«Их воздух – приятный, вода – сладкая...»

«Забытые мыслители Великой степи
(ІХ–ХХ вв.)» – так называется новая книга академика Национальной академии наук РК, известного востоковеда Абсаттара Дербисали, восполняющая многие пробелы в национальной истории. Ее презентацию провели Институт востоковедения им. Р. Б. Сулейменова и Казахский национальный университет им. аль-Фараби.

Куда делись книжные сокровища?

Государственный, общественный и религиозный деятель, ученый и дипломат Абсаттар Дербисали (1947–2021) оставил богатое научное наследие. Он автор более 400 теоретических трудов и прак­тических разработок по арабскому языку и литературе, древним периодам казахской литературы и культуры. Его перу принадлежат работы по истории ислама, Корану и хадисам (изречениям пророка Мухаммеда). Отметим также, что статьи известного ученого выходили и в газете «Казахстанская правда».

Участники презентации – президент Международной тюркской академии, академик НАН РК, док­тор исторических наук Дархан Кыдырали, ректор КазНУ им. аль-Фараби Жансеит Туймебаев, академик НАН РК, доктор технических наук Галым Мутанов и другие ученые – подчеркивали, что историческое наследие, о котором рассказывается в новом издании, имеет огромную ценность для науки и духовности общества.

Абсаттар Дербисали в бытность директором Института востоковедения им. Р. Б. Сулейменова в своих выступлениях говорил о том, что без феномена мусульманской науки и культуры трудно представить целостную картину мирового развития. Он считал важным выявление трудов средневековых мусульманских мыслителей – уроженцев нашей земли, поскольку долгое время ислам играл значимую роль в жизни казахского народа: начиная с VIII века в Казахстане распространялся ислам ханафитского толка, отличавшийся большей терпимостью и либеральнос­тью.

Средоточием политической, культурной, научной жизни в те времена были такие города, как Отрар, Мерке, Баласагун, Туркестан, Сыгнак, Тараз, Жент, Баршынкент, Исфиджаб-Сайрам. Они подарили миру талант­ливых ученых и мыслителей. Это были высокообразованные люди, знавшие арабский, персидский и тюркские языки. В IX–X веках в городах уже были библиотеки, где проводились различные диспуты. Одна из таких библиотек украшала Отрар, по своей величине она занимала второе место после знаменитой библиотеки Александрии. Но полчища Чингисхана стерли Отрар с лица земли, и дальнейшая судьба его книжных сокровищ неизвестна. До сих пор легенды об Отрарской библиотеке волнуют воображение искателей.

Ввести в научный оборот

В новом издании как раз раскрывается вклад в науку великих уроженцев нашей земли. Годы жизни некоторых из них неизвестны или требуют уточнения, а их сочинения ждут всестороннего изучения и введения в научный оборот. Надо добавить, что богатейший материал Абсаттар хаджи обнаружил в библиотеках и рукописных фондах Турции, где сосредоточено огромное научно-интеллектуальное наследие, веками хранившееся в Багдаде и Басре, Дамаске и Халебе, Мекке и Медине, Каире и Тунисе, Ташкенте. Дело в том, что названные города, кроме Ташкента, начиная с 1517 года находились под турецким владычеством. Вот почему в архивах Турции, особенно в библиотеке дворца Топкапы, во множестве осели рукописи на арабском, персидском, средневековом чагатайском и османско-турецком языках. А также личные вещи пророков, ключи от Каабы, оружие халифов и вое­начальников.

Сложности исследования, как отмечал Абсаттар хаджи, заключались еще в том, что некоторые труды, переводы и копии которых хранятся в разных библио­теках и фондах, обозначены в них по-разному. К примеру, главное сочинение специалиста арабского языко­знания и нашего земляка-­отрарца Абу Насра Исмаила бин Хаммада аль-Жау­хари аль-Фараби (?–1002), которое называется «Венец языка и истинный арабский язык», в библиотеке Баязитского университета названо как «Сихах фи-л луга» («Истинный язык»). В Эрзуруме, на факультете литературы Ататюркского университета, эта рукопись числится как «Китаб ал-кауафи» («Книга о рифмах»).

Ученый родился в Отраре во второй половине Х века. Швейцарский востоковед Адам Мец записал о нем, в частности, такие крайне любопытные сведения: «Лексикологу аль-Жаухари его работа вскружила голову. Продиктовав свой словарь до буквы «дад», он отправился в старую мечеть Нишапура, взобрался на крышу и закричал: «Эй, вы, люди! Я сделал в сей жизни ­нечто такое, чего не удавалось еще ни одному человеку, а теперь я намереваюсь сделать и для потусторонней жизни нечто такое, которое никто еще не делал!» Он привязал створки дверей к рукам, поднялся на самый высокий выступ мечети и вознамерился совершить полет, но упал на землю и разбился насмерть».

