощью различных подходов, в том числе и с привлечением административных рычагов.
За то время, что действует институт советников (эта должность появилась в ноябре-декабре прошлого года, а активно мы начали работать в марте-мае 2014 года), проведено порядка 10 встреч с различными управлениями города, где обозначали самые болевые точки. Например, перед управлением архитектуры и градостроительства ставился вопрос о том, почему в Алматы не обеспечен доступ инвалидов к объектам социальной инфраструктуры. На одной из двух встреч с управлением здравоохранения поднимался вопрос о медицинских услугах – платных и бесплатных, на другой – как улучшить доступность учреждений здравоохранения для инвалидов. На этих встречах были даны конкретные сроки для исполнения. Таких активных диалогов между властью и НПО раньше не было. Это одна сторона проводимой совместно с акиматом работы. Вторая – мы хотим сделать Алматы городом без барьеров.
– Расскажите подробнее, что имеется в виду?
– Подразумевается беспрепятственное попадание инвалидов в любое здание. При этом чтобы и транспорт тоже был приспособлен к тому, чтобы человек с ограниченными возможностями мог двигаться в любом направлении. Сейчас в Алматы около 400 низкопольных автобусов и трамваев для беспрепятственного въезда в его салон человека на коляске.
– Как-то ни разу не приходилось видеть, чтобы человек на коляске передвигался на общественном транспорте.
– А вы и не увидите, потому что этот процесс только начался. Или, например, мы поставили перед управлением транспорта и пассажирских перевозок вопрос об обучении водителей тому, как правильно пользоваться раскладными пандусами. В мировой практике это делается так: автобус подъезжает к остановке, водитель выходит, открывает пандус и помогает заехать человеку на коляске, а все пассажиры терпеливо ждут. Но менталитет нашего человека еще не готов к этому. Мы один раз пробовали, и тут же поднялся крик: «Почему мы должны ждать? Мы торопимся», «Тут и так места нет, а здесь еще коляска!». Словом, нам нужно готовить не только структуры, но и общество тоже.
– А почему в европейских странах общество терпимо к людям с ограниченными возможностями, а мы вот пока нет?
– Дело не в терпимости. Нужно и должно привыкнуть к тому, что люди с инвалидностью могут работать рядом со всеми и быть такими же равноправными членами общества. Я инвалид первой группы, после университета преподавал физику в КазГУ и политехе. Студентам вначале было интересно наблюдать, как я, стоя на костылях, буду писать на доске математические формулы. Но прошло несколько дней, и им было уже без разницы, как я хожу, для них важнее было качество преподавания предмета. Это говорит о том, что нужно делать все, чтобы люди с ограниченными возможностями были вовлечены в многочисленные процессы, происходящие в обществе. Когда это превратится в повседневность, никто не будет удивляться, что рядом с ними работают инвалиды.
Важно и другое: как только человек получил инвалидность, он должен быть интегрирован в общество на всех этапах, начиная с дошкольного и заканчивая послевузовским образованием. Но у нас, к сожалению, дети находятся в семьях или интернатах.
Я сам как инвалид детства (у меня полиомиелит) закончил Алматинскую школу-интернат № 2 для детей с нарушением опорно-двигательного аппарата. То есть я был среди таких же, как и сам, детей с инвалидностью. Когда в 9–10-х классах стал учиться в обычной школе, на меня все смотрели как на диковинку. Младшеклассники первые полгода ходили за мной по пятам, им было интересно смотреть, как я передвигаюсь на костылях. «Смотри-смотри! – говорили они. – Он сейчас через две ступеньки перепрыгнет!» Поэтому я и говорю, что нам надо постепенно перестраивать общество таким образом, чтобы инвалиды жили наравне с другими людьми, и тогда их появление в обществе не будет вызывать нежелательной реакции. На Западе сегодня никто же не глазеет на улицах на человека в коляске или на костылях, или со специальной тросточкой для слепых, или с собакой-поводырем. Там пространство адаптировано для человека с ограниченными возможностями. А раз есть это, значит, он такой же, как и все.
