В Семее вспоминают январские события

Встречая тот Новый год, мы и подумать не могли, что он ворвется вот так – стремительно, громко и страшно, с тревогой за будущее, за страну, за родных.

...Новогодние выходные – долгие, ленивые, вкусные. Их омрачали новости с запада. Соцсети наполнялись видеороликами и комментариями к ним. 5 января – первый рабочий день. Но уже с утра центральную площадь Семея оцепили бойцы Национальной гвардии и полицейские. А ведь буквально вчера здесь гуляли горожане, фотографировались на фоне новогодней елки...

На часах 16.20. На центральную площадь хлынула толпа, раздаются крики, хлопки. Когда уезжали из офиса, что находится в двухстах метрах от площади, напротив театра образовалось гигантское черное пятно – то были люди: злые и не совсем трезвые. Около 20.00 до меня дозвонилась подруга. Она военнослужащая и на своем посту находилась с трех часов ночи. Коллеги сообщили ей, что митингующие ворвались в городской акимат.

Утро 6 января началось с новости о том, что в Восточно-Казахстанской области введен режим ЧП. На центральной площади уже не было людей в погонах, а у входа в акимат горел костер, там плавились пластиковые бутылки и автомобильная резина. Вокруг костра грелись люди, они смеялись, пели гимн нетрезвыми голосами. На перевернутом полицейском УАЗе сидел молодой человек, в руках у него – казахстанский флаг, похожий на тот, который стоит в кабинете у госслужащих. В громкоговоритель они зазывали прохожих.

Все оказались заложниками ситуации: без Интернета, без связи. Но мне все-таки удалось дозвониться до коллеги из Усть-Каменогорска. Смотрю в окно, а акимат уже окружают военные в бронежилетах и касках. Тревога нарастает: решила собрать все ноутбуки и увезти из офиса. Подоспели со съемки коллеги. Они прошли через площадь, сказав, что вот-вот начнется штурм акимата и уехать мы уже не успеем. Вокруг все было оцеплено.

Началась стрельба, какая-то вспышка. Видим человека с поднятыми руками, он идет к полицейским. Через какое-то время ведут еще одного. Раздаются выстрелы и взрывы... В этот момент вспомнились учения на военном полигоне. Там есть муляжи зданий акимата и госорганов. Обычно, по легенде, их захватывают террористы. Но тогда не пугали ни выстрелы, ни красный дым. Наоборот, мы старались подойти поближе, чтобы отснять красивые кадры. А год назад было не до того.

Несколько человек выбежали через служебный вход акимата и перемахнули через забор дома за ним. Но через какое-то время их вывели за ворота и уложили на землю. Подъехал автобус, всех задержанных увезли на нем. Вроде бы все…

Уже ближе к вечеру мы пошли в акимат: везде военные, СОБР, сожженные машины. Оказалось, что митингующие не просто ворвались в административное здание, они снимали запас­ные части с машин, колеса. Что не смогли снять, просто жгли. Всюду битое стекло, запах гари, поломанная мебель, развороченные сейфы (ворвавшимся почему-то пришло в голову, что там непременно должны быть деньги, а может, искали секретные документы?). Под ногами пустые бутылки из-под алкоголя.

В столовой акимата среди хао­са – аквариум. В нем скалярии таращили глаза на военных. Аквариум уцелел случайно или его просто не стали трогать.

А вокруг площади уже колючая проволока и оцепление. Кроме городского акимата ни одно здание в Семее не пострадало.

Все эти дни в отделы полиции обращались женщины разных возрастов. В основном они приеха­ли из близлежащих райо­нов. Искали мужей или сыновей. У каждой в глазах была надежда: правоохранительные органы во всем разберутся, их близкие не имеют к произошедшему отношения. Все хотели, чтобы их родные были в безопасности и трагедия никогда не повторилась.