По дипломату судят о стране

Дипломатической службе Республики Казахстан 2 июля 2022 года исполняется 30 лет. Один из тех, кто стоял у истоков системы внешнеполитического ведомства Казахстана, – посол Болат Нургалиев.

Дипломатическую деятельность Болат Нургалиев начал еще в советское время, в том числе работал в посольствах в Пакистане и Индии. Но после обретения Казахстаном независимости вернулся на родину и в 1992 году
стал работать в Министерстве иностранных дел. Сначала на должности начальника управления, а затем – заместителя министра иностранных дел. Сегодня он является председателем правления
Института внешнеполитических исследований при МИД.

О том, какими были первые дни дипломатической службы независимого Казахстана, с какими испытаниями сталкивается дипломат и какими качествами он должен обладать, Болат Нургалиев рассказал в интервью «Казахстанской правде».

– Болат Кабдылхамитович, Вам довелось работать в советской структуре дипломатических представительств, а затем – уже в системе Респуб­лики Казахстан. Расскажите, как изменилась дипломатическая служба после выхода из состава СССР?

– На момент объявления Казахстаном независимости наше дипломатическое ведомство, в отличие от ряда других государственных органов, не имело кадрового и инфраструктурного потенциала, соответствующего масштабам внешнеполитических задач. Фактически дипломатичес­кую службу приходилось создавать с нуля. Оценивая начальный период, порой удивляешься, как мы справились с колоссальным потоком дел, обрушившихся на молодое Министерство иностранных дел.

Это сейчас у нас больше тысячи квалифицированных дипломатов работают по различным направлениям в центральном аппарате МИД, а также в посольствах и генконсульствах в зарубежных странах и постоянных представительствах при международных организациях. А тогда, в начале 90-х, нескольким десяткам сотрудников приходилось быть мультифункционалами.

Одновременно или попеременно они занимались установлением дипломатических отношений с различными странами, обеспечением переговоров в Алма-Ате зарубежных делегаций высокого ранга, подготовкой официальных визитов Главы государства, разработкой концептуальных подходов к выстраиванию отношений с партнерами, определением наи­более актуальных задач и оптимального алгоритма их решения. Работали, что называется, с колес, без выходных и отпусков, как, впрочем, и все остальные государственные служащие в то поистине романтическое время.

Многие из внешнеполитичес­ких инициатив Казахстана, ставших теперь общепризнанным фактором международных отношений, например, созыв Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии или построение мира, свободного от ядерного оружия, были сформулированы именно в первые годы становления казахстанской дипломатии.

Был тогда и определенный скептицизм по поводу «внешнеполитической нескромности» Алма-Аты: считалось, что молодому государству не следует проявлять такую активность в выдвижении амбициозных инициатив. По прошествии 30 лет можно констатировать, что это был правильный подход, позицио­нировавший Казахстан в качестве проактивного, прагматичного и конструктивного члена международного сообщества.

Отмечу, что особую последовательность и настойчивость в отстаивании именно такого подхода проявлял бывший тогда одним из руководителей внешнеполитического ведомства Касым-Жомарт Кемелевич Токаев. Соратники по дипломатической службе уже тогда выделяли его высочайшие аналитические способности, скрупулезность в работе над документами (ведь в дипломатии мелочей не бывает), требовательное и в то же время благожелательное отношение к подчиненным, особенно к молодым дипломатам, многие из которых, пройдя «токаевскую школу», сейчас сами стали авторитетными руководителями.

Необходимо отдать должное Первому Президенту Казах­стана Нурсултану Абишевичу
Назарбаеву. Он в те годы был главным дипломатом нашей страны, вносившим большой личный вклад в презентацию молодой республики мировому сообществу и установление парт­нерских отношений с другими государствами.

Среди послов Казахстана первой-второй генерации были Бирганым Айтимова, Акмарал Арыстанбекова, Ерик Асанбаев, Мырзатай Жолдасбеков, Тлеухан Кабдрахманов, Жанибек Карибжанов, Канат Саудабаев, Олжас Сулейменов, Сергей Терещенко, Равиль Чердабаев, Мухтар Шаханов и другие авторитетные в стране деятели, пребывание с которыми в одном посольском корпусе я воспринимаю как большую честь.

– Правда ли, что дипломата могут направить в посольство любой страны мира, с которой у Казахстана есть дипломатические отношения? В чем заключается подготовка к работе в другом государстве, что необходимо изучить?

– При принятии решения о командировании дипломата на работу за рубеж, тем более если это касается руководящего работника, оценивается уровень потенциальной эффективности сотрудника именно в этой стране и именно на этом участке. Так что я не стал бы говорить о том, что любого могут отправить в любую страну. Есть ежегодный план ротации, определяющий сроки замены работника загранмиссии его или ее коллегой из центрального аппарата.

