Юбилей «Невада – Семей» – хороший повод напомнить о заслугах Саима Балмуханова

Антиядерное движение «Невада – Семей» отметило в нынешнем году 35-летие. Главный врач медицинского центра «Шапағат» Аманжол Адаев из города Кандыагаша – один из участников юбилейной встречи, которая была организована по этому случаю в Нацио­нальной библиотеке РК. Много лет он добивается должного признания заслуг основателя научной школы радиобиологов Казахстана.

– Саим Балмуханов является не только создателем Института онкологии и радиологии, он много лет проработал здесь. Об этом должен напоминать памятник во дворе института, при этом и сам институт нужно назвать его именем. Так же как и первый реабилитационный центр, открытый в свое время в Семее при поддержке его зарубежных коллег. В этом городе должна быть и улица имени Саима Балмуханова. С такой инициативой не раз обращался к сенаторам и мажилисменам, представляющим в Парламенте Актюбинскую область. Пока же удалось добиться цели в Актобе, Кандыагаше и Темире, но не останавливаюсь на этом. Предлагаю также дать имя нашего земляка Темирской районной больнице и школе в Кандыагаше, Актюбинскому областному онкологическому цент­ру при Западно-Казах­станском медуниверситете имени Марата Оспанова, – делится Аманжол Адаев.

В ходе беседы он показал книгу. Издательский дом «Қазақ университеті» инициировал серию «Өнегелі өмір», посвященную жизни и деятельности выдающихся отечественных ученых-педагогов, государственных и общественных деятелей. О Саиме Балмуханове рассказывает 56-й выпуск. Книга тиражом 500 экземпляров вышла в 2015 году. В ней воспоминания самого ученого, его коллег, родных и друзей. Они позволяют узнать ближе человека, который всей своей жизнью и любовью к своему делу и к людям вызывает восхищение и гордость.

Мечтал стать историком

Родился Саим Балмуханов 20 сентября 1922 года в поселке Кенесту Темирского района Актюбинской области. Большое влияние на формирование его характера, жизненных целей и интересов оказала бабушка Алтыншаш. Кстати, она умела «…вправлять вывихи, исправлять переломы, хранила сушеные травы», видимо, отсюда и зародилась у внука медицинская жилка. А еще она заложила любовь к истории казахов, нацио­нальному искусству. В ее доме часто бывали местные акыны и сказители. Дальним родственником был Нурпеис Байганин, гостил его ученик Мырзалы. Глубоко в память врезались рассказы о красавице Кыз-Жибек и Толегене, отрывки из «Шахнаме» Фирдоуси и другое. Очевидно, поэтому в школе Саим мечтал стать историком, но любимый учитель переключил его внимание на биологию.

В семье был культ знаний. Такая деталь из воспоминаний родственников: отец продал единственную лошадь, чтобы дети учились в интернате. Образование получили четверо сыновей и три дочери.

Казахская школа в городке Темире считалась лучшей в области. Преподавали в ней выпускники учительской семинарии и университетов Казани, Саратова, Петербурга. В числе ссыльных были бывшие члены народной партии «Алаш», белые офицеры из Украины.

– Химию и биологию нам преподавал Дмитрий Яковлевич. Капитан, красивый, всегда подтянутый и с белым воротничком. Он изучил казахский язык очень быстро, и у него я узнал казахские названия многих химических элементов, – вспоминал Саим Балмуханов.

Он также объяснил происхож­дение отчества и фамилии:

– Моего отца звали Килибай, значит, я должен быть Килибаевич, а не Балуа­нович. Балуан – мой дед… Так как я любил Алтыншаш-әже, меня считали сыном дедушки, тем более у казахов был обычай забирать на воспитание внука. Неудивительно, что когда в школе нас записывали по отчеству, я назвал себя сыном Балуана.

