Параллели нового экономического курса

Новый курс не означает отрицания прежнего. Преемственность была и остается крае­угольным камнем казахстанской государственности, которой мы обязаны именно минувшим трем десятилетиям нашей новейшей истории. В течение которых были сформированы традиции и институты государственной власти, заложен базис экономики, выросло новое поколение граждан. Востребованность нового экономического курса обусловлена новой реальностью, в которой существует сегодня мир и которая разительно отличается от вчерашней.

Тридцать лет назад подавляю­щее большинство не только казахстанцев, но и всего человечест­ва не имело навыков работы с компьютером, не пользовалось Интернетом. Сегодня наши граждане освоили интернет-торговлю, интегрированы в пространство социальных сетей, без всяких затруднений путешествуют за рубеж. Мы живем в новой глобальной реальности, выдвигающей качественно новые требования к конкурентоспособности и национальным экономикам.

Провозглашенный Президентом Токаевым пакет реформ созву­чен «новому курсу» 32-го Президента США Франклина Делано Рузвельта, вступившего в должность в разгар Великой деп­рессии. Именно экономичес­кие преобразования стали основой его реформ, позволивших сформировать американский средний класс. Сегодня, в условиях замедления темпов роста мировой экономики, многие вновь обращают внимание на ключевые тезисы «нового курса».

Как и в приоритетах Касым-Жомарта Токаева, основой новой американской экономики стал ее социальный характер. За чрезмерное вмешательство в экономику критиковали Франклина Рузвельта настолько яростно, что он был вынужден сказать: «Пора дать сокрушительный ответ тем циникам, которые утверждают, что демократическое управление не может быть честным, не может быть эффективным… Ни вы, ни я не нуждаемся в критиканах, выискивающих недостатки с предвзятых позиций».

Америка того периода отличалась критическим уровнем разрыва между богатыми и бедными, бесправным положением рабочих, отсутствием социальных гарантий. За несколько лет до этого обратили внимание на губительность доминирую­щего положения монополий, иниции­ровав в отношении них невиданное наступление.

Сегодняшние проблемы казахстанской экономики – ценовые сговоры, необходимость ручного управления, недобросовестная конкуренция и многое другое, по всей видимости, являются типичными для зарождающегося капитализма, другое имело место 100 лет назад и в США. Цинизм «акул капитализма» достиг такого уровня, когда в условиях резкого снижения покупательской способности резко обнищавшего населения они предпочитали сжигать непроданные продукты, чем снижать цены на них. «Экономичес­кие бедствия последних лет в значительной мере произошли именно из-за того, что ведущие деятели наших финансов и бизнеса пренебрегали простейшими принципами справедливости», – сокрушался по этому поводу 32-й американский Президент.

В рамках нравственного реформирования экономики Франклин Рузвельт призвал капиталистов обеспечить нравственные пороги прибыли, что позволило достичь фиксированных цен на товары первой необходимости. Напрашиваются явные параллели с казахстанской системой ценообразования и политикой их административного регулирования, критикуя которые, многие не подозревают, что подобные меры когда-то вынуждена была пережить и ведущая экономика мира. Регулирование пороговой маржи и сегодня практикуется во многих развитых странах.

Критиковали Рузвельта и по причине реформы системы налогообложения, которая затронула в первую очередь богатые слои населения. Что крайне созвучно поручению Президента Токаева: «Несмотря на рост ВВП и доходов населения, имущественное расслоение внутри казахстанского общества сохраняется и даже усиливается… Необходимо модернизировать налоговую систему с фокусом на более справедливое распределение национального дохода».