Заблаговременное знание своей перспективы позволяет дипломату тщательно подготовиться к будущей миссии, изучить все доступные источники информации о стране пребывания. Желательно знать максимально много, ведь дипломат едет как официальный представитель своего государства, и по тому, насколько он осведомлен о реалиях страны командирования, будут судить об уровне внимания и уважения в Казахстане к этой стране.

Знание языка страны пребывания – несомненный плюс. В любом случае, если уж не довелось изучить этот язык до командировки, перспективный дипломат обязательно займется освоением хотя бы базового уровня, чтобы иметь возможность общаться в быту с местными жителями.

– В некоторых странах довольно экзотические протоколы и церемонии. Приходилось ли Вам сталкиваться с подобным?

– Послом, если учесть опыт совместительства, я работал в семи странах, и практически везде были свои специфические особенности протокола. Наиболее запоминающимися являются церемонии вручения верительных грамот, которые отличаются от страны к стране.

В Вашингтоне эта церемония была обставлена наиболее демократично, на встречу с Президентом США Биллом Клинтоном было рекомендовано явиться со всей семьей. Моему сыну тогда было восемь лет, и после завершения пятнадцатиминутной беседы с лидером демократического мира Ерден шепотом спросил меня: «Правда ведь, я – единственный казахский мальчик, которому пожал руку Билл Клинтон?»

А вот в Японии церемония вручения верительных грамот императору обставляется максимально строго по традиционному сценарию: одеваешься в черный сюртук с фалдами, серые брюки в полоску, светлый жилет, сереб­ристый галстук. Золоченая карета с кучером в золотой ливрее, запряженная шестеркой вышко­ленных лошадей, доставляет к императорскому дворцу. Входишь в тронный зал с поклонами и после вручения верительных грамот также с поклонами удаляешься.

Служащие Протокола японского МИД, когда я им посетовал на строгость церемониала, «утешили», сказав, что раньше требовалось надевать еще и цилиндр, а мне «повезло», поскольку в порядке демократизации нелепый по меркам XXI века головной убор разрешили не носить.

А вот послецеремониальная беседа тет-а-тет с императором была удивительно непринужденной и теплой. Его Величество увлекается ихтиологией, и его интересовало, какая живность осталась в мелеющем Аральском море.

– Считается, что дипломат должен соблюдать дресс-код в любой ситуации, даже если он только что спасался от пожара или наводнения. Как на самом деле? Действительно приходится идти в поход и брать с собой деловой костюм на случай, если потребуется участвовать в официальном мероприятии?

– Находясь за рубежом, дип­ломат исполняет обязанности в режиме «двадцать четыре на семь», поэтому нужно быть в форме постоянно, в минутной готовности к любому повороту событий. Расслабиться можно лишь по возвращении на Родину.

Некоторым это дается тяжело в психологическом плане, и не все, что греха таить, выдерживают. Помнить о том, что ты постоянно «при исполнении» – профессиональная обязанность, это касается и дресс-кода. Сейчас, конечно, больше демократичнос­ти в одежде, в странах, где заботятся об энергосбережении, например в Японии и Израиле, в жаркий сезон даже рекомендуют дипкорпусу не надевать галстук на официальные встречи, чтобы обойтись без кондиционера. Но, с другой стороны, нужно учитывать местные традиции. В той же Японии, например, считается неприличным принимать кого-либо в служебном кабинете, не надев пиджак.

– Есть ли особые правила для дипломатов, чего нельзя ни в коем случае делать и говорить?

– Чего дипломат ни в коем случае не может делать, так это забывать хотя бы на миг о священном долге достойно представлять свою страну.

Во время пребывания дипломата за рубежом по его поведению, словам и делам судят не о том, какое образование и воспитание он получил дома, а оценивают страну, пославшую его представлять ее интересы. Там ведь, если возникнут какие-то претензии, могут подумать: уж если этот из категории избранных, то каковы же его соотечественники?

От дипломата требуется способность работать на достижение позитивного результата. В сфере международных отношений таким результатом должно быть сближение народов и государств, сглаживание противоречий, дос­тижение компромисса, пред­отвращение конфликта, недопущение его перехода в острые формы по принципу «Худой мир лучше доброй ссоры».

Удручает, что в последнее время в дипломатической практике в ряде стран распространяется конфронтационная риторика, соревнование в том, кто кого похлеще обзовет. Доходит до оскорбительных высказываний в адрес отдельных народов, стран и их лидеров. Это должно восприниматься как аберрация, но никак не новая норма.

Во всяком случае, многовекторная внешняя политика Казахстана строилась и будет строиться на объединительных принципах добрососедства, равноправия и взаимного уважения, должного учета законных интересов партнеров и совместного процветания.