Путешествие через века

Доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии Международного казахско-турецкого университета им. Ходжи Ахмета Ясауи Мухтар Кожа провел экскурсию для корреспондента «КП», рассказав о том, чего мы не знали раньше о древнем городе.

– Мухтар Бахадырович, расскажите для начала, откуда взялся этот план города? Кому стоит сказать спасибо за возможность подробно изучить и понять, каким был Туркестан в середине XIX века?

– Малоизвестный исторический план города Туркестана обнаружили известные казах­станские исследователи Абдибек Бимендиев и Канат Ускенбай в ходе архивных поисков фотоиллюстративного и картографического материала по истории и культуре Казахстана в музеях, архивах и библиотеках Казах­стана и Российской Федерации. В архиве Русского географического общества в Санкт-Петербурге хранился этот документ, ранее не известный исследователям.

На его титульной странице обозначено: «План города Туркестана. Таврид, 1854».

– Чем Вас, как ученого, на протяжении многих десятилетий изучающего историю туркестанского края, заинтересовал этот документ?

– Убежден, что научные изыс­кания по истории Туркестана следует сосредоточить на поиске и изучении новых письменных и иных источников, так или иначе проливающих свет на различные аспекты истории города и его округи. И в этом смысле план города – находка весьма говорящая. Тем более что анализ содержания плана, а также сравнение с более ранними историческими источниками и результатами археологических изысканий на месте древнего городища свидетельствуют об оригинальности данных обнаруженного источника.

До плана 1854 года историкам был известен только весьма схематичный план Туркестана из архива немецкого ученого пет­ровской эпохи Даниэля Готлиба Мессершмидта – самоотверженного путешественника, первооткрывателя природных богатств Сибири и исследователя культуры населявших ее народов. Причем сейчас известно, что он не был в Казахстане, в Туркестане, и план, скорее всего, скопирован с оригинала где-то в Сибири.

План 1854 года составлен спус­тя примерно полтора века после «плана Мессершмидта». На нем впервые указано местонахож­дение мавзолея Ходжи Ахмета Ясауи, других памятников как археологии, так и архитектуры, места средневекового садово-паркового искусства, то есть он дает информацию не только о Туркестане середины ХІХ века, но в нем также отразилась историческая топография города периода позднего средневековья.

– Что из себя представляет план 1854 года?

– Он нанесен на квадратный лист бумаги желтовато-серого цвета и заключен в рамку. В центральной части документа находится план самого города, есть пояснения к нему. Внутри крепостная территория закрашена светло-розовым цветом и оконтурена темной двойной линией, нанесенной тушью и залитой внутри серой акварелью. Она разделена на три части, две из которых разграничены двойной красной линией, заполненной светло-красной акварелью. Зеленым цветом закрашены зеленые насаждения внутри и за пределами темной двойной линии.

Справа в верхней части плана нанесено название и общее описание: «Планъ города Туркистана ⁄ Масштабъ въ английском дюйме 1 верст. Составленъ по разпросамъ Хакандцевъ, отправлявшихся на поклонение в Мекку, в 1854 году».

Из этой надписи становится ясно, что документ составлен по расспросам пилигримов, отправлявшихся на поклонение в Мекку. О том, что часть паломников из Средней Азии отправлялась в хадж через Россию, свидетельст­вует и письмо 1837 года графа К. В. Нессельроде, адресованное оренбургскому военному губернатору В. А. Перовскому. В нем, в частности, отмечается, что, «несмотря на существующее воспрещение пропускать через Россию азиатских богомольцев в Мекку, нередко выходят на Оренбургскую линию».

Обозначения в плане даются на русском языке, а составлен документ за десять лет до прихода русских в Туркестан и включения его в состав Российской империи. После взятия штурмом 28 июля (9 августа) 1853 года кокандской крепости Ак-Мечеть и создания Сырдарьинской линии Туркестан стал приграничным городом Кокандского ханства.

Кокандские чиновники с большой подозрительностью относились к любым действиям русских. В рапорте заведующего присырдарьинскими казахами И. Я. Осмоловского 10 февраля 1854 года отмечается: «В Туркестане строго следят за всеми прибывающими туда киргизами: одного из моих лазутчиков, посланных 20 января в Туркестан и далее, по приказанию Мирзы-Неиза умертвили, поэтому посылка лазутчиков в Ташкент сделалась невозможной, а в Туркестан – довольно трудной». Понятно, что в такой обстановке план был составлен не путем измерений, а по опросу местных жителей, отправлявшихся на поклонение в Мекку.

