Отработанный рудничный карьер заполняется водой в Восточном Казахстане: чем это грозит людям
4070
Галина Вологодская
В Восточном Казахстане водой заполняется отработанный рудничный карьер, расположенный возле населенного пункта и реки Уба, сообщает Kazpravda.kz.
Озеро-индиго
Верх-Уба – село в Шемонаихинском районе с богатой 260-летней историей. Его основали старообрядцы, бежавшие в Сибирь и на Алтай. На рубеже XIX–XX веков здесь проживали больше 5 тыс. человек, действовала самая крупная на Убе ярмарка, где торговали сельхозинвентарем, телегами, санями, посудой, одеждой, обувью… В советское время работу давал совхоз. А примерно полвека назад возле Верх-Убы развернулось горное производство. Оно было недолгим, но оставило глубокий след, причем в буквальном смысле.
– Что в этом карьере интересного? – удивляется старожил села Иван Гусляков в ответ на просьбу показать старый затопленный рудник. – Чашка да чашка, воды почти до верха.
Мы едем два-три километра по трассе, столько же по грунтовке и упираемся в отвал. Можно представить, как экскаваторы и бульдозеры когда-то вскрывали здесь породу, сгружали ее раз за разом. Эта, образно говоря, каменная «скирда» уже почти полвека является частью местного ландшафта. В 1970-х годах камни от вскрыши попробовали использовать, чтобы выровнять улицы в Верх-Убе, – земля в нижней части села, как болото. Но сколько ни возили БелАЗами, сколько ни сыпали, ямы и лужи появлялись снова.
Бывший рудничный карьер огражден небольшой насыпью. Проходим за нее и попадаем на борт «чашки». По словам местных жителей, глубина ее больше 100 м. Пробуем прикинуть диаметр – метров 300. Судя по всему, здесь разрабатывали одно из рудных тел Камыстинского месторождения – запаса полиметаллических руд, открытого геологами в Шемонаихинском районе в 1959 году.
Месторождение включало главную залежь и цепочку более мелких рудных скоплений. Специалисты потирали в восторге руки от того, насколько руда богатая: медь, свинец, кадмий, висмут, ртуть, молибден, селен, драгоценные металлы... Эта подземная кладовая служила сырьевой базой для Восточно-Казахстанского медно-химического комбината с 1960-х по 1990-е годы. В том числе Верх-Убинский карьер действовал с 1973 по 1978 год.
– Говорили, руда такая, что ее даже не надо обогащать, – рассказывает старожил. – На карьере работали 12-тонные КраЗы, сырье возили на комбинат на БелАЗах, 25-тонниках.
По кромке борта тянется поросль из берез и кустарника, пологие выступы затянуты травой. Мы не инженеры, у нас нет измерительной аппаратуры, пробуем прикинуть на глаз – рукотворная чашка заполнена на 80–85%. Если уровень поднимется еще на 15 метров, вода пойдет по рельефу.
Жительница села Анна Николаева вспоминает: в первые годы после закрытия рудника, когда карьер стал заполняться водой, озерцо было цвета медного купороса. «Сегодня сказали бы цвета индиго», – с усмешкой говорит пенсионерка. Над карьером не летали птицы – наверное, чувствовали вредные испарения.
– Наши рыбаки со временем стали запускать туда рыбу, – поясняет женщина. – Сначала рыба пулей выпрыгивала из воды. А сейчас расплодилась. Здесь теперь рыбачат. И птицы в последние годы стали садиться.
В списках не значится
Воды в карьере с каждым годом становится все больше. По словам верх-убинцев, лучшие ориентиры – это растения. Деревья и кусты, которые в прошлом году стояли над кромкой, сейчас ушли в глубину. Уровень растет потихоньку, сантиметр за сантиметром. Но рано или поздно «чашка» переполнится. Куда пойдет поток? К счастью, не на село. Местные жители показывают маршрут – через пологий борт потечет в речку Козлушку и дальше в Убу.
– Люди, может, и не пострадают, – рассуждает женщина. – А вот природа? Что будет с ней?
Восточный Казахстан – антилидер по числу загрязненных рек. Регулярно специалисты Казгидромета отмечают повышенное содержание тяжелых металлов, марганца и прочей «химии» в речках Глубочанка, Красноярка, Брекса, Тихая, Ульба. Источник – старые горные отвалы, шламонакопители и отработанные рудники.