А почему Балмуханов? В неф­тяном промысле Шубар-Кудук рабочим давали карточки, по которым получали по 800 граммов хлеба, а иждивенцы – по 400 ежедневно. Но старший брат Нурен, работавший в «Эмба-неф­ти», не имел права включать в список иждивенцев младших членов семьи, пока был жив отец. Пришлось переделать документы, чтобы записать всех на умершего дядю Балмухана. Так и выжили...

Фронтовая закалка

В 1938 году, окончив среднюю школу, Саим поступил на лечебный факультет Алма-Атинского государственного медицинского института. Не зная русского языка, стал одним из лучших его студентов. Вскоре грянула Великая Отечественная война, курс стали готовить по хирургическим дисциплинам, поскольку молодым врачам предстояло оказывать помощь в военно-полевых условиях. В 1943-м весь курс добровольно отправился на фронт. В том числе и Саим Балмуханов, хотя он имел бронь и как отличник направлялся на учебу в аспирантуру.

Служил командиром медико-санитарной роты, начальником медико-санитарной службы полка стрелковой дивизии 4-го Украин­ского, затем 3-го Белорусского фронтов. С разведчиками пересекал линию фронта, оказывал помощь раненым. За одну из таких операций в апреле 1944 года был награжден орденом Бое­вого Красного Знамени. Через год отличился под Кенигсбергом, получил второй орден Боевого Красного Знамени. В Польше лечил местное население. За всю войну был дважды ранен, и оба раза легко.

Демобилизовался из рядов Крас­ной армии в 1946 году. С тех пор самым любимым праздником для Саима Балмуханова стал День Победы. Бывшему фронтовику предложили остаться в военном ведомстве в Москве, но он решил, что будет нужнее у себя на родине.

Первый академик медицины Казах­стана Александр Николае­вич Сызганов, узнав специализацию Балмуханова, отметил, что хирургов пруд пруди, рес­публике нужны другие специа­листы. Принял его младшим научным сотрудником и прикрепил к заместителю директора Института клинической и экспериментальной хирургии, а через пару месяцев отправил к директору Мос­ковского научно-исследовательского института рентгенологии и радиологии Самуилу Ароновичу Рейнбергу, даже не спросив согласия. В этот период аспиранту становятся доступны подробные сведения о последствиях атомной атаки на Хиросиму и Нагасаки, жертвах лучевой болезни.

Истина дороже карьеры

Успешно защитив кандидатскую диссертацию, в 1953 году Саим Балмуханов возглавил кафедру рентгенологии и радиологии Алма-Атинского мединститута.

В 1954 году назначен главным радио­логом республики. Долж­ность эта позволяла получать хоть какие-то сведения о засекреченном Семипалатинском ядерном полигоне. Постепенно ему удалось внушить министру здравоохранения Сибугатулле Карынбаеву, что проведение испытаний атомных боеголовок может оказывать негативное воздействие на здоровье населения области. Удостовериться в этом можно было, только ознакомившись на месте с состоянием здоровья жителей сел, прилегающих к полигону.

В Абайском районе медиков остановили военные. Выручил их тогда советский ученый Андрей Сахаров. Это была первая их неожиданная встреча.

– На долю вашего народа выпало тяжелое испытание. Трудно будет его преодолеть. Я тоже занимался этим вопросом, постараюсь по мере своих сил облегчить страдание народа. Желаю вам успеха, – сказал на прощание новый знакомый.

Поздно осенью в семипала­тинском обкоме партии обсуж­дали результаты ядерных испытаний, проведенных 12 августа 1953 года. Именно по наставлению Сахарова впервые в истории полигона была организована эвакуация населения из зоны предполагаемого выпадения следа.

Вторая, но уже заочная встреча прои­зошла в 1969 году. Академика НАН и директора Института онкологии пригласили в Алма-Атинский горком партии подписать документ, в котором Сахарова признали врагом народа. Балмуханов решительно отказался сделать это, за что поплатился партбилетом.