– Вы сравнивали план 1854 года и план Мессершмидта? Есть существенные отличия?

– Да, план из архива Русского географического общества содержит гораздо больше данных. План Туркестана из архива Мессершмидта без масштаба, на нем отсутствуют элементы планово-ортогонального абстрактного изображения и обозначено немецкими буквами название девяти объектов внутри и вне города. План 1854 года имеет масштаб, ориентировку по сторонам света. Большой интерес представляют расположенные в правом нижнем углу пояснения к цифровым и буквенным обозначениям плана. Указаны с обозначением названий 19 объектов старого Туркестана!

По плану 1854 года город состоял из цитадели и разделяемых городской стеной внутренней и внешней частей города. Район цитадели огорожен стенами и представляет в плане фигуру, состоящую из двух разных по площади квадратов с общей стороной. Ворота в цитадель располагались в середине восточной стены большого квадрата, эти ворота именовались Дарвазеиарк. Топоним имеет двухэлементную структуру иранского происхождения: дарваза + арк. «Дарваза» означает «ворота», а согласно исследованиям В. В. Бартольда, арк, это кремль, цитадель позднесредневекового города Средней Азии, где обычно располагалась резиденция правителя. Таким образом, «дарвазеиарк» означает «ворота цитадели».

По углам цитадели располагаются шесть округлых башен. Судя по пояснениям к плану, внутри отделенной стеной части цитадели располагалось два объекта: мавзолей Ходжи Ахмета Ясауи, обозначенный как «большая мечеть и гробница Хазрети Султана Ходжа Ахмеда», и прилегающее к нему кладбище.

По плану внутри большого квад­рата цитадели располагались: дом губернатора, судя по знакам, две мечети, и почти вплотную к западному стыку стен большого и малого квадратов цитадели обозначен минарет. Скорее всего, речь идет об одном из минаретов главного портала мавзолея Ходжи Ахмета Ясауи, ибо в ходе многолетних археологических исследований цитадели следов расположенного отдельно минарета в цитадели не выявлено. План находит соответствие с тем, как описал цитадель проживший в 1857 году в плену в Туркестане путешественник и исследователь Николай Северцев: «Мы подъехали к городской цитадели, которая окружена особой стеной, такой же глиняной, как и город. Цитадель четырехсторонняя, а одна сторона, как мне показалось, прислонена к общегородской стене. В этой цитадели живет датка, его офицеры и гарнизон; там же большая мечеть Азрет-Султана, и еще другая, но меньше, но тоже старинная и лучшей постройки, чем теперешние туркестанские строения. Единственные ворота в цитадель пробиты в стене напротив той стороны, которая прислонена к общегородской стене... Кругом цитадели – широкий и глубокий ров с водой, через него у ворот – мост, как в Яны-Кургане. Вышина стены, на глазомер, около 3–4 сажень».

– А что было за стенами цитадели? План дает ответы на этот вопрос?

– Стены и ров центральной час­ти города – шахристана – полукольцом охватывали цитадель и располагались западнее нее. Согласно объяснениям, нанесенным на план, северные ворота назывались «Ишек капка», западные ворота– «Муссалла капка», южные ворота – «Базар капка», восточные ворота – «Орда капка». Слово «капка» означает «ворота». Оно, к слову, использовалось и для обозначения городских ворот на плане Мессершмидта. Ворота являются одним из самых стойких, прочно сохранявшихся элементов топографии позднесредневековых городов Средней Азии. Если ворота и переносились при перестройке городской стены, то только по той же дороге, удаляясь от центра в моменты роста города. Эта закономерность наблюдается и при сравнении с ранним планом Туркестана. Примечательно, что одни из северных ворот города в плане Мессершмидта обозначены как «Ишекни капка», а на плане 1854 года – «Ишек капка», то есть «Ослиные ворота». Схожие названия ворот дает и известный археолог Михаил Массон, посетивший город в конце 20-х годов ХХ века: «Ишак-капка, Мусалля-капка (или Баб-араб, по имени одного из видных учеников Ходжи Ахмета), Иетты-ата-капка и Дарваза-капка».

В конце ХХ века казахстанские исследователи города при перечис­лении ворот Туркестана вместо «Ишек капка» стали использовать название «Ишан какпа», вероятно, как более благозвучный в их понимании вариант для исторического города. Возможно, название возникло в связи с расположением, судя по плану Мессершмидта, ворот вблизи озера Ишекни кол. Я думаю, что ничего постыдного в названи «Ослиные ворота» нет, и нужно возвратить родное историческое название. Известно, что «Ослиными» именовались одни из ворот Древнего Рима и средневекового Брюгге в Европе.

