К братьям казахам – с любовью из Якутии

Первая полнометражная историческая картина о народе саха (якутах) рассказывает о междоу­собных войнах между разными кланами на рубеже XVI–XVII веков на обширных территориях Якутии. Тыгын Дархан, вождь племени ханглы, поклялся своему умирающему отцу Мунньан Дархану объединить враждующие кланы и роды, чтобы вместе противостоять внешним врагам. Но вожди не хотят делиться властью, и долина Туймаада превращается в место противостояния народа саха.

Алматинцы смогли посмотреть «Тыгын Дархана» Никиты Аржакова в сентябре этого года на Днях якутского кино в Казахстане. Благодаря картине наш зритель с удивлением заметил, что самобытные обычаи и традиции якутов очень схожи с нашими, степными.

– Так ведь мы пришли на Крайний Север из степей, куда полностью перенесли с собой тюркскую культуру, начиная от быта и заканчивая оружием, – говорит режиссер. – Что касается схожести культур, то хочу начать с того, что главенствующим родом в Средней Якутии, где происходит действие картины, были ханглы, а среди казахов Старшего жуза есть род канглы. Это одна из причин, почему казахский зритель принял картину. Есть историческая версия, что в давние времена из Алтая на Крайний Север пришли тюрки, в том числе из рода канглы. Хангласский улус (район), где проживают современные ханглы, – один из самых больших районов Якутии. Легендарный Тыгын Дархан, взявшийся объединить всех саха, был родом из этого улуса.

В 1993 году народный писатель Республики Саха Василий Яковлев-Далан написал роман «Тыгын Дархан», где рассказывается о кровавых междоусобицах народа саха. Я свой фильм создавал по мотивам этого романа. Но это произошло не сразу, идею – снять историческую драму о прошлом своего народа – я вынашивал в себе лет десять. Очень хотелось сделать картину не с точки зрения негатива – какие саха были слабыми, как много страдали и продолжают страдать, я поставил цель показать героическое прошлое народа.

И я сам, и моя команда, с которой пройден большой творческий путь, начиная с 90-х, благодарны первому президенту Республики Саха Михаилу Николаеву. Он еще в бытность Союза предвидел, что придет время, когда якутскому народу нужно будет такое кино, и в 1992 году по его указу была создана национальная государст­венная кинокомпания «Сахафильм». Я после окончания в 1985 году актерского отделения училища имени Щепкина работал в театре, а когда открылась киностудия «Сахафильм», пришел туда простым администратором. В начале нулевых у меня стали появляться короткие метры, в 2001-м снял свой первый полный метр – фильм «Черная маска». В тот же год поступил на Высшие курсы сценаристов в Москве в мас­терскую Эмиля Лотяну. Закончил их и с тех пор активно снимаю.

Когда задумал большой исторический проект «Тыгын Дархан», то, к счастью, тогдашний руководитель республики Егор Борисов поддержал эту идею. Бюджет картины составил 220 миллионов рублей. По меркам автономной рес­публики, это большие деньги, но примерно половина этой суммы была направлена на техническую модернизацию кинокомпании «Сахафильм»: приобретена современная киноаппаратура, построены декорации, которые до сих пор используются на других картинах, ну и, конечно же, были пошиты исторические костюмы. Кастинг шел долго. Я ездил в поисках исполнителя главной роли по деревням, фото шли со всех концов республики. В актерском плане наш народ, так же как и казахи, очень талантлив и певуч. Это, наверное, общетюркское явление. У нас говорят, что как только саха сядет на быка, то, как и ваши акыны, начинает петь. В итоге исполнителя главной роли Ньургуна Бэчигэна мы нашли на Национальной вещательной телекомпании «Саха», где он работал диктором.

Те три года, что снимался фильм, были одними из самых позитивных. Народ нас поддерживал. Где бы ни проходили съемки, люди бесплатно снимались в массовках. Так продолжалось до самой пандемии, которая несколько снизила этот позитивный градус. Ну и плюс, вернее, минус – погодные условия. То холод, то снег, то дожди, но нам к этому не привыкать. Это сейчас техника настолько продвинулась вперед, что можно и ночью снимать, а тогда, как только наступила осень и световой день стал очень коротким, после обеда уже не снимали. Фильм вышел в прокат в ноябре 2020 года, в самый пик пандемии. Так как я мистик, то связываю это с личностью Тыгына. Он опять пришел к свое­му народу в самые трудные для него времена. В кинотеатрах в те мрачные дни рассадка была через одного, но зритель все равно пошел на «Тыгын Дархана», и люди, впавшие в депрессию, посмотрев фильм, воспряли, как мне ка­жется, духом.

И хотя большого проката из-за пандемии не было, но многие все равно посмотрели эту картину. Она хорошо покаталась по фестивалям, получила четыре Гран-при. Поэтому судьба у картины довольно-таки хорошая. Но моя мечта – прокатать картину по всем тюркским странам, чтобы показать, что истоки наших культур одни и те же.

В сентябре, во время Дней якутского кино в Казахстане, речь шла о совместном с «Казахфильмом» проекте, и, насколько я знаю, подписан даже меморандум о сотрудничестве, поэтому, возможно, будет снята картина об общем историческом прошлом, но для этого, видимо, должно пройти время. Кстати, что касается «Тыгын Дархана», то на экраны пока вышла только сжатая двухсерийная киноверсия. На самом деле у нас сняты шесть серий телевизионного варианта. Он не должен ограничиваться только нашим регионом. С ним я тоже буду пытаться выйти на более масштабные просторы.

– А что Вам мешает выйти на рынок тюркских стран, в том числе на казахстанский?

