Суициды: что приводит многих подростков к непоправимым последствиям

Как же так? Почему ни один наш сосед не вошел даже в двадцатку этого списка? Что не так с нами? Да, сегодня ситуация изменилась, но лишь в сравнении с другими странами, а внутри республики с этим все также плачевно – сводить счеты с жизнью у нас не стали реже, просто в других государствах происходить это стало чаще. К большому сожалению, у нас все же отмечается рост, и, согласно данным Всемирной организации здравоохранения, Казахстан так и входит в число стран с самым высоким уровнем суицидов в мире.

Специалисты находят массу причин и объяснений, привес­ти их к единому знаменателю сложно, но все же, попробовав, мы получили адский коктейль, ингредиенты которого: стык эпох, цивилизаций и менталитетов, отсутствие доверительных отношений в семье.

Наш сегодняшний собеседник – психиатр высшей категории с почти 30-летним опытом работы Ольга Лалетина. Ольга Александровна работает с самым сложным контингентом профильных пациентов: граж­дане с зависимостями, подростки, люди с суицидальными мыслями.

– Суициды – это всегда психиат­рия, – говорит наша собеседница. – Надо только понимать, большая это или малая психиатрия. Ведь это не одно и то же. Большая – это когда суицидальные мысли или действия возникают в рамках какого-то большого заболевания, допустим, шизофрении. Ну а малая – это, например, суи­цидальное поведение подростка или людей, употребляющих психоактивные вещества. Конечно, это всегда патология, потому что нарушается самая первичная база – инстинкт самосохранения. Когда это происходит, однозначно можем сказать, что у пациента присутствует расстройство. Например, очень распространенное, эмоционально неустойчивое расстройство, по-другому еще называют ПРЛ – пограничное расстройство личности. Все пограничные состояния приводят к тому, что человек не умеет управлять свои­ми эмоция­ми, не может вырабатывать определенную стратегию проживания стресса. Самая уязвимая категория пациентов в этом плане – подростки, неустойчивые эмоционально в силу гормональных факторов.

Современные родители, пытающиеся оградить ребенка от всех тягот, сами того не подоз­ревая, буквально толкают чадо в пропасть. Лишенные в своем детстве достатка и родительского внимания, мамы и папы путают понятия заботы с гиперопекой, достаточности с пресыщением и дисциплины со сверхнагрузками. В итоге к подростковому возрасту у детей не формируются адаптивные механизмы, молодежь, особенно из благополучных семей, не умеет справляться со стрессом, так как стресса как такового у них и не было. Если папа современного мальчика в школу ходил с кастетом в кармане и тщательно подбирал слова в беседе со старшими школьниками, то нынешний мальчуган может заработать паническую атаку, стоит учителю повысить на него голос или же сверстнику неудовлетворительно высказаться о его способностях.

В Казахстане, по мнению психологов, существуют две крайности – детоцентризм и игнорирование детства как такового. Вот и получается, что одних детей до совершеннолетия на шахматы водят родители, а другие с первого класса брошены в пучину самостоятельной жизни. И то и другое – перебор. Набившая оскомину тема соблюдения золотой середины актуальна как никогда. В итоге одним при малейшем стрессе требуются нюхательные соли и многолетняя терапия у психологов, а другим надо просто выжить в прямом смысле этого слова, и это не естественный отбор, а опасность получить отмороженных, озлобленных взрос­лых, неспособных на эмпатию и сочувствие.

– Дети с младенчества привыкают к тому, что абсолютно все окружающие должны считаться­ с его «я», – продолжает Ольга Александровна. – Они всем налево и направо готовы раздавать инструкции по использованию себя, такого уникального и значимого, а когда никто не берет эти инструкции, они недоумевают: мол, как же так? И отсюда ощущение одиночества, отсутствие друзей. А тут – бах – и подростковый возраст подкатил со всеми вытекающими последствиями. В итоге они не могут справиться ни с эмоционально-психологическими, ни с биологическими проблемами. Многие из них выбирают путь нанесения себе болезненных повреждений – селфхарм по-научному. Селфхарм не всегда означает суицидальное поведение и относится больше к парасуицидальному проявлению, а это не одно и то же. Если мы видим селфхарм, то это чаще всего свидетельствует о том, что подросток не справ­ляется со своей эмоциональностью и хочет испытать физическую боль для того, чтобы легче было преодолеть душевную. То есть он ищет пути решения и понимает, что его нестабильное поведение – это не норма. Так что это не такой уж и плохой знак. Тут еще можно что-то исправить, если вовремя обнаружить.