С 1957 года с шестью врачами-добровольцами Саим Балмуханов регулярно выезжал в район полигона, где изучал последствия взрывов. Тогда же впервые увидел признаки лучевой болезни у жителей близлежащих районов. В областной больнице ему показали парней 15–16 лет из поселка Кайнар. «Один упал в обморок, выпадение волос. У одного образовалась плешь на лбу, у второго – на виске… Оказалось, пасли овец на границе ядерного полигона. Много раз они видели, как после испытания ярко вспыхивало солнце. Их симптомы напомнили о трех стадиях лучевой болезни, о которых узнал на лекциях в Москве, посвященных результатам исследований ядерных испытаний в Нагасаки. Но главный врач областной больницы сразу предупредила, что никто не разрешит описать лучевую болезнь», – написал онколог в своих воспоминаниях.

Вместе с директором Института краевой патологии профессором Бахией Атчабаровым в течение трех лет обследовали окрестности Кайнара и соседних сел, дозиметрические приборы зашкаливали. Собранную обширную информацию отправили в Моск­ву. Там не поверили, проверяли год, после чего согласились: доза облучения радиацией выше нормы в четыре-шесть раз! Но у КГБ было свое мнение, Балмуханова за строптивость уволили. Вернули к работе через несколько месяцев, после того, как зарубежные коллеги сообщили министру здравоохра­нения СССР Петровскому о том, что готовы принять на работу казах­станца. Об этом сразу сообщила радиостанция Би-би-си.

В 1959 году Саим Балмуханов защитил докторскую диссертацию в Институте биофизики АМН СССР в Москве. В этот период судьба сблизила его с Канышем Сатпаевым. Создатель Академии наук Казахстана именно ему доверил свое здоровье, отказавшись от лечения в иностранных клиниках.

В 1962 году профессор Балмуханов стал заместителем директора Казахского НИИ онкологии и радиологии по науке, созданного 5 июля 1960 года. В этот период рождается первая в республике клиническая база для лучевого лечения онкологических больных. «Мегавольтная лучевая терапия», изданная в 1963 году, на долгие годы стала настольной книгой для радиотерапевтов СССР.

Жизнь прожита не зря

В 1967 году Саим Балмуханов первым из врачей становится действительным членом Академии наук РК. За вклад в науку был награжден двумя орденами Ленина. За усилия по борьбе за безъядерный мир удостаивается почетного звания лауреата международной премии мира (Япония). С 1984 года был президентом Казахстанской ассоциации движения «Врачи мира за предотвращение ядерной войны», с 1994 года возглавлял научно-координационный совет по реабилитации облученного населения при Министерстве образования и науки РК.

– На учителей и наставников мне везло. Рентгенорадиологии учился у Рейнтберга. Каныш Сатпаев принял кровное участие в моей судьбе, помог пройти стажировку в США, где разработали новейшую методологию высоковольтной лучевой терапии для лечения раковых опухолей, – признавался Саим Балуанович.

В 1996 году коллектив авторов во главе с Балмухановым подготовил научные исследования под названием «Новая концепция диагностики и высокоэффективной комплексной терапии рака», она была номинирована на Государственную премию РК. К сожалению, в том году Правительство Казахстана решило не присуждать премию.

Реальные последствия деятельности СИЯП стали известны широкой мировой общественности из его откровений «Ядерный полигон моими глазами», опубликованных в 1998 году.

Следует отметить, что Саим Балмуханов при всей своей занятости не ограничивался только медициной. Он серьезно увлекался историей, которая привлекала своей недосказанностью, недостатком достоверных фактов, сложностью их трактовки. Он собирал устные истории, привозил из заграничных командировок недоступные издания. К примеру, в 70-е тайно под стелькой обуви спрятал портрет Абулхаир-хана. Увлекался этимологией языка. Большой страстью была охота.

«Такова была моя жизнь – долгой и счастливой, со взлетами и падениями, с достижениями и разочарованиями. Все в ней было, и радость, и печаль, встречи и расставания. Но я знаю – меня любят мои родные и близкие, ценят и уважают мои друзья. Я знаю – жизнь прожита не зря» – так оценил ученый пройденный путь.

Его не стало десять лет назад…