«Нихая» и «Хидая»

Сохранились стихи другого нашего земляка – поэта из Сыгнака. Более того, они стали эпиграфом к статье «Развалины города Сыгнака» (1929 год) Александра Якубовского (1886–1953), занимавшегося исследованием средневекового казахского города Сыгнак. А прислал ему стихи академик Василий Бартольд (1869–1930), который решил сделать Якубовскому подарок и выписал из рукописи «Мих­ман наме-ий Бухара» – «Записки бухарского гостя» (она хранится в библиотеке Нур-Османия) стихи поэта из Сыгнака: «В прошлом страна эта была свободной от забот,⁄Местопребыванием людей знания она была.⁄Родом из нее был автор сочинения «Нихая»;⁄Происходил из нее толкователь трудных мест «Хидая».⁄Если бы нам на долю пришлось еще пожить,⁄Мы и второй раз стали бы сыгнакцами».

Отдельная глава новой книги посвящена одному из крупнейших представителей средневековой восточной философии Абу Наср аль-Фараби (870–950), которого называют Вторым учителем после Аристотеля и еще «Аристотелем Востока». Ученый-энциклопедист и мыс­литель родился в Кедере, что близ Отрара, другие исследователи полагают, что в Оксызе (Уасидж), что на западном берегу Сырдарьи (Сейхуна). Большинство средневековых арабских историков указывают, что город Фараб (он же Отрар) расположен в устье реки Арысь, при ее впадении в Сырдарью.

Начальное образование Абу Наср получил в Отраре. Затем за знаниями отправился в Шаш (Ташкент), Самарканд, Бухару, Рей (Тегеран), Исфахан, Хамадан, Дамаск. Греческий язык ему преподавал христианин Абу Башар Матта, медицину – Юханна ибн Хайлан. В трактате, посвященном истории философии, аль-Фараби позднее напишет о своих учителях как о знатоках древнегре­ческой философии. У Юханна наш великий земляк изучал «Вторую аналитику» Аристотеля (некоторые исследователи отмечают, что в те времена изучение подобных философских вопросов было запрещено), а Абу Башар Матта (в тексте он фигурирует как Матта ибн Юнус) преподавал еще учение о формах бытия.

Сохранились сведения, что аль-Фараби перечитал труд Аристотеля «О душе» сто раз, «Гармонию природы» – сорок, а «Риторику» – двести раз. Рассказывают, как однажды один из друзей оставил у него на хранение книги, среди которых были труды Арис­тотеля. Абу Наср так увлекся ими, что даже забросил работу, где получал жалованье.

Абсаттар Дербисали писал о сложностях изучения трактатов аль-Фараби, к примеру, о тех, которые обнаружил в Эскуриальной библиотеке Испании: «Первые страницы рукописи под номером 612 пожелтели от старости, буквы почти стерлись. Кое-где слова были написаны чернилами более насыщенного цвета или подчерк­нуты красновато-коричневыми чернилами. Возможно, подчеркивал переписчик трактатов...»

Даже по прошествии более одиннадцати веков идеи аль-Фараби актуальны. Тем не менее большинство его сочинений не переведены с арабского языка, лишь фрагментарно исследованы труды по астрономии, логике и музыке.

Быть просто образованным недостаточно

Аль-Фараби написал и немало комментариев к трудам других ученых. Среди них – «Комментарий на «Силлогизм» Аристотеля», «Термины [слова, выражения] Платона и исправление [поправка] царской политики». К слову, начиная с Платона, многие философы ломали голову над вопросом, как построить добродетельное общество?

Задавался им и аль-Фараби, указывая, что для построения идеального общества нужно преж­де всего самому стать доб­родетельным, прийти к этому через целомудрие и благородные поступки. Он справедливо полагал, что каждый, кто стремится к идеальному обществу, должен сам служить ему верой и правдой. Быть просто образованным, соглас­но аль-Фараби, недостаточно и даже губительно, если при этом человек не обладал высокими духовно-нравственными качествами. Свое знаменитое сочинение «Взгляды жителей добродетельного города» аль-Фараби посвятил этим вопросам.

До наших дней дошли сведения о том, что был он ниже среднего роста, одевался в скромную тюркскую одежду и вел скромную жизнь. В Дамаске аль-Фараби работал сторожем в саду на окраи­не города, а ночью занимался наукой при свечах, купленных на скромный заработок. Тем не менее исполненный сострадания к одному сапожнику, однажды он решил отдавать ему каждый раз четыре дирхема. С парнем-сапожником философ познакомился на базаре, где увидел, как тот вытягивал кожу для обуви зубами. Изумленный аль-Фараби спросил, сколько ему платят за столь тяжкий труд, и в ответ услышал: два дирхема... В итоге сапожник превратился в его благодарного слушателя.