Суицид – желание уйти из жизни по разным причинам, часто это неудовлетворенные «хотелки» и манипуляции. Почти все подростки, которых удалось спасти, говорили лишь одно – что не думали сводить счеты с жизнью, а делали это «понарошку», не понимая ответственности, следуя принципу «ну вы у меня поплачете, будете знать, как игнорировать мои желания». Большинство хотели напугать, но ведь есть и те, кто действительно шел на это сознательно. И тут виной не отсутствие нового айфона, брендовой одежды или привлекательной внешности.

– Если исключить буллинг, нездоровые амбиции, перегрузку, гормоны, неразделенную любовь, страх стыда, то остается не так уж и много причин. Это истинные ментальные заболевания и доведение до суицида. Процент таких случаев из общего числа невелик, но игнорировать это ни в коем случае нельзя, ведь на кону стоит жизнь человека, – делится специалист. – Мое мнение как психиатра, что рост психических расстройств и эмоциональной неустойчивости у подростков, приводящих к суицидальному поведению, связан с тем, что присутствует чрезмерная информация из соцсетей и виртуальных игр. Подростки еще не в состоянии полноценно отделять зерна от плевел и относятся с большим доверием к тому, что идет из экрана, принимая все за истину в последней инстанции.

Вот вам пример. Наслушавшись псевдоспециалистов, подросток перешел на веганский рацион. Но, естественно, сделано это было абсолютно непрофессионально, вследствие чего развились дефициты полезных веществ, нарушившие выработку и без того нестабильного гормонального фона. Или другой пример: в школе девушку буллили откровенно за то, что она в 14 лет не красится,­ не курит, не делает маникюр, а дома в семье царили жесткие патриархальные устои с набившим оскомину уятом. И вот эти двойные стандарты, когда хотят и дома быть хорошими, и иметь успех вне семьи, приводят к выгоранию и нарушениям поведения.

Чувство безусловной любви дарит подросткам крылья. Они не боятся показаться дома плохими, получить плохую оценку, не так одеться, как принято в семье. Получить одобрение и поддержку в семье проще, чем стать белой вороной и выживать в сообществе подростков. Конечно, можно воспитывать ребенка так, чтобы он стоял особняком и дико гордился своим положением, но способных выстоять в этом единицы, и в разы больше тех, кто сломается. Выбор за родителями – что им надо? Чтобы произошел естественный отбор или чтобы ребенок стал более гибким, и тогда, приняв его изменения, внедриться в круг доверия и стать своему чаду опорой и поддержкой, закрыв на что-то глаза.

Обнаружив проблему, обязательно надо обратиться прежде всего к проверенному специалисту. Предварительно ознакомившись с его образованием и опытом работы. Если он не имеет опыта работы клиническим психологом, то с такими серьезными проблемами к нему лучше не идти. Так же как следует избегать новомодных специалистов. Мы, к сожалению, скатываемся в средневековье – сплошь и рядом процветают тарологи, нумерологи, последователи сюцай и тета-хилинга, коучи различные. И ведь не каждый дипломированный психолог возьмется за суицидника, предпочитая отправить сразу к психиатрам, зато все эти экзорцисты и шаманы легко берут на сессии таких пациентов.

Возвращаясь к теме того, почему же у нас, в благополучной стране, процветают суициды, нельзя не отметить тот факт, что наши люди до сих пор предвзято относятся к специалистам, работающим с ментальными заболеваниями. Вроде как болеть может только тело, а если душа не в порядке, то вперед – к шаманам, изгонять духов. Хотя психиатр не будет назначать то, что спровоцирует еще больше суицидальное поведение, и сразу поймет, лукавит пациент, манипулируя родными, или же проблема действительно есть. Он стабилизирует состояние, эмоциональный фон, и к каждому пациенту будет применен индивидуальный подход, тут не существует протоколов, как, например, в лечении какого-то телесного заболевания.

– Рецепта единого, как помочь подросткам, нет, – резюмирует Ольга Лалетина. – Есть ряд рекомендаций и факторов, которые необходимо учитывать. Сегодня налицо проблема стыка эпох, которая никогда еще не была так ярко выражена. Мы из одной эпохи, дети – из совершенно новой. В Казахстане подростки и молодежь сталкиваются с такими понятиями, как бесконечный уят и обесценивание. Что-то сделал, и ему должно быть или стыдно, или же его будут убеждать, что проблемы надуманны. Что могу посоветовать? Первое – это ограничение гаджетов, кричу об этом на всех углах, но родители сами повязли в них и ищут оправдания своему бездействию. Конечно же, больше дисциплины и меньше вседозволенности. Обязательно соблюдение режима и распорядка дня. Ну и самое главное – доверительные отношения в семье, когда быть другим не стыдно.