Исходя из плана 1854 года, урбаноним «Базар капка» соответствует южным воротам. В этой же части города на плане Мессершмидта нарисованы ворота, рядом с которыми написано «Базар», что опять находит соответствие. Примечательно, что городские ворота, расположенные рядом с цитаделью, носили название «Орда капка», где первый элемент топонима означает ставку, резиденцию хана, правителя. Западные ворота именовались «Мусалла капка». На протяжении столетий арабским словом «мусалла» обычно обозначали праздничные мечети, однако этим же словом могли обозначать мечеть вообще или мечеть для отпевания покойников. Судя по плану Мессершмидта, вплотную к западным стенам Туркестана конца ХVІІ – начала ХVІІІ века примыкало озеро Мазаркул, что свидетельствует о нахождении рядом кладбища. Прослеживается связь мусалла с кладбищами, что объясняется их расположением вблизи ворот, связью мусалла с некоторыми погребальными обрядами.

– Мухтар Бахадырович, четыре года назад опубликован реконструированный план Туркестана «Архитектурные памятники Ески Туркестан». Совпадают ли, к примеру, те же ворота с исследуемым Вами планом?

– Нет, на реконструированном плане локализация названий ворот является весьма далекой от истины.

– Какой была центральная часть города по плану 1854 года?

– Шахристан разделен улицами на 12 участков различной конфигурации. На плане два участка закрашены зеленой акварелью. Один имеет почти прямоугольное очертание, располагается в южном углу внутреннего города и носит название «Баги-амир». Название состоит из двух элементов, где баг – сад, парк, амир – титул военачальника, правителя. Таким образом «Баги-амир» – «Сад эмира». Из истории известно, что один из загородных садов Самарканда носил название «Баги-Амир-Заде-Шахрух». В нашем случае имя эмира остается неизвестным. Интересно, что на одной средневековой туркестанской колонне из дерева содержится надпись о постройке в 1470–1471 годах мечети в Туркестане по распоряжению «эмира Мухаммад-бини-Бука». Возможно, он или другой эмир дал распоряжение о разбивке сада, что отразилось в его названии. Ко второму участку, закрашенному в зеленый цвет с востока, ведет извилистая сине-голубая линия, обозначающая арык. Скорее всего, так обозначен второй сад внутри городских стен.

В центре города, почти на равном расстоянии от цитадели и западных ворот города, на месте пересечения пяти улиц, располагается объект, обозначенный как «Базары». Николай Северцев тоже его описал: «Базар состоял из таких же улиц, как и прочие, пошире немножко, и одна расширена даже вроде площади. Лавки – открытые спереди навесы, прислоненные к глиняным оградам». В плане лавки и другие базарные объекты отмечены коричневой краской.

На северо-западной окраине базарной площади выделено и указано символом здание мед­ресе. Согласно условным обозначениям, в этой части города находилось пять мечетей и «Надмогильная часовня Гумбязи Карахан». Схожее название содержит рукопись 1835–1842 годов г. Абд ал-Гафур Туркестани, где отмечается, что отец автора пос­ле женитьбы на дочери туркестанского шайх ал-ислама жил в «местечке Кук гунбаз-и Кара-хан». Слово «гумбаз», «гунбаз» на персидском означает «гробница, купол, свод, часовня», зачастую мавзолеи с куполами казахи называют «кумбез». Местоположение памятника «Кук гунбаз-и Кара-хан», что означает «мавзолей Кара-хана с голубым куполом», фиксируемый на плане 1854 года и упоминаемый в рукописи Абд ал-Гафур Туркестани, скорее всего, соответствует выявленному в ходе раскопок десятилетней давности культовому сооружению, условно названному современными архео­логами «Хан мешіті» – «Ханская мечеть».

– А что из себя представляла третья часть города, расположенная между городскими воротами и внешней границей города?

– Здесь нет каких-либо значимых сооружений. Авторы плана отмечают, что внешняя стена совершенно обвалилась и вал этот известен под именем Тугани Азиз хан. Скорее всего, слово «тугани» производное от «тоган», которое кроме значения «канал» означает «запруда, плотина». Можно предположить, что сооружение данной запруды, плотины, скорее всего, было связано с именем предводителя кокандских войск Азиза Парваначи. Азиз или Азиз хазиначи Чусти в 1846–1847 годах получил в управление Ташкент и Дашт-и Кыпчак. Правитель Туркестана Канат-шах отказался подчиняться новому правителю Ташкента и семь месяцев успешно отбивался от кокандских войск, укрывшись за крепостной стеной. Предводитель осаждавших Азиз Парваначи, пробовавший разными способами склонить противника к сдаче, отдал распоряжение поднять запрудами воду в арыках и затопить ею прилегающий к крепости район. Из-за этого, как писал Михаил Массон, мавзолей Ходжи Ахмета долго стоял залитый водой. О наличии внешнего вала, его ремонте и появлении новых элементов фортификации Туркестана в период господства кокандцев есть информация и в русских источниках.

