Архивные документы свидетельствуют: казахи не жалели средств на обучение своих детей

Непреодолимое желание учиться

В рамках государственной программы «Архив-2025» сотрудники Национального архива РК обнаружили важные документы по истории Казахстана в архивах Татарстана.

Первые школы в Букеевской орде

Несмотря на то что исследования казахстанскими специалис­тами фондов Национального архива Республики Татарстан осуществлялись и ранее, часть важных исторических документов осталась по разным причинам без внимания историков.

В этот раз сотрудники Национального архива РК обнаружили неоцифрованные и ранее не просмотренные казахстанскими специалистами архивные дела. Об этом, в частности, свидетельст­вуют незаполненные листы просмотров неоцифрованных документов.

Так, наши архивисты привезли ранее не изученные документы фонда 92 Национального архива Республики Татарстан «Попечитель Казанского учебного округа», включающего документы XIX – начала XX веков.

– Эти материалы открывают неизвестные страницы организации школьного образования на территории Внутренней Букеевской Орды и части территории современного Казахстана, входивших в Казанский учебный округ, – говорит Сауле Мушкенова, заместитель директора Национального архива РК, участник научной экспедиции в Казань.

По ее словам, школьное образование как в Букеевской Орде, так и на территории современного Западного Казахстана к началу XX века достигало высокого уровня развития, но в целом, конечно, охват им населения был чрезвычайно мал. Едва ли один процент жителей региона учился в школах.

Тем не менее документы открывают успехи образования в Ханской ставке – резиденции хана Внутренней Букеевской Орды.

К работе в смешанных русско-казахских школах привлекались высокооплачиваемые квалифицированные преподаватели, детей обеспечивали учебной литературой, а школы – оборудованием.

– В школах особое внимание уделялось изучению математики, черчения, давались необходимые начальные знания по медицине и ветеринарии. Все это позволяло казахским детям в дальнейшем поступать в высшие учебные заведения, – говорит Сауле Мушкенова.

Документы той эпохи свидетельствуют о неудержимом стремлении букеевских и оренбургских казахов к знаниям.

– Многие родители всеми силами старались дать достойное образование своим детям, причем такое явление наблюдалось независимо от сословного и имущественного положения, – отмечает Сандугаш Сапашева, архивист Национального архива РК, участник научной экспедиции в Казань.

О стремлении учиться свидетельствуют выявленное специалистами Нацархива «Дело о пожертвовании казахами Внут­ренней Букеевской Орды 40 тысяч рублей на развитие народного образования в Орде» и ряд других подобных документов. Казахи не жалели средств, дабы дать своим чадам возможность учиться.

– Несмотря на многочисленные трудности и недостаточное государственное финансирование, появлялись возможности получения высшего образования казахскими юношами из малообеспеченных семей, – говорит Сандугаш Сапашева.

В связи с этим характерно найденное сотрудниками Национального архива «Дело об учреждении трех стипендий при Казанском университете Генерал-Адъютанта Крыжановского для бедных студентов из казахских детей», а также множество подобных материалов, свидетельствующих о прилагаемых людьми усилиях для предоставления возможности получения образования.

Несмотря на сильное общественное предубеждение, многие казахи в XIX веке старались дать образование не только сыновьям, но и дочерям.

Начинает развиваться женское образование, о чем свидетельствует архивное дело «Об открытии школ для девочек, в том числе для казашек…» (Фонд 92 «Попечитель Казанского учебного округа», опись 1, дело 23266). В этом документе даны конкретные сведения о количестве учащихся, посещаемости, ходе учебного процесса народных казахско-русских училищ.

Помимо этого специалисты Национального архива РК выявили документы о студентах-казахах, обучавшихся в Казанском университете в конце XIX – начале XX века.

