Меня поражают мнения о неразвитости и отсталости казахского языка – автор самоучителя "Ситуативный казахский"
13077
Уак Манбетеев
О сегодняшнем уровне казахского языка и его важности для дальнейшего развития Казахстана рассказал Канат Тасибеков, автор самоучителя «Ситуативный казахский» с собственной методикой изучения государственного языка в рамках заседания «Эксперт-Совета», сообщает Kazpravda.kz.
– Безусловно, казахский язык должен стать не только де-юре, но и де-факто государственным языком нашей страны, общим языком для всех граждан Казахстана, независимо от их этнического происхождения.
Сейчас роль общего языка выполняет русский, который уже давно перестал быть языком только русского народа и является сейчас ничем иным, как лингва франка постсоветского пространства. Сейчас роль общемирового лингва франка выполняет английский язык. Ведь когда-то и тюркский, кипчакский язык был лингва франка на огромной территории Евразии, и безвестный переписчик «Слова о полку Игореве» не задумываясь использовал его, свободно вставляя в русскую речь тюркские слова. Точно так же, как мы сегодня, говоря на родном казахском языке, вставляем в него русские слова.
Поэтому меня поражают мнения, высказываемые некоторыми людьми о неразвитости казахского языка, его отсталости и невозможности его функционирования в сегодняшнем технологичном мире. Стоит человеку выучить английский, съездить за границу, купить iPhone или даже просто научиться более-менее сносно излагать мысли на русском языке, как его осеняет гениальная догадка об отсталости казахского языка, которую он выкладывает в соцсетях.
Да, за время нахождения в советской империи казахский язык не развивался, в него не вошли нужные новые слова и современные понятия. Лучшие умы и таланты пятнадцати сейчас независимых государств работали на благо и процветание русского языка, который входит сегодня в число мировых языков, и казахский язык в данный исторический момент не может на равных конкурировать с русским и английским языками.
Но это наш язык. Когда мне говорят о том, что кроме языка есть проблемы поважнее, как, например, наладить производство промышленных товаров, продуктов питания, проложить качественные дороги, в целом поднять экономику, хочется ответить таким людям, что язык является душой народа, без души народ прекращает свое существование. А без народа нет государства, а не будет национального государства, кому тогда нужны машины и дороги? Вопрос приоритета очевиден.
Сегодня имеется неудовлетворенность общества тем, как осуществляются меры по внедрению казахского языка, люди ждут конструктивных созидательных действий со стороны Комитета языковой политики.
Да, проблемы есть. Их необходимо решать. Незнающим – учить язык, знающим – создавать контент, развивать язык, просвещать и популяризировать. Одним словом, заниматься созидательной работой, а не «хайпом».
Положение, сложившееся в нашей стране, когда не знающие государственного языка люди в течение уже 30 лет даже не задумываются о том, чтобы начать его учить, наталкивает некоторых на мысль, что достаточно просто ввести законодательные меры, ограничивающие употребление русского языка, и все разрешится. Однако не все так просто.
Я, например, родился в 1959 году. Тогда по всесоюзной переписи населения казахов в республике было 29,6%. В городах было очень мало казахов. Высшее образование тогда можно было получить только на русском языке. Плохо говорившим на русском было нелегко, были и насмешки, и дискриминация. Меня пугает то, что некоторые из этих людей сейчас испытывают чувство сладкой мести. Так быть не должно. Это не по-казахски. У нашего народа другая жизненная философия. Сейчас казахов в Казахстане 70%. От кого защищать казахский язык?
Я учился в Москве два раза. Первый раз в 1984–1988 годы – очная аспирантура и второй раз в 1990–1991 годах – обучение французскому языку. Мой и моих земляков-ровесников патриотизм проходил проверку на танцах в парке, в ресторанах, в московском метро, подмосковных электричках, рабочих общагах Урала или Сибири.
Мы, казахи, все вопросы всегда старались решать по-казахски – «Возвысить степь, не унижая горы», то есть мудро, неторопливо и по-доброму.
