Фестивальное движение: зачем и для кого?

– С каждым годом процесс проведения фестивалей усложняется, – говорит президент «Бастау» Сергей Азимов. – У нас очень сжатые сроки, масса организационных проблем, в которые я не хочу посвящать читателя. Самое главное – фестиваль «Бас­тау» прочно стоит на ногах не только в казахском кино, но и в кинематографах наших соседей – России, Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана и других стран. За это я признателен тем людям, которые понимают, что кинофестивальное движение необходимо республике.

Начинать всегда сложно, но гораздо сложнее проводить фестиваль второй, третий, седьмой, десятый разы. И то, что мы разменяли вторую десятку и все 11 лет «Бастау» проводится в Алматы, центре казахской кинематографии, – признак того, что, несмотря ни на какие подводные рифы и штормы, наш корабль продолжает двигаться.

Я сейчас переживаю не только за свой фестиваль, а за все другие, в том числе за «Евразию», которая является флагманом фестивального движения в Казахстане. У истоков этого МКФ в 1998 году стояла Конфедерация Союза кинематографистов стран СНГ и Балтии во главе с мудрейшим Рустамом Ибрагимбековым и первыми секретарями Союзов кинематографистов стран Содружества. Но позже МКФ «Евразия», мне кажется, стал какой-то разменной монетой в руках тех, кто хотел кому-то угодить. Однаж­ды, уже и не помню при каком министре, его решили проводить в Астане. Но приведу аналогию, которая уже набила оскомину, – не проводят же Каннский фестиваль в Париже. А у нас в честь Дня столицы все, кто только мог, привозили тогда в Астану звезд – эстрадных и оперных, чтобы, выслуживаясь, показать, какое мы успешное государство. В какой-то момент решили, что не хватает еще одного штриха – кинофестиваля. Итог был ожидаемым – он «утонул» среди многочисленных мероприятий, а именинник, ради которого все это и делалось, не пришел на «Евразию».

– Кстати, почему местом проведения «Евразии» в 1998 году был выбран именно Казахстан?

– Потому что Союз кинемато­графистов Казахстана во главе с Оразом Рымжановым, Комитет культуры Министерства образования, культуры и здравоохранения и продюсерская фирма «АРТ-Центр» проявили инициативу.
Я был одним из вице-президентов первой «Евразии», отвечавшим за молодежную часть и документальное кино.

Потом наступила семилетняя пауза. Все эти годы мы скучали по большому фестивалю, у казахских кинематографистов было огромное желание вы­рваться из провинциальных рамок. Возрождать всегда сложнее, чем создавать заново, и все же киностудия вышла в 2004 году с этой инициативой к руководству страны. Конечно, основную организаторскую работу провел сам «Казахфильм», но Дюсен Касеи­нов и сменивший его на посту министра культуры и спорта Есет Косубаев много сделали, чтобы фестиваль состоялся. Три года, начиная с 2005-го, «Евразия» проходила на подъеме. И как бы фестиваль ни критиковали, он много сделал для продвижения казахского кино. Подход к нему у нас был не только как к бизнес-проекту, а как к культурологическому явлению. По крайней мере, на бывшем постсоветском пространстве Казахстан стал восприниматься как успешная кинематографическая держава.

Будучи президентом второй, третьей и четвертой «Евразии», я понимал, что фестиваль должен заявить о себе как стабильный и постоянный. Это было непросто – не успели взяться за него, как пошли критика и давление. Успех ведь всегда кому-то мешает.

Одной из функций кинофестивалей является еще и киноликбез – воспитание вкуса у зрителя, создание киносреды, без чего кинематограф не может развиваться как полноценный вид искусства. А мы сделали так, что алматинцы и гости города в фестивальные дни встречались вечерами в театре оперы и балета имени Абая живьем с самой Катрин Денев, Жан-Клод Каррьером, Жераром Депардье, Сильвестром Сталлоне и другими звездами мирового кино.

«Пропахшая» нафталином

– А как Вам удалось заполучить на фестиваль Катрин Денев и других кинозвезд первой величины?