В целом изученный архивистами 92-й фонд содержит многочисленные отчеты о состоянии русско-казахских школ, училищ, что, без сомнения, позволит исследователям систематизировать и обобщать данные о состоянии народного образования казахских территорий, подведомственных до Октябрьской революции 1917 года Казанскому учебному округу.

Кроме того, материалы фонда 92 «Попечитель Казанского учебного округа» Национального архива Республики Татарстан открывают новые страницы дея­тельности ученых и педагогов, внесших вклад в развитие образования в Казахстане. Без сомнения, казахстанским историкам-исследователям будут интересны материалы дела «О назначении Александра Алекторова инспектором казахских (киргизских – в оригинале) школ Внутренней Букеевской орды» (НА РТ, фонд 92, опись 1, дело 16965).

Таким образом, выявленные и впервые привезенные в Казахстан документы позволят исследователям создать целостную картину развития образования Внутренней Букеевской Орды, а также части прежней Оренбургской губернии и других территорий Западного Казахстана по дореволюционному административному делению. В связи с этим казахстанским историкам представится возможность обогатить свои научные труды, посвященные развитию образования в Казахстане, ранее не использованными архивными документами, подвести под исследования прочную фактологическую базу.

Сказки казахской степи

Также сотрудники Национального архива Казахстана нашли в указанном фонде и документы о многих исследователях-востоковедах, изучавших в XIX – начале XX века территорию и жителей Казахстана (Радлов, Григорьев). Важными стали находки в фонде 969 (Фонд востоковеда, профессора Казанского университета Николая Катанова).

В свое время молодой Николай в одиночку преодолел 400 км на лодке по Енисею от своего стойбища близ Абакана до Красноярс­ка, где и поступил в гимназию. Здесь он показал превосходные результаты и по окончании учебы 15 августа 1884 года был зачислен в Петербургский университет, как тогда писали «на разряд арабско-персидско-турецко-татарской словесности».

Катанов изучал в Петербурге множество языков и особо среди них казахский. Удивительный случай, но в течение жизни ему удалось овладеть более чем 50 восточными языками, которые он использовал в научной работе и для переводов редких книг.

В 1894 году Катанов переехал в Казань, проработав в этом городе 28 лет до самой своей кончины. Интересно, что в 1895⁄1896 учебном году он преподавал в Казанском университете казахскую грамматику и своим неординарным подходом к обучению сумел заинтересовать многих студентов.

Экспедиция архивистов обнаружила и привезла в Казахстан не опубликованный ранее полностью дневник путешествия 1890 года профессора Казанского университета Николая Катанова по Сибири, Джунгарии, Восточному Казахстану.

В центре полевых исследований Николая Катанова находились казахи и уйгуры Восточного Семиречья.

По данным российских специалистов, наиболее важным итогом его путешествий стал сбор огромного массива фольк­лорных материалов казахов – это исторические рассказы о войнах в Восточном Туркестане, песни, распеваемые во время главных мусульманских праздников, толкования снов, народные сказки, загадки и пословицы.

Катанов записал в степи множество казахских сказок, явно содержащих некий скрытый (иносказательный) смысл. По словам этнографов, каждый народ вкладывает в сказку свою особенную жизненную и социальную философию, обусловленную сложившимся традиционным бытом и историей. Зафиксированные тексты, сведения о рассказчиках и устные воспоминания пожилых людей свидетельствуют, что сказка бытовала в Казахстане повсеместно. Процесс исполнения сказки требовал у сказочника соблюдения запретов относительно времени происходящих событий, поскольку они зачастую имели сакрально-магический характер и лишь позднее приобрели развлекательную функцию.

Вот и некоторые собранные Катановым сказки явно напоминают древнегреческие мифы о сотворении мира, другие – отголоски исторических событий, уже во многом непонятных за давностью лет. Во всяком случае они интересны с точки зрения оценки взаимоотношений внутри казахского общества, идеалов и ценностей прошедшей эпохи.