И последнее. Есть, например, клубы Мәміле. Их идея в том, что туда приходят русскоязычные, чтобы учить язык, а казахоязычные, чтобы им помочь. Почему эти люди, которые кричат о языке, не приходят в клуб помогать учить его?
– Безусловно, казахский язык должен стать не только де-юре, но и де-факто государственным языком нашей страны, общим языком для всех граждан Казахстана, независимо от их этнического происхождения.
Сейчас роль общего языка выполняет русский, который уже давно перестал быть языком только русского народа и является сейчас ничем иным, как лингва франка постсоветского пространства. Сейчас роль общемирового лингва франка выполняет английский язык. Ведь когда-то и тюркский, кипчакский язык был лингва франка на огромной территории Евразии, и безвестный переписчик «Слова о полку Игореве» не задумываясь использовал его, свободно вставляя в русскую речь тюркские слова. Точно так же, как мы сегодня, говоря на родном казахском языке, вставляем в него русские слова.
Поэтому меня поражают мнения, высказываемые некоторыми людьми о неразвитости казахского языка, его отсталости и невозможности его функционирования в сегодняшнем технологичном мире. Стоит человеку выучить английский, съездить за границу, купить iPhone или даже просто научиться более-менее сносно излагать мысли на русском языке, как его осеняет гениальная догадка об отсталости казахского языка, которую он выкладывает в соцсетях.
Да, за время нахождения в советской империи казахский язык не развивался, в него не вошли нужные новые слова и современные понятия. Лучшие умы и таланты пятнадцати сейчас независимых государств работали на благо и процветание русского языка, который входит сегодня в число мировых языков, и казахский язык в данный исторический момент не может на равных конкурировать с русским и английским языками.
Но это наш язык. Когда мне говорят о том, что кроме языка есть проблемы поважнее, как, например, наладить производство промышленных товаров, продуктов питания, проложить качественные дороги, в целом поднять экономику, хочется ответить таким людям, что язык является душой народа, без души народ прекращает свое существование. А без народа нет государства, а не будет национального государства, кому тогда нужны машины и дороги? Вопрос приоритета очевиден.
Сегодня имеется неудовлетворенность общества тем, как осуществляются меры по внедрению казахского языка, люди ждут конструктивных созидательных действий со стороны Комитета языковой политики.
Да, проблемы есть. Их необходимо решать. Незнающим – учить язык, знающим – создавать контент, развивать язык, просвещать и популяризировать. Одним словом, заниматься созидательной работой, а не «хайпом».
Положение, сложившееся в нашей стране, когда не знающие государственного языка люди в течение уже 30 лет даже не задумываются о том, чтобы начать его учить, наталкивает некоторых на мысль, что достаточно просто ввести законодательные меры, ограничивающие употребление русского языка, и все разрешится. Однако не все так просто.
Я, например, родился в 1959 году. Тогда по всесоюзной переписи населения казахов в республике было 29,6%. В городах было очень мало казахов. Высшее образование тогда можно было получить только на русском языке. Плохо говорившим на русском было нелегко, были и насмешки, и дискриминация. Меня пугает то, что некоторые из этих людей сейчас испытывают чувство сладкой мести. Так быть не должно. Это не по-казахски. У нашего народа другая жизненная философия. Сейчас казахов в Казахстане 70%. От кого защищать казахский язык?
Я учился в Москве два раза. Первый раз в 1984–1988 годы – очная аспирантура и второй раз в 1990–1991 годах – обучение французскому языку. Мой и моих земляков-ровесников патриотизм проходил проверку на танцах в парке, в ресторанах, в московском метро, подмосковных электричках, рабочих общагах Урала или Сибири.
Мы, казахи, все вопросы всегда старались решать по-казахски – «Возвысить степь, не унижая горы», то есть мудро, неторопливо и по-доброму.
И последнее. Есть, например, клубы Мәміле. Их идея в том, что туда приходят русскоязычные, чтобы учить язык, а казахоязычные, чтобы им помочь. Почему эти люди, которые кричат о языке, не приходят в клуб помогать учить его?