– Когда люди разговаривают на одном языке, я имею в виду язык кино, то это не так трудно. Катрин уже после первых двух-трех фраз поняла, что в Казах­стане она узнаваема, здесь ценят ее творчество. Гораздо труднее было сделать так, чтобы она не оказалась рядом с Жан-Клодом Ван Даммом. Это ведь совершенно разные величины. Последнего мы пригласили, признаюсь, в угоду фанатам киномордобоя, а вовсе не как мастера, способного улучшить вкусы зрителя.

Кстати, на том фестивале был еще один Жан-Клод. Знаковая фигура, обладатель двух «Оскаров» и «Сезара», французский актер, кинодраматург, один из авторов сценария казахстанско-германско-французской картины «Улжан» Жан-Клод Каррьер. Но наши малоподготовленные журналисты бегали как угорелые за Ван Даммом. Интересно, что они сказали бы, если бы узнали, что, не успев приехать, актер «спелся» с сыном известного кинорежиссера, любителем принять на грудь. Вместе они наклюкались так, что ресторан нам выставил огромный счет, а актер, которому с утра предстоя­ли встречи с журналистами и зрителями, едва стоял на ногах. Пришлось напомнить про контракт и пригрозить, что если он еще раз нарушит условия, то сажаем в самолет – и до свидания. Переводчик был напуган, когда ему было велено переводить слово в слово: «Если вы считаете, что приехали на Эквадор или в Гондурас, то ошибаетесь. Мы уважаем только тех, кто относится с уважением и к нам тоже». Ничего. Зато Ван Дамм протрезвел мгновенно.

Ведь почему фестивали у нас получались? Потому что мы хотели, чтобы они выполняли про­светительскую функцию, когда зритель не просто смотрел хорошее кино, но и вживую мог видеть на специально организованных для него киновечерах тех, кто делал его, – великих режиссеров и актеров.

– Я помню пресс-конференцию с Катрин Денев. Журналисты смотрели на нее как на живую богиню, но один из коллег потом выдал, что «лицом кинофестиваля «Евразия-2005» стала пропахшая нафталином Катрин Денев». Как Вы на это отреагировали?

– Никак. А того журналиста я помню. Потом он взялся критиковать человека, который пришел руководить киностудией после меня. Но когда тот дал ему возможность поставить фильм, журналист замолчал. Конечно, откупаться от критиканов премиями, дачей заказов на сценарий или постановку – легче всего. Но когда идешь на трусливый компромисс (кому же приятно, когда его смешивают с грязью), то перестают уважать. Думаете, ко мне организаторы оголтелой критики не подходили с циничными предложениями: «Заплати гонорар, дай постановку. Ну что тебе стоит?» Еще как! Но я принципиально не шел на это. Некоторые из наиболее зарвавшихся вымогателей из нашей киношной среды поз­же, уже не при мне, оказались на скамье подсудимых.

Я уверен, что пройдет много лет и фестиваль 2005 года войдет в историю именами Катрин Денев, Жерара Депардье и Жан-Клода Каррьера.

– Депардье снялся в Вашей картине, когда Вы уже не были директором киностудии. Какой он назвал гонорар?

– Когда он приехал на «Евразию» и я ему начал рассказывать про блокбастер «Кочевник» с участием голливудских актеров, он заявил: «Я все понимаю, но дверь в мировой кинемато­граф вы можете открыть только своей самобытностью». Я ему говорю: «Если у нас появится хороший сценарий, Вы бы согласились сниматься в нашем фильме?» «Почему бы нет?» – просто ответил он. И мы пригласили его в «Нежданную любовь» на роль аульного немца, который с легкой руки нашего скрип-редактора Ермека Турсунова обрел имя Герольд. Но в сценарии не хватало адаптации под казахский быт. Я помню, летел из Москвы в Алматы. В самолете попалась газета, где журналисты, рассказывая о том, как посол России в Украине Виктор Черномырдин что-то опять отчебучил, припомнили ему все его знаменитые цитаты, начиная с легендарной: «Если руки чешутся, то чешите в другом месте». Я вложил в уста героя Депардье кое-что из высказываний Черномырдина. И это получилось так естественно!