Введенный по поручению Касым-Жомарта Токаева гарантированный социальный пакет для малоимущих и намеченная инвентаризация социальной сферы должны сформировать четкие и понятные правила игры в социально ориентированном государстве. Без малого 100 лет назад Франклин Рузвельт говорил на этот счет, что «подлинная свобода отдельной личности невозможна без экономической безопаснос­ти и независимости. Нужда и свобода несовместимы. Массы голодных и безработных – это та почва, на которой вырастают диктатуры». Следуя этому, социальная политика Президента Токаева нацелена на повышение уровня человеческого капитала, которую он предельно четко сформулировал в одном из своих выступлений: «Следует скорректировать механизм выделения адресной социальной помощи, чтобы она стала прозрачной, справедливой, мотивировала к труду, а не к праздному образу жизни». С этой точки зрения адресная социальная помощь должна помочь тем, кто оказался в трудной жизненной ситуации, быстрее встать на ноги, дать образование детям и обрести перспективу. Благодаря этой политике школьники из многодетных и малоимущих семей обрели право на бесплатный проезд в автобусе, питание и обеспечение формой и учебными принадлежностями. Это, безусловно, требует значительных расходов, которые впоследствии окупятся повышением уровня человеческого капитала, снижением преступности, увеличением доли благополучных граждан, которых можно отнес­ти к среднему классу.

Именно в годы Великой депрессии в США стали зарождаться социальные гарантии. До этого оказавшийся без работы оставался без средств к существованию. И лишь при Франклине Рузвельте появились пенсии и пособия по безработице. Однако на эти пособия рассчитывать могли далеко не все желающие, четверть трудоспособного населения оказались безработными, спасением которых в самом прямом смысле этого слова стали общественные работы. Дипломированные ученые, финансисты и инженеры безропотно занялись строительством школ, больниц и дорог, а оказавшиеся за бортом артисты организовывали для них бесплатные концерты. Возможно, эта реальность для многих из них казалась драматичной, но к последнему сроку президентства Рузвельта большинство этих граждан будут относиться к устойчивому среднему классу, иметь собственное жилье и уверенно смотреть в будущее.

Достижение этих колоссальных изменений не было бы возможным без участия талант­ливых и убежденных кадров. «Чтобы осуществлять полномочия, возложенные на админист­рацию Конгрессом, ей нужны самые лучшие таланты, какие только может дать страна, и такие таланты мы будем неус­танно искать», – заявил, призывая сограждан поступить на государственную службу, Франклин Рузвельт. Формирование молодежного кадрового резерва стало одной из первых инициатив Президента Токаева, считающего, что «именно образованная, патриотичная, трудолюбивая молодежь – главная движущая сила прогресса и устойчивого развития нашей страны». Сегодня уже треть резервистов нашла себя на государственной службе.

Но главной опорой любых реформ в любом государстве является народ. Президент Рузвельт в своих выступлениях призывал граждан к активному участию в жизни страны: «Я надеюсь, что вы будете следить за ходом работ во всех уголках нашей страны. Свободно выступайте с критикой. Если увидите, что где-то дела ведутся не так, как следует, что работы можно организовать лучше, сообщайте об этом мне… Я буду ревностно оберегать право каждого гражданина указывать своему правительству, где и как можно более эффективно потратить общественные деньги на благо американского народа». Президент Токаев провозгласил Концепцию «слышащего государства», «которое оперативно и эффективно реагирует на все конструктивные запросы граж­дан. Только путем постоянного диалога власти и общества можно построить гармоничное государство, встроенное в контекст современной геополитики. Поэтому необходимо поддерживать и укреплять гражданское общество, вовлекать его в обсуж­дение наиболее актуальных общегосударственных задач с целью их решения».

Итоги правления Франклина Рузвельта были впечатляющими: в стране, которую в начале его вступления в должность заполнили марши бездомных, число владеющих собственным жильем достигло 66%, от рекорд­ной 25-процентной безработицы американское общест­во пришло к устойчивому среднему классу. На заре своего правления Франклин Рузвельт сказал: «Единственное, чего нам следует бояться, – самого страха, безрассудного, безликого, неоправ­данного ужаса, который парализует усилия, необходимые для превращения отступления в наступление». Эти слова, не теряющие актуальности и в нашем столетии, в преддверии серьезных преобразований стои­ло бы произносить каждому.