Площадь Республики

Москва слезам не верила…

Былое, как метафорично емко выразился поэт Олжас Сулейменов, – «будущего ген». Безусловно, фундамент будущего не возникает на пустом месте. И то, какими будут реалии грядущего через пять, десять и более лет, явно зависит от того, насколько успешно сегодня мы осуществим реформы, предопределяющие системный переход от старого к новому социально-экономическому качеству в развитии. При этом важно, чтобы в процессе созидания нового Казахстана оставалось как можно меньше тем, преданных забвенью в угоду политической конъюнктуре, интересам олигархии и кому бы то ни было еще. В то же время о перипетиях прошлого нельзя судить как о минусах и плюсах «мыльной оперы». Как отмечал в одном из выступлений Президент Касым-Жомарт Токаев, «у народа, отрицающего свою историю и лидеров, нет будущего».

Есть изречение Маркса: «История повторяется дважды: сначала в виде трагедии, потом – в виде фарса». В свое время, в период развернувшейся в СССР антисталинской кампании, известный лидер Франции Шарль де Голль заявил: «Сталин не умер, он ушел в будущее». Сегодня есть немало людей, воспринимающих эти слова пророческими, хотя с каждой приливной волной эволюции «берега жизни скудеют, мелеет биосфера, переполненная «ядовитыми газами» прагматизма и меркантильности»…

Оглядываясь мысленно в прошлое, невольно приходится осознавать, что не все подробности давно минувших лет мы способны помнить, как таблицу умножения. Тем не менее есть вещи, забыть которые невозможно. Это реалии, не укладывающиеся в прокрустово ложе короткой памяти человечества. Они требуют своего осмысления, чтобы двигаться вперед и не оказаться вновь во власти всевозможных внутренних потрясений. Ибо все может повториться на той же гулкой площади, которая, как мы успели убедиться, бывает не только лоном праздничных мероприятий, но и ареной ожесточенных противостояний между бунтующими народными массами и властью.

Алма-Ата 80-х годов в период правления Динмухамеда Ахмедовича Кунаева, впрочем, как и вся республика, была тихой аграрно-промышленной гаванью страны Советов. Куда ни бросишь взгляд – всюду на местах жизнь текла своим чередом, без чрезмерной сосредоточенности людей на расовых, ментальных и прочих признаках своих сограж­дан. Земледельцы продолжали наполнять государственные закрома зерном, животноводы – перевыполнять пятилетние планы по сдаче мяса, шерсти и молока, шахтеры – уголь на гора. Однако во всей этой экономической эпопее была и обратная сторона вещей, нередко заставлявшая людей задуматься о том, почему все люди равны, но некоторые – равнее. Зерно, мясо, шерсть, уголь, нефть, металлы – все эти ценные ресурсы наших недр и продукты «героического трудового фронта» утекали куда-то в прорву времен в бесконечных потоках железнодорожных составов, отчего рядовые труженики явно не становились ни счастливее, ни богаче. А бедность, хоть и не порок, тем не менее и не повод для гордости…

По мнению современных экс­пертов, перестройка обнажила долго скрываемые противоречия советской системы, в том числе нерешенность социальных и национальных вопросов на местах, обострившихся в новых условиях на фоне укрепления позиций национальных элит союзных и автономных республик. После Алма-Аты девятый вал народных волнений прокатится по всему Советскому союзу – от республик Прибалтики, до Грузии, Азербайджана, Молдавии и других уголков СССР. Но первый «залп Авроры» был произведен именно в южной столице нашей страны. И тому, как известно, было немало причин как объективных, так и субъективных, множество предпосылок, переполнивших чашу терпения людей .

Цветущая, утопающая в зелени столица республики Алма-Ата по-прежнему служила центром притяжения для региональной молодежи, которая, как и герои фильма «Москва слезам не верит», стекалась отовсюду в столицу – кто за знаниями, кто за романтикой бурной столичной жизни. Правда, не всем приезжим большие города сулили выбор «счастливой лотереи».