Выражение лица «Бастау»

– А как появился «Бастау»?

– Я уходил из «Казахфильма» в октябре 2008 года с ощущением, что будущее за молодым кино. Уже тогда в университете «Туран» появился кинофакультет, следом – в КазНУИ («Шабыт») в Астане. И в 2011 году совместно с академией искусств им. Жургенова мы провели первый фестиваль «Бастау» («Начало»). Не сразу, а в 2012 году у нас появилась идея создания ассоциации киношкол Казахстана.

Когда мы проводили первый фестиваль студенческих фильмов «Бастау», нас хорошо поддержали соседи – страны Цент­ральной Азии и особенно ВГИК, где когда-то преподавали Сергей Эйзенштейн, Всеволод Пудовкин, Михаил Ромм, Роман Кармен и Сергей Бондарчук.

Политика политикой, но традиции одной из лучших кино­школ мира нельзя вырывать из контекста. Когда во время Великой Отечественной войны центр той страны, в которой мы родились и жили, переместился в Алма-Ату, то в сфере кино это были Центральная объединенная киностудия (ЦОКС) и ВГИК. Их отправили почему-то не в Душанбе или в Саратов, а именно сюда. И первые национальные профессиональные кадры для казахского кинематографа готовил Сергей Эйзенштейн и другие выдающиеся педагоги той школы.

На первый студенческий кинофестиваль «Бастау» приехал ректор ВГИКа Александр Новиков, и мы вместе с ним открывали памятную доску на здании, где сейчас находится Алматинский кинотехникум, а в годы войны располагался ВГИК.

У казахов есть замечательное слово үздіксіздік – преемственность, в кино это нужно культивировать начиная с первых шагов. Иначе у молодых коллег может появиться иллюзия того, что кинематограф начинается с них. Дерзость, здоровый эгоизм, сосредоточенность на себе как на личности, чтобы потом выдать на гора какой-то вулканический взрыв, хороши и не возбраняются, если не забывать, что основы кинематографа закладывали другие люди.

На наш маленький «Бастау» есть соблазн пригласить известные имена, но для нас крайне важно, чтобы они приезжали не потому, что за это заплачен гонорар, а чтобы они были причастны к фестивалям студенческого и дебютного кино, а их присутствие стало неким трамплином для начинающих кинематографистов.

– Который год подготовка к фестивалям идет в режиме цейтнота. Нельзя ли начинать ее заранее?

– Мы проводим 11-й по счету фестиваль за счет города. Я благодарен за поддержку и Министерству культуры и информации, и акиму Алматы Ерболату Досаеву, но мы живем в такой стране, где бывает много того, что скрыто от внешнего мира. Это, например, тендеры. Выиграть его мало, надо еще подтвердить победу, а есть еще невидимые глазу, но мешающие делу вещи, но говорить о коррупции и других неприятных вещах я не хочу, потому что главная «разруха не в клозетах», а в наших головах. Это одна из причин, почему в этом году никто, кроме нас, не проводит фестивали. Да, забыл, был еще «Байконур» осенью этого года.

Хорошее кино и хороший пример – это, может быть, один из моментов, когда люди захотят жить по-другому, – правильно и честно.

– А чем «Бастау» отличается от «Байконура», если оба фестиваля студенческие?

– У каждого фестиваля есть, по крайней мере должно быть, четкое выражение «лица» – творческая концепция, цели и задачи, чтобы не повторять друг друга.

После второго или третьего «Бастау» мы, его организаторы, заявили, что это фестиваль студенческих и дебютных фильмов. Потом появился фестиваль «Байконур». Я за то, чтобы фестивалей было много, но они не должны дублировать друг друга. И когда организаторы «Байконура», проведя Респуб­ликанский фестиваль студенческого кино, сказали, что это фестиваль дебютного кино, а потом опять же, идя след в след за нами, сообщили, что проводят фестиваль дебютного полномет­ражного кино, то тем самым как бы зашли на нашу территорию. Официально опротестовывать это мы не стали, решив, что это вопрос личной культуры каждого из нас. Тем более что заявление осталось заявлением. Организаторы «Байконура» вынуждены были отказаться от программы «Конкурс дебютного полнометражного кино» – не набрали нужного количества фильмов. Я их не осуждаю, но любой фес­тиваль должен способствовать росту молодых кинематографистов, но никак не нездоровой конкуренции.

