Сабыркуль Асанова: Мода – это не то, что навязано, а то, что к лицу
3722
Вера Ляховская, Алматы
Академия моды «Сымбат» берет начало с небольшой швейной лаборатории, созданной в 1947 году. Позже она была преобразована в Республиканский Дом моделей одежды, обуви и трикотажных изделий. С 1987-го все три дома моды были объединены в Центр развития ассортимента легкой промышленности и культуры одежды «Сымбат» с последующим переименованием в Академию моды. «Сымбат» – это первый бренд Казахстана по пошиву национальной, модной и эксклюзивной одежды, школьной формы, а также изготовитель образца-эталона знамени РК и штандарта Первого Президента РК, имеет генеральную лицензию на изготовления государственных символов нашей страны.
Сабыркуль Асанова в 1969 году окончила престижный Московский текстильный институт и начала постепенно расти по карьерной лестнице. Несколько лет работала главным инженером одной из московских фабрик, а потом вернулась в Алматы. В самом начале 90-х годов ей предложили возглавить Центр развития ассортимента легкой промышленности и культуры одежды «Сымбат». Историю превращения «экономически трудного» объекта в стабильное предприятие доктор технических наук рассказала в интервью «Казахстанской правде».
– Каким был «Сымбат» до Вас?
– Территорию занимал такую же, как и сейчас. Безусловно, являлся центром моды, обеспечивал все швейные фабрики Казахстана моделями одежды и технической документацией. Модели разрабатывали по основным направлениям моды, шили качественно, из натуральных материалов. Продавалось все. Патриотические чувства у советского народа были на первом месте, всегда выбирали свою продукцию.
– Что же случилось в 90-е годы?
– Когда я пришла, предприятие было почти банкротом. Оно только-только перешло на хозрасчет, люди сами еще не умели зарабатывать. Кроме старых швейных машинок фактически ничего не было, только на обувном производстве стояло итальянское оборудование. Все годы я делала ремонт. На эту статью расходов уходил основной заработок. Здание было в плохом состоянии. Меня от этого прямо коробило! Приняли меня не на ура. Заявили, что как пришла, так и уйду. А я только улыбалась. Не стала ругаться. Сравнила опыт недоброжелателей и мой: они находились на государственном обеспечении, а я сама зарабатывала и эту систему знала от и до. Я попросила три месяца испытательного срока, если не справлюсь – уйду. Пошла ва-банк перед очень влиятельными людьми.
– Какие возможности зарабатывать Вы видели в то время?
– Не все оборудование использовалось в полной мере. Не все сотрудники работали в полную силу. Дом моделей считался сердцем легкой промышленности страны, специалисты высокого уровня ценились, но не приучены были нормально работать. Знали, что зарплата и так будет. Но пришли такие времена, что ее приходилось зарабатывать самим. Готовой продукцией забиты были целые этажи. Я взяла и заставила ее реализовать! Сказала: «Нам сам бог дал рядом улицу Горького. Встанем и будем продавать!» (Сейчас эта улица называется Жибек Жолы. – Прим. авт.). Такой гвалт поднялся среди сотрудников: «Как? Что?». А зарплату получать с чего? И с чего развиваться? Пусть это и не совсем культурно – уличная торговля, но зато толк от нее есть. И как будто я в воду глядела, знала, что придет рыночная экономика, капитализм. Так постепенно и научила своих сотрудников работать. Сама ходила к руководству района и просила разрешения на продажи. Запретов не было. Одежду стали выпускать мелкими партиями, изучали спрос. Каждую пятницу на подиуме «Сымбата» собирали заинтересованных людей, демонстрировали им наряды, спрашивали их мнение и обсуждали ценовую политику.
Тяжелый кризисный момент пришел с введением тенге. Мне знающие люди подсказали: «Продавай товар быстрее, а то потом никто его не возьмет. С нового года цены пересмотрят, и все». Я собрала своих работников и заявила: «На Новый год никому не спать, все будем продавать!» Реализовали целый магазин. Эта мера, конечно, стала большим подспорьем, но все равно очень тяжело пришлось. Я товар меняла на мясо, рис, картошку, один раз даже на вино поменяла.
– Что Вам помогало в сложные годы?
– Была убеждена, что все вытащу и дело сделаю. Никогда не боялась. Подумала, что надо бы создать торговый зал. Наняла три десятка солдат, кормила их обедом. Они все стены разломали. Потом наняла узбеков, чтобы сделали ремонт. Ночью мы их запирали здесь, никому не показывали. Когда торговый зал был готов, я стала сдавать его в аренду. Какие-никакие деньги. Потом, когда дело стало расти, я начала думать, как не растерять специалистов и как вырастить новые профессиональные кадры. Получила лицензию и открыла колледж. Сначала ребята приходили учиться после 11-го класса, потом постепенно мы начали их принимать после 9-го. Несколько лет поработали, я смотрю – идут студенты. Тогда я подумала: «А почему бы мне университет не открыть?» Сегодня у нас обучается около 850 человек.