Характерная особенность того времени – почти во всех рабочих и студенческих общежитиях города проживала в основном казахская молодежь, прибывшая в столицу со всех уголков необъятной республики. При этом – в силу остроты жилищного вопроса как сегодня, так и тогда – приезжие из регионов парни и девушки сталкивались в этом плане с немалыми трудностями. Многим из них приходилось годами мыкаться по съемных углам да тесным комнатушкам рабочих «общаг», в тщетном ожидании позитивных перемен в своей жизни. Безусловно, это удручало людей, порождая в них со временем не самые светлые умонастроения.

В сфере занятости у Алма-Аты тоже были свои сложности. И это не только проблемы, связанные с отсутствием постоянной пропис­ки у иногородней молодежи, но и немало других. Конкуренции в сфере занятости и в те времена хватало с лихвой на десятерых. На технологически емких предприятиях оборонного значения, в научно-исследовательских институтах и других специализированных организациях основную массу квалифицированных рабочих и инженерно-технических работников составляли преимущественно кадры некоренной национальности – русские, белорусы, украинцы, немцы, прибалтийцы и прочие этносы. Влиться в такие коллективы представителям коренной национальности было непросто в силу отсутствия профессиональных компетенций, образования и опыта.

Что касается великого множества трудоемких производств и строительных организаций города – СМУ, ПМК, РСУ, ЗЖБИ, то там преимущественно трудились казахские парни и девушки – монтажниками, бетонщиками, сварщиками, штукатурами, малярами. Высокой производительностью труда и заработной платой эти организации, входящие в крупные отраслевые объединения и тресты, не особо отличались в силу применения устаревших технологий и низкой технической оснащеннос­ти. Поэтому трудиться в таких «шарашкиных конторах», как их тогда называли в простонародье, других желающих, кроме приезжих из сельских глубинок, было не густо.

Трудовые коллективы ряда промышленных гигантов столицы – Алма-Атинского хлопково-бумажного комбината (АХБК), завода им. С. Кирова, табачной фабрики и некоторых других производств – также в значительной мере состояли из выходцев из самых разных аграрных областей республики. Очереди на улучшение жилищных условий на этих предприятиях работникам приходилось ждать не одну пятилетку. Нетрудно представить, с каким «воодушевлением» воспринимали представители казахской молодежи, живущие в своей же столице со штампами временной прописки в паспортах, тезисы очередных партийных съездов и пленумов. Очевидно, не совсем однозначно, хотя оптимизма на душу населения в стране развитого социализма хватало сполна. Москва слезам не верила…

Масла в огонь социального напряжения добавляла и целенаправленная политика русификации, проводимая центром, в результате которой в республике закрывались школы с казахским языком обучения, а сам казахский язык из 50 общепринятых функций языка имел лишь 10. Словом, эти и многие другие факторы явились основными причинами недовольства казахской молодежи существующим положением вещей в стране. При этом волюнтаристское решение Кремля, связанное с выдвижением своего назначенца на пост первого руководителя республики, сыграло в данной ситуации роль триггера, спровоцировавшего взрыв тектонической энергии народного возмущения.

Между словом и делом

После ухода из жизни генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева и недолгого пребывания у руля страны Ю. Андропова и К. Черненко, как известно, наступили времена, которые для всех народов постсоветского пространства стали периодом эпохальных потрясений. «Пришествие на грешное поприще» к руководству страны М. С. Горбачева, который с трибуны Мавзолея В. И. Ленина произнес памятные для всех слова, что «отныне расхождений между словом и делом не будет», в верхних эшелонах власти в Казахстане, очевидно, осознавали неминуемость грядущих перемен, которые вскоре не замедлили начаться.

По заведенной издавна традиции, новый хозяин Кремля, как правило, утверждался на своем посту с поездки по республикам и регионам страны. Но новый генсек, посетив разные уголки обширной державы, с визитом в Казахстан не торопился, будто нарочно оттягивал время, чтобы дать возможность прессе хорошо «обработать почву» перед предстоящей кадровой зачисткой. Тем временем происходящие в республике процессы, связанные с чередой громких отставок партийной номенклатуры, сопровож­дались потоком критических публикаций в центральных СМИ, направленных преимущественно в адрес руководства республики. Они становились предметом всеобщих пересудов среди населения, порождая смуту в сердцах людей, желавших и не желавших верить в то, что миллиарды, выделенные на мелиорацию в республике, якобы куда-то исчезли «по щучьему велению, да по чьему-то хотению».