Заполучить какие-то картины не так-то просто, потому что у мировых фестивалей жесткий регламент. Речь идет о праве «первой ночи», а многие режиссеры, если не каждый, считают, что их детище – это как минимум Канны, Венеция или Берлин.
И в надежде, что оно пройдет на конкурс этих больших фестивалей, не отдают свое кино на локальные кинофестивали. Это, на мой взгляд, опять же нездоровая конкуренция.

Словом, фестивальное движение Казахстана столкнулось сегодня с проблемами, которые нужно решать. Вот вы спрашивали, для чего оно нам, что дали нам фестивали? Они нужны для духа соревновательности. К примеру, те режиссеры, чьи картины прошли через «Бастау», составляют сегодня значительную часть новой казахской режиссуры.
Я помню первые шаги самого титулованного аниматора Казахстана Адая Абельдинова, чья работа на первом «Бастау» получила Гран-при. Эта победа стала трамплином для профессионального становления в большой анимации. И таких имен сегодня уже под десяток. Сегодня мы заявляем о том, что на нашем фестивале будет не только студенческое дебютное кино, и у нас еще есть конкурс, где бал будет править студенческое жюри, нам очень важен взгляд молодых на кино их ровесников. А еще это будет фестиваль не только первого, но и второго фильма. В дебюте художник выплескивает себя, это как последний бой, где нужно или со щитом или на щите – погибнуть или победить. Сегодня мы к этой теме подходим осознанно, основное направление нашего фес­тиваля – это молодое кино с его удачами и неудачами. Не все же из молодых могут выстрелить сразу, как, например, Адильхан Ержанов, надо дать и второй шанс.

В мировом фестивальном движении есть свои вкусы, нравы, предпочтения. Отношение к нашему региону разное. Но есть то кино, которое нужно самим казахам. Оно призвано говорить о наших специфических проб­лемах, которые, может быть, иногда непонятны миру. Поддержать этих кинематографистов – это кропотливая, часто неблагодарная работа, но это стоит того.

– Вы сказали, что заполучить кино для участия в фестивале становится все сложнее и сложнее, а как в этом году?

– Цифру надо уточнять, но поступило огромное количество заявок, чуть ли не 500 с лишним из разных концов света. В прошлом фестивале участвовали 27 стран. В этом году примерно столько же. Сейчас мы определяемся с членами жюри. Не все из них еще подтвердили участие, но оно видится достаточно авторитетным. Конкурс будет в документальном, игровом, анимационном жанрах, а также пройдут дебюты полного и короткого метров. Расположимся в киноцентре «Арман» – два больших и один малый зал. Этот киноцентр, плотно работая с Евросоюзом, с французскими кинематографистами, в частности, проводит очень умные киноакции. То, что они избрали нас своими партнерами, для нас почетно и ответственно в плане продвижения отечественного и прочего кино.

– Как долго будет жить «Бас­тау»?

– Я думаю, этот фестиваль будет жить, потому что он нужен молодежи. Знаете, почему мы его проводим? Потому что в сентябре, как только начинаются занятия, каждый студент, будущий режиссер, считает нужным спросить меня, будет ли фестиваль? Сказать «нет», потому что устал биться за него, означает убить чью-то надежду.

– А звезды будут на студенческом фестивале?

– Сейчас к нам готов приехать Питер Скарлет, американский актер, основатель нью-йоркского фестиваля «Трайбека». Надеюсь, он впишется в наш маленький фестиваль и может быть полезен ему. Нам очень важно, учитывая скромный бюджет «Бастау», чтобы не только сами фильмы, но и их создатели тоже смогли приехать к нам.

Мы будем делать все для того, чтобы этот фестиваль был всегда и чтобы сроки в дальнейшем не сдвигались. Есть также немерение приглашать в будущем один-два хороших европейских канала, которые серьезно рассказывают о проблемах молодого кино.