– Важно, что оригинальные тюркские тексты, собранные во время экспедиции, записывались Катановым максимально приближенными к оригиналу и народному звучанию. Дневник исследователя впервые полнос­тью привезен в Казахстан и благодаря своей полноте представляет большую научную ценность для исследователей казахской культуры и истории, – говорит Сауле Мушкенова.

Кроме того, впервые в полном объеме специалистами Нацио­нального архива РК привезен в Казахстан еще один дневник профессора Николая Катанова, посвященный поездке в Семиречье и Тарбагатай в 1891 году.

В этом путешествии по Тарбагатаю, Или, китайской провинции Синьцзян, населенных казахами, исследователем был собран богатый этнографический и линг­вистический материал, описаны быт и язык казахского народа.

По словам архивистов, неопуб­ликованные и малоизвестные в Казахстане дневники Николая Катанова, по сути, представляют собой большую этнографическую энциклопедию, наполненную конкретными сведениями о казахах, уйгурах, киргизах, сартах, калмыках, маньчжурах, китайцах. Записки исследователя также дают ясное представление о личности Николая Катанова, его скрупулезности, трудолюбии и высочайшем уровне исследовательской культуры. Изучение полных текстов дневников путешествий Николая Катанова, без сомнения, откроет казах­станским исследователям новые горизонты духовной культуры тюркских народов и поможет при создании научных трудов по истории Казахстана.

Сотрудниками Нацархива также привезены другие труды Николая Катанова, в которых обобщен оригинальный лингвис­тический и историко-этнографический материал, собранный им в ходе общения с казахами.

Николай Федорович, тесно общавшийся с казахами, слушал и записывал их истории из повседневной жизни. Содержание их может показаться сейчас невероятным, но ценно тем, что отражает представления народа об окружающем мире, особое мифологическое восприятие космоса кочевниками.

Вот, к примеру, пишет Катанов, один казахский юноша по имени Дос поехал в далекое селение и в дороге наткнулся на брошенную зимовку. Неожиданно вышли из нее две девицы и стали кричать джигиту: «Остановись, постой!»

Но джигит скачет дальше. Через некоторое время девицы его догоняют. Одна из них говорит:

– Вот твой платок у меня, забери его!

Юноша увидел, что платок дейст­вительно его, и сказал:

– Отдай же его скорей!

Однако девицы пустились бежать от него, и он не смог их догнать. Потом те девицы поднялись в воздух и улетели на небо. От неожиданности юноша, лишившись чувств, свалился с лошади. Благо вовремя нашли его пастухи и отвезли домой. Только спустя три месяца вернулись к нему сознание и речь. А платок действительно оказался у него в кармане.

– Это ж бесы, – догадались родные. – Надо тебе было держаться подальше от брошенных зимовок! – сказали они джигиту.

«От Семипалатинска до Сергио­поля мы ехали с этим джигитом вместе на почтовых лошадях, и в дороге он мне рассказал такую историю, – пишет Катанов. – Имя отца юноши – Коянбай, он из племени аргын, а сам Дос направлялся по торговым делам к казахам рода сегіз-найман…»

У истоков самоопределения

Отечественные архивисты нашли и ряд документов о развитии мусульманской культуры и образования, культурных, научных и деловых связях татар и казахов. Поездка в Казань позволила казахстанским архивис­там выявить новые документы по истории движения «Алаш».

– Чрезвычайно интересным в этом плане оказался фонд татарского политика Гаяза Исхаки, – говорит Альбина Жанбосинова, доктор исторических наук, профессор, участник научной экспедиции в Казань.

По ее словам, Гаяз Исхаки, ученый, общественно-политический деятель, был тесно связан с представителями национальной интеллигенции Казахстана, принимавшими активное участие в общественно-политических процессах накануне Февральской, Октябрьской революций. Так, Алихан Букейханов, Ахмет Байтурсынов в то время поднимали проблемы мусульманского населения Российской империи, стояли у истоков национального самоопределения казахского народа, становления политической партии «Алаш» и национального государства Алаш Орда.