Когда наше НПО выступило с инициативой по обучению детей с инвалидностью в обычной школе, то выявились три проблемы. Первая – неподготовленность самой школы: там нет ни пандусов, ни специально оборудованных туалетов, ни других разумных приспособлений, а главное – персонала, который умел бы работать с разной категорией детей, а также адаптированных учебных материалов. Вторая – против совместного обучения были настроены родители здоровых детей. Они говорили, что «дети с инвалидностью будут тянуть весь класс назад», «наши дети не смогут с ними общаться». И третья проблема – сами родители детей-инвалидов опасались, что их ребенок будет чувствовать себя психологически некомфортно, его будут обзывать и так далее.
– Но как же все-таки переключить менталитет общества, чтобы оно воспринимало всех своих граждан такими, какие они есть?
– Нужно это делать с ясельного возраста. Мы сейчас нацелены на принятие республиканской целевой программы «Инклюзивное образование», где четко должно быть прописано, какие регионы могут пойти на это, как переформатировать работу коррекционных учреждений, как вовлечь НПО и наладить их взаимодействие между собой и коррекционными учреждениями. Развитие инклюзивного образования должно идти на базе законов. Высшим учебным заведениям, например, не давать аккредитации до тех пор, пока они не обеспечат доступ к образованию молодых инвалидов различных категорий (подъезды, пандусы, специально оборудованные туалеты, разумные приспособления и так далее).
Иногда бывает, что хорошая идея из-за плохого ее внедрения дискредитируется. Поэтому здесь необходимы, кроме денег, еще открытость и прозрачность, и конечно, это должно быть стратегией самого государства в лице министерств образования и науки, здравоохранения и социального развития.
Все хорошее быстро становится привычным, но ничего само по себе не появляется, если не проводить определенную работу. Результаты уже налицо. Если раньше, например, инвалидов на улицах города было мало, то сейчас они стали выходить, потому что появились пандусы, тактильные дорожки, звуковые светофоры, инватакси и т. д. Индивидуальные помощники воспринимаются как само собой разумеющееся явление.
Одна из основных задач советника – осуществление обратной связи. И я, бывая в акимате, смотрю на обсуждаемый вопрос с точки зрения инвалидов. В конце ноября мы, например, совместно с управлением занятости и социальных программ провели «круглый стол» по трудоустройству инвалидов. Это один из основных вопросов, которым занимается наше НПО. Работа – это источник доходов, а, следовательно, и экономическая независимость от окружающих. Трудоустройство является одним из элементов его интеграции и социализации в обществе. Понятно ведь, что если человек не работает, значит он, будучи изолированным, находится в сегрегации, то есть в зависимости от родственников, а если живет один, то от соседей.
Совсем недавно мы стали работать, например, с Палатой предпринимателей по вопросам трудоустройства инвалидов, но уже выпустили брошюру, где расписаны все штрафы и все льготы при найме на работу людей с ограниченными возможностями. Предприниматели не знали о них, а раз не знали, то, следовательно, руководствовались привычным для нашего общества стереотипом: «А зачем нам инвалиды?». А сейчас мы с ними прорабатываем вопрос о том, чтобы предприниматели на курсы по профессиональному обучению давали те специальности, которые востребованы у них.
На сегодня в Алматы 25% инвалидов – это около 6 тысяч человек – имеют постоянную работу, хотя несколько лет назад было лишь 10%. Теперь добиваемся, чтобы через 2 года трудоустройство инвалидов выросло до 40%, дальше поставим еще более высокую планку. Важно, чтобы советник работал вместе с властями в интересах инвалидов. Сейчас я чувствую, что аким меня поддерживает. И чем больше таких должностей будут занимать инвалиды, тем реальнее и эффективнее станут решаться эти важные для всего общества вопросы.