Основная деятельность Академии моды «Сымбат» направлена на поднятие имиджа нашей страны на международном уровне и развитие культурного наследия. С дизайнерскими коллекциями Балнур Асановой мы объездили больше 20 стран. Более 70% тех, кто покупает школьную форму – наши постоянные клиенты. В последнее время из-за кризиса идем на уловки: шьем форму с рукавами чуть длиннее, чем нужно, чтобы когда ребенок немного подрастет, он еще мог ее носить. То же самое касается юбок, брюк.
– Сабыркуль Жайлаубековна, как со временем меняется мода? Все-таки вы одеваете людей с 1969 года, хорошо знаете процесс изнутри.
– Моду делает улица. Многие думают, что ее только дизайнеры придумывают. Ничего подобного. Откуда только она не появляется! Сидит дизайнер в своем кабинете, к нему приходит посетительница. Он смотрит на ее платье и думает: «Так, я этот элемент могу взять, другой, а третий мне не нравится. Да, еще цвет хорош. Надо взять и объявить, что он в моде в следующем сезоне». И маркетинг рядом с модой идет всегда, это ее лучший друг. Далее, за два года Ассоциация колористов в США начинает думать о том, что будет модно, к примеру, в 2019 году. Многие модельеры руководствуются их исследованиями.
Помню, что в 1969 году, когда я окончила вуз, была мода на короткие платья и прическу «бабетта». Я, конечно, сама себя обшивала и гордилась этим. Сама смотрела на людей, что по улице шли, и если что-то нравилось, брала идею на вооружение. Я же тоже должна была в ряд выстраиваться, быть не хуже других. Кстати, почти все женщины умели шить, вышивать, вязать, вплоть до 90-х годов. Но, бывает, теперь посмотришь на свои фото и думаешь: «Боже, что это я носила?!» (смеется). Там поплин, тут полоска, рукава сюда, юбка туда.
А вообще, мода – это то, что тебе к лицу. Вот что я скажу простым языком. Нужно, чтобы вещь нас ждала, чтобы мы понимали, что она нам идет, что она удобна. А не так, что кто-то навязал тренд, и мы берем, не задумываясь ни о красоте, ни о комфорте.
– Что ждет академию дальше?
– Думы о будущем ни на секунду не оставляю. Вот сейчас с вами заканчиваю беседовать, а в голове уже мысли о том, что дальше будет в течение дня. Модели одежды усовершенствовать нужно, находить больше клиентуры – сейчас это проблема из проблем. В следующем учебном году желательно бы количество студентов увеличить, довести до тысячи человек. В образование надо вносить инновационные технологии, повышать квалификацию работников. И все убыстрять. Сейчас медлить нечего. Многие люди удивляются, почему я в своем возрасте до сих пор работаю. А я так думаю: пока я отлично соображаю, пока здорова, что мне дома делать?
Сабыркуль Асанова в 1969 году окончила престижный Московский текстильный институт и начала постепенно расти по карьерной лестнице. Несколько лет работала главным инженером одной из московских фабрик, а потом вернулась в Алматы. В самом начале 90-х годов ей предложили возглавить Центр развития ассортимента легкой промышленности и культуры одежды «Сымбат». Историю превращения «экономически трудного» объекта в стабильное предприятие доктор технических наук рассказала в интервью «Казахстанской правде».
– Каким был «Сымбат» до Вас?
– Территорию занимал такую же, как и сейчас. Безусловно, являлся центром моды, обеспечивал все швейные фабрики Казахстана моделями одежды и технической документацией. Модели разрабатывали по основным направлениям моды, шили качественно, из натуральных материалов. Продавалось все. Патриотические чувства у советского народа были на первом месте, всегда выбирали свою продукцию.
– Что же случилось в 90-е годы?
– Когда я пришла, предприятие было почти банкротом. Оно только-только перешло на хозрасчет, люди сами еще не умели зарабатывать. Кроме старых швейных машинок фактически ничего не было, только на обувном производстве стояло итальянское оборудование. Все годы я делала ремонт. На эту статью расходов уходил основной заработок. Здание было в плохом состоянии. Меня от этого прямо коробило! Приняли меня не на ура. Заявили, что как пришла, так и уйду. А я только улыбалась. Не стала ругаться. Сравнила опыт недоброжелателей и мой: они находились на государственном обеспечении, а я сама зарабатывала и эту систему знала от и до. Я попросила три месяца испытательного срока, если не справлюсь – уйду. Пошла ва-банк перед очень влиятельными людьми.
– Какие возможности зарабатывать Вы видели в то время?