В «нулевые» экологи провели масштабную инвентаризацию, чтобы взять на учет такие «приветы» из прошлого. Понять, что с ними делать. Всего было выявлено более 100 исторических техногенных объектов. Карьер возле Верх-Убы по каким-то причинам оказался вне поля зрения специалистов. Как пояснил глава регионального департамента экологии Данияр Алиев, в отношении карьера отсутствуют государственное экологическое регулирование и государственный экологический контроль. Соответственно, объект никто не обследовал, анализ воды не проводили.
– На запрос касательно собственника карьера, на которого возлагается ответственность по рекультивации и ликвидации, ответ от акимата Шемонаихинского района не поступал, – пояснил главный эколог Восточного Казахстана.
Свой комментарий дали также в областном департаменте по чрезвычайным ситуациям. Временно исполняющий обязанности начальника ДЧС Дмитрий Титов подтвердил: в соответствующей информационной базе сведений о рудничном карьере нет.
– Согласно информации РГУ «Ертисская бассейновая инспекция» данный карьер является промышленным объектом и не относится ни к поверхностным, ни к подземным водным объектам, – отметил руководитель. – Мы создали комиссию и выехали на место для визуального обследования. Наполнение акватории карьера происходит за счет подземных, талых и дождевых вод. Естественных водных притоков нет. Опасных геомеханических процессов, в том числе оползневых явлений, обвалов и переливов, не наблюдается. На момент обследования обстановка стабильная. Опорожнения не требуется. Вредного воздействия на населенный пункт, объекты хозяйствования и инфраструктуру не представляет.
Вместе с тем районной исполнительной власти выдана рекомендация принять меры по ограничению доступа людей и животных на территорию техногенного объекта, а также установить запрещающие и предупреждающие знаки о безопасности на воде.
Словом, есть надежда, что карьер-потеряшку возьмут под контроль. Не нужно специальных знаний, чтобы понять: в озере, возникшем на месте добычи полиметаллической руды да к тому же с высоким содержанием меди, идет постоянное вымывание тяжелых металлов. Да, сегодня здесь уже водится рыба. Но насколько безопасно рыбачить? Какого качества вода? Нет ли влияния на грунтовые воды? Надеемся, что в ближайшее время специалисты получат ответы на эти вопросы. Ведь легче предупредить нештатную ситуацию, чем бороться с последствиями.
Озеро-индиго
Верх-Уба – село в Шемонаихинском районе с богатой 260-летней историей. Его основали старообрядцы, бежавшие в Сибирь и на Алтай. На рубеже XIX–XX веков здесь проживали больше 5 тыс. человек, действовала самая крупная на Убе ярмарка, где торговали сельхозинвентарем, телегами, санями, посудой, одеждой, обувью… В советское время работу давал совхоз. А примерно полвека назад возле Верх-Убы развернулось горное производство. Оно было недолгим, но оставило глубокий след, причем в буквальном смысле.
– Что в этом карьере интересного? – удивляется старожил села Иван Гусляков в ответ на просьбу показать старый затопленный рудник. – Чашка да чашка, воды почти до верха.
Мы едем два-три километра по трассе, столько же по грунтовке и упираемся в отвал. Можно представить, как экскаваторы и бульдозеры когда-то вскрывали здесь породу, сгружали ее раз за разом. Эта, образно говоря, каменная «скирда» уже почти полвека является частью местного ландшафта. В 1970-х годах камни от вскрыши попробовали использовать, чтобы выровнять улицы в Верх-Убе, – земля в нижней части села, как болото. Но сколько ни возили БелАЗами, сколько ни сыпали, ямы и лужи появлялись снова.
Бывший рудничный карьер огражден небольшой насыпью. Проходим за нее и попадаем на борт «чашки». По словам местных жителей, глубина ее больше 100 м. Пробуем прикинуть диаметр – метров 300. Судя по всему, здесь разрабатывали одно из рудных тел Камыстинского месторождения – запаса полиметаллических руд, открытого геологами в Шемонаихинском районе в 1959 году.
Месторождение включало главную залежь и цепочку более мелких рудных скоплений. Специалисты потирали в восторге руки от того, насколько руда богатая: медь, свинец, кадмий, висмут, ртуть, молибден, селен, драгоценные металлы... Эта подземная кладовая служила сырьевой базой для Восточно-Казахстанского медно-химического комбината с 1960-х по 1990-е годы. В том числе Верх-Убинский карьер действовал с 1973 по 1978 год.