– Кажется, мы изучили цент­ральную историческую часть города. А уделили ли составители внимание жилым постройкам?

– Да, вокруг города на бледно-зеленом фоне нанесены пригородные усадьбы и селения. При этом планировка построек дана коричневым, поля, посевы – зеленым цветом. Голубой линией изображено русло главной водной артерии Туркестана, которая, разветвляясь на мелкие каналы, пересекает весь план с востока на запад. Тут мы находим названия трех основных каналов города – Иничкэ, Абъ-джувазъ и Ахи Ходжа ата. Гидроним «Иничкэ» упомянут как арык Янгича в «Жалованной грамоте, данной Тимуром Туркестанской мечети Азрета-Ясави». Современному населению города этот канал известен под именем Жіңішке.

На каналах за городом отмечены три мельницы. В 1912 году в Туркестане было до 10 маленьких маслобойных заводов и 15 водяных мельниц. Информацию о них мы находим в ценной книге Александра Добросмыслова «Города Сыр-Дарьинской области».

В северо-восточной части города располагалась, выражаясь современным языком, еще одна зеленая зона. «Баги-гулистан», то есть «сад-цветущий край», был разбит на прямоугольном участке. Его площадь занимала территорию, равную половине цитадели. Вода в сад поступала по каналу Иничкэ. В центральной части располагался прямоугольный водоем, закрашенный голубой акварелью. Рядом с водоемом коричневой акварелью нарисована П-образная постройка. На этом же участке символом – кружочек с завершением в форме полумесяца – указана мечеть. Этот сад был и в плане Мессершмидта.

Планировка садов представляет собой образцы садово-паркового искусства Средней Азии средневекового периода, известные как «чарбаг». Сады тимуровского времени имели правильный контур – квадратный или прямоугольный. В глубине сада располагался дом владельца с открытой площадкой и водоемом перед ним, с рассадкой и цветами. В сочинении ХVІ века «Михман-наме-йи Бухара» упоминается местность «Чахар-Баг за городом Йаси» (то есть Туркестаном), куда отправился отдыхать Шайбани-хан после посещения святых мест древнего города. В конце ХVІІІ века в одном из садов под Туркестаном правителем города казахским султаном Тугумом был устроен прием российским посланникам, которые письменно зафиксировали свои впечатления. Судя по плану, в городе и в окрестностях располагались четыре сада.

– Мухтар Бахадырович, насколько достоверным можно считать документ, сохранившийся в архиве Русского географического общества?

– Анализ показывает, что поч­ти все данные плана не находят противоречий при сопоставлении с накопленными сведениями в письменных источниках и материалами археологического изучения топографии Туркестана. Это свидетельствует о его достоверности и точности. Скажу больше: он имеет большую историческую ценность как первоисточник по изучению исторической топографии Туркестана периода позднего средневековья – первой половины ХІХ века. На нем нанесены укрепления города и цитадели, ворота, базар, мечети, сакральные места, сады, оросительные каналы, мельницы, мосты, дороги. Данные о местах расположения и названий ворот, садов города, на мой взгляд, и вовсе являются уникальными. В пояснениях плана зафиксированы оригинальные названия отдельных исторических объектов, в которых, безусловно, отразились представления о городе самих туркестанцев.

Впервые указаны такие памятники средневекового зодчества Туркестана, как Али-ходжа-ата, «Место поклонения наз. Хуми’ишк», «мавзолей Кара-хана с голубым куполом». План 1854 года впервые документирует наличие в Туркестане ХІХ века образцов садово-паркового искусства средневековья.

К сожалению, обозначенные на плане места садов ныне заняты современными постройками, и исследовать такие уникальные объекты археологическими методами уже невозможно. Совместная работа с известными историками Абдибеком Бимендиевым и Канатом Ускенбаем над уникальным планом города Туркестана вылилась в публикацию в американском высокорейтинговом научном журнале «Былые годы», что в определенной мере способствует проявлению интереса зарубежных историков к памятникам средневековой истории Туркестана, привлечению туристов.

Беседу вела
Любовь Доброта