– Не все оборудование использовалось в полной мере. Не все сотрудники работали в полную силу. Дом моделей считался сердцем легкой промышленности страны, специалисты высокого уровня ценились, но не приучены были нормально работать. Знали, что зарплата и так будет. Но пришли такие времена, что ее приходилось зарабатывать самим. Готовой продукцией забиты были целые этажи. Я взяла и заставила ее реализовать! Сказала: «Нам сам бог дал рядом улицу Горького. Встанем и будем продавать!» (Сейчас эта улица называется Жибек Жолы. – Прим. авт.). Такой гвалт поднялся среди сотрудников: «Как? Что?». А зарплату получать с чего? И с чего развиваться? Пусть это и не совсем культурно – уличная торговля, но зато толк от нее есть. И как будто я в воду глядела, знала, что придет рыночная экономика, капитализм. Так постепенно и научила своих сотрудников работать. Сама ходила к руководству района и просила разрешения на продажи. Запретов не было. Одежду стали выпускать мелкими партиями, изучали спрос. Каждую пятницу на подиуме «Сымбата» собирали заинтересованных людей, демонстрировали им наряды, спрашивали их мнение и обсуждали ценовую политику.
Тяжелый кризисный момент пришел с введением тенге. Мне знающие люди подсказали: «Продавай товар быстрее, а то потом никто его не возьмет. С нового года цены пересмотрят, и все». Я собрала своих работников и заявила: «На Новый год никому не спать, все будем продавать!» Реализовали целый магазин. Эта мера, конечно, стала большим подспорьем, но все равно очень тяжело пришлось. Я товар меняла на мясо, рис, картошку, один раз даже на вино поменяла.
– Что Вам помогало в сложные годы?
– Была убеждена, что все вытащу и дело сделаю. Никогда не боялась. Подумала, что надо бы создать торговый зал. Наняла три десятка солдат, кормила их обедом. Они все стены разломали. Потом наняла узбеков, чтобы сделали ремонт. Ночью мы их запирали здесь, никому не показывали. Когда торговый зал был готов, я стала сдавать его в аренду. Какие-никакие деньги. Потом, когда дело стало расти, я начала думать, как не растерять специалистов и как вырастить новые профессиональные кадры. Получила лицензию и открыла колледж. Сначала ребята приходили учиться после 11-го класса, потом постепенно мы начали их принимать после 9-го. Несколько лет поработали, я смотрю – идут студенты. Тогда я подумала: «А почему бы мне университет не открыть?» Сегодня у нас обучается около 850 человек.
Основная деятельность Академии моды «Сымбат» направлена на поднятие имиджа нашей страны на международном уровне и развитие культурного наследия. С дизайнерскими коллекциями Балнур Асановой мы объездили больше 20 стран. Более 70% тех, кто покупает школьную форму – наши постоянные клиенты. В последнее время из-за кризиса идем на уловки: шьем форму с рукавами чуть длиннее, чем нужно, чтобы когда ребенок немного подрастет, он еще мог ее носить. То же самое касается юбок, брюк.
– Сабыркуль Жайлаубековна, как со временем меняется мода? Все-таки вы одеваете людей с 1969 года, хорошо знаете процесс изнутри.
– Моду делает улица. Многие думают, что ее только дизайнеры придумывают. Ничего подобного. Откуда только она не появляется! Сидит дизайнер в своем кабинете, к нему приходит посетительница. Он смотрит на ее платье и думает: «Так, я этот элемент могу взять, другой, а третий мне не нравится. Да, еще цвет хорош. Надо взять и объявить, что он в моде в следующем сезоне». И маркетинг рядом с модой идет всегда, это ее лучший друг. Далее, за два года Ассоциация колористов в США начинает думать о том, что будет модно, к примеру, в 2019 году. Многие модельеры руководствуются их исследованиями.
Помню, что в 1969 году, когда я окончила вуз, была мода на короткие платья и прическу «бабетта». Я, конечно, сама себя обшивала и гордилась этим. Сама смотрела на людей, что по улице шли, и если что-то нравилось, брала идею на вооружение. Я же тоже должна была в ряд выстраиваться, быть не хуже других. Кстати, почти все женщины умели шить, вышивать, вязать, вплоть до 90-х годов. Но, бывает, теперь посмотришь на свои фото и думаешь: «Боже, что это я носила?!» (смеется). Там поплин, тут полоска, рукава сюда, юбка туда.
А вообще, мода – это то, что тебе к лицу. Вот что я скажу простым языком. Нужно, чтобы вещь нас ждала, чтобы мы понимали, что она нам идет, что она удобна. А не так, что кто-то навязал тренд, и мы берем, не задумываясь ни о красоте, ни о комфорте.
– Что ждет академию дальше?
– Думы о будущем ни на секунду не оставляю. Вот сейчас с вами заканчиваю беседовать, а в голове уже мысли о том, что дальше будет в течение дня. Модели одежды усовершенствовать нужно, находить больше клиентуры – сейчас это проблема из проблем. В следующем учебном году желательно бы количество студентов увеличить, довести до тысячи человек. В образование надо вносить инновационные технологии, повышать квалификацию работников. И все убыстрять. Сейчас медлить нечего. Многие люди удивляются, почему я в своем возрасте до сих пор работаю. А я так думаю: пока я отлично соображаю, пока здорова, что мне дома делать?