В Казахстан Михаил Горбачев приехал. Однако, минуя Алма-Ату, он направился в Целиноград,­ где устроил очередную демонстрацию «свободного общения» с жителями города перед объективами телекамер. Осенью того же года на пленуме Алма-Атинского горкома партии был снят с поста первого секретаря Акан Койчуманов, а незадолго до этого аналогичная участь постигла и первого секретаря южного региона Асанбая Аскарова. Вместе с ними лишались насиженных кресел и менее значимые фигуры партийных и исполнительных органов городов и областей. И этот процесс начал набирать обороты, впрочем, как и кампания по подрыву авторитета главного руководителя респуб­лики – Д. А. Кунаева.

Между тем 16 декабря 1986 го­да в Алматы состоялся V Пленум ЦК Компартии Казахстана с участием заведующего отделом ЦК КПСС Георгия Разумовского. На повестке Пленума, который длился всего 18 минут, стоял всего один вопрос, связанный со сменой политического руководства республики. Вмес­то Д. А. Кунаева, пробывшего бессменно на посту первого секретаря ЦК КП Казахстана с декабря 1964 года по 16 декабря 1986 года, был назначен Геннадий Васильевич Колбин, возглавлявший до этого Ульяновский обком партии.

Дальнейшие события до сих пор кажутся странными. Дело в том, что после пленума никто из партийных бонз не удосужился разрядить напряженную обстановку в стране, объяснив всенародно причину отставки руководства республики и назначение нового, никому не известного преемника, свалившегося, как «кирпич на головы беспечных парижан». Этого не было сделано ни в день пленума, ни после. В итоге все закончилось очень печально…

Движимые своей «святой правдой»

16-17 декабря 1986 года студен­ческая и рабочая молодежь столицы собралась на площади перед зданием ЦК компартии на мирную демонстрацию. Многие держали в руках транспаранты и плакаты с лозунгами «Каждому народу – своего вождя!», «Да здравствуют идеи Ленина!», «Мы – за добровольное сближение нации, но не принудительное!», «Мы – за независимость Казахстана!», «Долой Колбина!».

Демонстранты хотели получить ответы на главные воп­росы, связанные со снятием с поста Д. А. Кунаева и назначением на его место нового первого руководителя. Однако высшее руководство страны расценило этот политический протест, носивший мирный характер, как угрозу власти, явно не ломая голову на над тем, где есть возможность для мирной развязки ситуации, а где – точка невозврата. Людские массы на площади скандировали лозунги, пели казахские народные песни. Представители власти предпринимали безуспешные попытки обратиться к ним с трибуны через мегафон – их голоса уносил ветер.

Между тем в город стягивались подразделения внутренних войск, переброшенные в спешном порядке в Алма-Ату транс­портными самолетами из Сверд­ловска (Екатеринбург), Уфы, Ташкента и других городов. Это были части, предназначенные для подавления массовых беспорядков. Особо отличились в этой бойне курсанты общевойскового училища имени Конева, которые пустили в ход против безоружных демонстрантов саперные лопаты, рассекая ими головы казахских парней и девушек. Не отставали от них и курсанты Алма-Атинского пограничного училища, прибывшие на площадь с собаками.

Операцией «Метель» по подавлению «бунта» на площади руководили из бункера, расположенного под правительственной трибуной, зампред союзного КГБ Бобков и замминистра Внутренних дел СССР Демидов. Местное руководство этой конторы – председатель КГБ Мирошник с министром Внутренних дел Князевым им активно содействовали в этом, очевидно, полагая, что они, таким образом, выполняют свой долг перед партией и государством.

Но есть и суд истории, беспристрастный и неподкупный. В нем каждый получает по заслугам – кто при жизни, кто посмертно…

Наивная вера казахстанской молодежи 80-х годов в новые демократические веяния времен Горбачевской перестройки была развеяна, как дым, когда репрессивная машина тоталитарной системы была приведена в действие, оставив в те декабрьские дни на холодной площади Алма-Аты только «сломанные крылья ангелов», но не их волю к свободе. Ни жестокое подавление участников «Желтоксана», ни последующий поиск «черных кошек» среди казахской молодежи и интеллигенции, не спасли тоталитарный режим от краха под напором дальнейших общественно-политических процессов в Казахстане, приведших в конечном итоге к Независимос­ти страны.