К примеру, в 1922 году замес­титель наркома по делам нацио­нальностей РСФСР Турар Рыскулов говорил о необходимости вернуть в Советскую Россию Гая­за Исхаки и других известных политиков, предполагая использовать их на советской работе. Это свидетельствует о высокой оценке политического таланта и дружеском отношении казахского народа к татарскому политику.

Архивные документы фонда Исхаки раскрывают протоколы мусульманских съездов, резолюций и постановлений, дискуссий и обсуждений, в которых принимали участие Алихан Букейханов (основатель партии «Алаш»), Бахытжан Каратаев (депутат Государственной думы II созыва от Уральской области, прапраправнук хана Абулхаира) и многие другие представители казахской интеллигенции.

– В фонде Исхаки отложились редкие документы, связанные с «тюрко-татарской эмиграцией», этот термин введен НКВД СССР, – говорит Альбина Жанбосинова. – Журнал эмигрантов «Милли-Байрак» («Национальное знамя»), издаваемый первоначально в Японии, эволюционировал в Берлине в «Милли юл» («Национальный путь»), став рупором Туркестанского легиона и Идель-Урал.

Как отмечает Альбина Жанбосинова, интерес для казахстанских историков представляют статьи, аналитические обзоры Исхаки о деятельности советской власти в 1917–1918 годах и его развенчание деклараций о предоставлении национального самоопределения окраинам бывшей Российской империи.

В Национальном архиве Татарстана найдены и документы Абубакира Алдиярова, участника движения «Алаш». Он поступил на медицинский факультет Казанского университета, где учился на стипендию имени генерала-адъютанта Крыжановского. Окончив университет в 1904 году с серебряной медалью, работал врачом в Актюбинском, Костанайском уездах и городе Троицке. Абубакир Алдияров принимал активное участие в движении «Алаш». На чрезвычайном съезде казахов Костанайского уезда выступил с докладом об Алашской автономии. За активное участие в движении «Алаш» в 1928-м он был сослан советскими властями в Усть-Каменогорск, затем осужден по ложному обвинению и приговорен к расстрелу.

Без сомнения, казахстанским историкам будут интерес­ны докумен­ты, освещающие политичес­кие процессы 1920–1930-х годов. К примеру, разоб­лачение «султангалиевщины». Такое название получила политическая кампания тех лет по разоблачению, как тогда говорили, «преступной и вредительской деятельности» Мирсаида Султан-Галиева – мусульманского политического деятеля, члена РСДРП, одного из основоположников Татарской республики, расстрелянного в 1940 году за «национал-уклонизм». Аналогом тех событий в Казахстане стала кампания по разоблачению «садвакасовщины», направленной против казахстанского политического деятеля Смагула Садвакасова.

Стенографические отчеты и протоколы заседаний партийных организаций тех лет позволяют понять, как в условиях Казахской и Татарской автономий партия большевиков решала национальные вопросы. В них упоминаются фамилии партийных лидеров Казахстана, данные о якобы соз­даваемых антипартийных оппозиционных блоках тюркских народов Средней Азии и Казахстана против политики центра.

– Есть и документ о создании первой внесудебной «тройки» ВЧК и ее функционале, представляют интерес материалы по деятельности ОГПУ, антирелигиозной (в данном случае антиисламской) партийной риторике и дея­тельности власти в мусульманской среде, также указания об обострении классовой борьбы и контрреволюционных вылазках, – поясняет Альбина Жанбосинова.

По ее мнению, найденные документы станут основой сопоставительного анализа исторических параллелей, выявления общего и особенного в системе руководства центра национальными окраинами.

Доступные теперь казахстанским исследователям в Астане ранее не изученные архивные материалы, несомненно, будут способствовать результативному изучению истории Казахстана, построению прочного и научно аргументированного документального фундамента истории нашей страны.