– Говорили, руда такая, что ее даже не надо обогащать, – рассказывает старожил. – На карьере работали 12-тонные КраЗы, сырье возили на комбинат на БелАЗах, 25-тонниках.
По кромке борта тянется поросль из берез и кустарника, пологие выступы затянуты травой. Мы не инженеры, у нас нет измерительной аппаратуры, пробуем прикинуть на глаз – рукотворная чашка заполнена на 80–85%. Если уровень поднимется еще на 15 метров, вода пойдет по рельефу.
Жительница села Анна Николаева вспоминает: в первые годы после закрытия рудника, когда карьер стал заполняться водой, озерцо было цвета медного купороса. «Сегодня сказали бы цвета индиго», – с усмешкой говорит пенсионерка. Над карьером не летали птицы – наверное, чувствовали вредные испарения.
– Наши рыбаки со временем стали запускать туда рыбу, – поясняет женщина. – Сначала рыба пулей выпрыгивала из воды. А сейчас расплодилась. Здесь теперь рыбачат. И птицы в последние годы стали садиться.
В списках не значится
Воды в карьере с каждым годом становится все больше. По словам верх-убинцев, лучшие ориентиры – это растения. Деревья и кусты, которые в прошлом году стояли над кромкой, сейчас ушли в глубину. Уровень растет потихоньку, сантиметр за сантиметром. Но рано или поздно «чашка» переполнится. Куда пойдет поток? К счастью, не на село. Местные жители показывают маршрут – через пологий борт потечет в речку Козлушку и дальше в Убу.
– Люди, может, и не пострадают, – рассуждает женщина. – А вот природа? Что будет с ней?
Восточный Казахстан – антилидер по числу загрязненных рек. Регулярно специалисты Казгидромета отмечают повышенное содержание тяжелых металлов, марганца и прочей «химии» в речках Глубочанка, Красноярка, Брекса, Тихая, Ульба. Источник – старые горные отвалы, шламонакопители и отработанные рудники.
В «нулевые» экологи провели масштабную инвентаризацию, чтобы взять на учет такие «приветы» из прошлого. Понять, что с ними делать. Всего было выявлено более 100 исторических техногенных объектов. Карьер возле Верх-Убы по каким-то причинам оказался вне поля зрения специалистов. Как пояснил глава регионального департамента экологии Данияр Алиев, в отношении карьера отсутствуют государственное экологическое регулирование и государственный экологический контроль. Соответственно, объект никто не обследовал, анализ воды не проводили.
– На запрос касательно собственника карьера, на которого возлагается ответственность по рекультивации и ликвидации, ответ от акимата Шемонаихинского района не поступал, – пояснил главный эколог Восточного Казахстана.
Свой комментарий дали также в областном департаменте по чрезвычайным ситуациям. Временно исполняющий обязанности начальника ДЧС Дмитрий Титов подтвердил: в соответствующей информационной базе сведений о рудничном карьере нет.
– Согласно информации РГУ «Ертисская бассейновая инспекция» данный карьер является промышленным объектом и не относится ни к поверхностным, ни к подземным водным объектам, – отметил руководитель. – Мы создали комиссию и выехали на место для визуального обследования. Наполнение акватории карьера происходит за счет подземных, талых и дождевых вод. Естественных водных притоков нет. Опасных геомеханических процессов, в том числе оползневых явлений, обвалов и переливов, не наблюдается. На момент обследования обстановка стабильная. Опорожнения не требуется. Вредного воздействия на населенный пункт, объекты хозяйствования и инфраструктуру не представляет.
Вместе с тем районной исполнительной власти выдана рекомендация принять меры по ограничению доступа людей и животных на территорию техногенного объекта, а также установить запрещающие и предупреждающие знаки о безопасности на воде.
Словом, есть надежда, что карьер-потеряшку возьмут под контроль. Не нужно специальных знаний, чтобы понять: в озере, возникшем на месте добычи полиметаллической руды да к тому же с высоким содержанием меди, идет постоянное вымывание тяжелых металлов. Да, сегодня здесь уже водится рыба. Но насколько безопасно рыбачить? Какого качества вода? Нет ли влияния на грунтовые воды? Надеемся, что в ближайшее время специалисты получат ответы на эти вопросы. Ведь легче предупредить нештатную ситуацию, чем бороться с последствиями.