Письменных сведений о жизни аль-Фараби не так много, нет и всеобъемлющей библиографии его научных трудов. В новой книге приводятся слова академика АН СССР, бывшего директора московского Института востоковедения Бободжана Гафурова (1908–1977) о том, что процесс этнического самоопределения во времена великого отрарца еще далеко не завершился. Поэтому едва ли справедливыми будут утверждения, что он был казахом или узбеком: «Оставаясь на поч­ве фактов, можно утверждать, что аль-Фараби – выходец из тюркского племени, вошедшего позднее в состав казахского народа».

Джамал из Семиречья

Государственный деятель средневековья, ученый и поэт Мухаммед Хайдар Дулати (1499–1551) в своем труде «Тарих-и Рашиди» писал о городе Баласагуне, что моголы называли его Каралигом. Но почему Дулати не назвал автора, от которого он узнал о Баласагуне как о Каралиге, неизвестно. А имя его – Абу-л Фадл Мухаммед ибн Умар ибн Халид по прозвищу Джамал аль-Карши родом из Алмалига (Алмалыка). В своих сочинениях «Сурах ал-лугат» («Ясность языка») и «Мулхакат-и-с сурах» («Дополнения к яснос­ти языка») Джамал сообщал, что его отец принадлежал к хафизам Баласагуна, а затем перечислял имена ученых города. К Баласагуну он отнес столько великих людей, что, как отмечал Абсаттар Дербисали, «разум отказывается верить тому, что все эти ученые могли жить в одно время и в одном городе. Но сейчас о них ничего не известно».

До ХХ века Алмалиг территориально относился к Жетысускому краю, был крупным торговым центром для караванов, следовавших через Жетысу в Монголию, Западную Сибирь и верховья Иртыша. А в XIII веке при Чагатайской династии Алмалык превратился в центр этого ханства. Ныне он расположен в 15 км от казахстанско-китайской границы на территории Китая.

Академик Алькей Маргулан (1904–1985) писал о Джамале аль-Карши как об уникальном писателе Жетысу монгольского периода. Мать Джамала была из потомков шейха Мары (Мервы) шаха Абу Али, и в детстве мальчик слушал во множестве легенды, знал о событиях, происходивших в те времена в Средней Азии и Жетысу. А затем в подробностях написал о них. Мухаммед Хайдар Дулати, будучи выходцем из Жетысу и живший три столетия спустя после Джамала аль-Карши, дал исключительную оценку его творчеству и считал его одним из своих духовных наставников.

Целью моей были их аль-карши

Власти оказывали Джамалу покровительство, поскольку он был воспитателем Ил-Бутара – сына дочери хана Джучи. Сам Джамал аль-Карши писал: «Я приучал его к работе и передал ему свои знания... Целью моей были их дворцы, чтобы я мог приносить там пользу. Именно поэтому меня стали звать аль-Карши – дворец... Ил-Бутар умер совсем молодым, уже после того, как я покинул Алмалиг, направляясь в Кашгар в 673 году (1274–1275 годы)».

В Алмалыке он занимал хорошую должность в государственной канцелярии, тем не менее по неизвестным причинам решил переехать в Кашгар. Там он соз­дал свое первое произведение – арабско-персидский словарь «ас-Сурах мин ас-сихах» на базе словаря «ас-Сихах», составленного в 1008 году ученым из Фараба (Отрара) Абу Насром Исмаилом ибн Хаммадом аль-Жаухари.

Позднее Джамал написал дополнения к своему труду, и со временем «Мулхакат-и-с сурах» («Дополнения к ясности языка») превратились в самостоятельное историческое, религиозное, филологическое и географическое сочинение. В нем излагаются вопросы грамматики, сведения об известных личностях, потомках пророка Мухаммеда, летопись Адама, генеалогия властителей, в том числе хаканов Мавераннахра тюркского происхождения.

О родном Алмалиге Джамал оставил поэтические воспоминания: «Его воздух – приятный, с легким ветерком, а вода – сладкая, напоенная его дуновением... поч­ва превосходит по благоуханию пахучий мускус, сады цветут, а деревья плодоносят».

Летописец Хайдар Дулати был более конкретен: «Следующий значительный город – Алмалиг, который известен и сейчас. ­Там находится усыпальница Туглук Тимур хана (1329–1362) и видны приметы прежней городской жизни». Надо добавить, что Туглук Тимур стал первым из монгольских ханов, кто ­принял ислам. На трон он взошел при поддержке эмиров местных племен, подчинил себе ­Мавераннахр и правителем назначил своего сына Ильяса Ходжу.

Во времена Чагатайского улуса (X–XV века) Алмалык, располагавшийся вдоль реки Или, был летней резиденцией Карлукского ханства. А в начале ХIV века, после распада улуса, он стал столицей Могулистана.

Алмалык, от которого остались руины, в свое время сыграл свою роль в развитии истории и культуры современного Казахстана. Говорят, что по сей день на землях, на которых процветал город, в основном живут казахи...

Абсаттар Дербисали, много сил отдавший исследованию и популяризации трудов наших великих земляков, призывал продолжать поиск и издание их сочинений, которые по праву являются национальным достоянием.