– Это зависит уже от прокатчиков. Кроме того, когда речь идет об исторических картинах, то нужны деньги на рекламу. Но мы готовы показать свое кино не ради кассы, а просто как ознакомительное, чтобы люди пришли и увидели, что где-то на Крайнем Севере живут такие же ханглы-канглы, как и в Казахстане.

– Мы, казахстанские зрители, обратили внимание на красоту костюмов, в которых ходили герои. Неужели в XVI–XVII веках люди так стильно одевались?

– Не будем забывать – в те времена была четкая иерархия между тойонами и простым людом. Те, кто ежедневно занимался тяжелым физическим трудом, такую одежду, конечно, не носили. И тем не менее эта картина – визитная карточка моего народа. Археологические раскопки на территории Саха-Якутии показывают, что элита и средний класс носили именно такую одежду и жили в крепких деревянных домах, а не в ярангах зимой и летом, как утверждала советская пропаганда.

Исторический прецедент и художественный вымысел

Одним из консультантов большого исторического полотна «Тыгын Дархан» был доктор исторических наук Андриан Борисов. По его словам, роман народного писателя, историка по образованию Василия Яковлева-Далана «Тыгын Дархан», появившись на стыке 80–90-х, произвел большое впечатление на народ саха.

– Мы сами о себе узнали то, что от нас надежно было скрыто долгие годы. Вы наверняка знаете, что в 20–30-х годах, когда повсюду устанавливались советские традиции, внедрялись интернационализм и классовое сознание, власти прошлись репрессиями по всем народам бывшей Российской империи, – рассказывает историк. – И якуты, как и другие народы, многое потеряли в те годы, особенно постарались стереть из нашей памяти древнюю и средневековую историю. Многие вещи стали замалчиваться или же преподноситься в негативном свете. Ученых, которые пытались продолжать исследовать те эпохи, обвинили в том, что они прославляют классовых врагов. И когда вышел роман Яковлева-Далана, то мы как бы заново открыли свою историю.

В XVII веке над независимостью народа саха нависли внешние угрозы. С одной стороны – Российская империя, с другой – империя Цин (Китай), от которой уже очень сильно пострадали калмыки и другие народы, жившие на границе с Казахстаном, с третьей – сильные мусульманские государства. Словом, ситуация складывалась так, что народу надо было что-то делать. Объединить народ взялся глава ханглов Тыгын Дархан.

Режиссер Никита Аржаков, ухватившись за эту идею, адаптировал роман Яковлева под зах­ватывающий сценарий с элементами приключенческого экшена. У Тыгына появился соперник Тойон Легей – представитель интересов другой группы якутской знати, которая не захотела подчиниться Тыгыну и ушла в западную часть Якутии, в бассейн реки Вилюй.

– Насколько картина соответствует исторической дейст­вительности?

– Добавив современное понимание того, что такое захват чужих земель, режиссер усилил драматизм. Тойон Легей, главный соперник Тыгына на верховную власть, претендует также на его земли, людей и имущество. И это не сказать, что совсем художественный вымысел. Когда у кочевых народов идет борьба за верховную власть, то побежденные присоеди­няются к победителю и признают его своим предводителем. А тот, доказав свое преимущество, не претендует на жизнь людей и их имущество. В картине в этом смысле краски немного сгущены, но в целом она соответствует исторической действительности: возникла внешняя угроза – и надо было объединяться. Это прослеживается и в фольклоре, и в документах, найденных в архивах.

– От знакомых якутов приходилось слышать, что они «заб­лудившиеся казахи», волею судьбы попавшие на Крайний Север. Это утверждение имеет под собой почву?

– Вообще, культура всех тюркских народов берет начало от древнетюркской эпохи. Когда в VI–VIII веках нашей эры образовалось очень мощное политичес­кое объединение под названием Тюркский Каганат, то в его составе оказались все степные роды и племена со своими самоназваниями, обычаями, традициями и верховными правителями – ханами и дархaнами, батырами и ботурами, которые были не просто воинами, а людьми, обладавшими какими-то властными полномочиями. Во всех таких больших объединениях есть стремление не то что унифицировать народы, но хотя бы сделать так, чтобы было взаимопонимание между ними. Ну и потом язык. Большинство тюркских языков относится к огузской группе, а якутский – к уйгуро-огузской, поэтому очень много параллелей с языками других тюркских народов. Про образ жизни я вообще молчу. Так как почти у всех тюрков многое связано с лошадьми, то неудивительно, что у нас и с казахами, и с другими родственными народами (башкирами и тюрками Северного Кавказа, например) много схожего. Что касается сходства с казахами, то оба наших народа одевались в обработанную кожу. В картине «Тыгын Дархан», кроме историков, консультантами работали еще и археологи. Незадолго до съемок фильма были раскопаны погребения XVI века, и костюмеры и сценографы, работавшие в картине, использовали идентичную эпохе этнографичес­кую составляющую, которая стала одним из достоинств фильма. Одно из них – султан на женской шапке, который, думаю, очень перекликается с головным убором казахской девушки. Этот древний элемент, являясь консервативным, передавался из века в век.

– Почему якуты в основном носят русские имена?

– Я бы ответил на вопрос воп­росом: почему в Казахстане в основном носят мусульманские имена? Дело в том, что три мировые религии оказывают мощное влияние в том числе и на это. Так уж получилось, что часть тюрков приняла ислам (татары, башкиры, народы Северного Кавказа и Средней Азии), часть – христианство (чуваши, марийцы, хакасы, якуты и т. д.), а тувинцы и некоторые народы Саяно-Алтая – буддизм. Поэтому ничего удивительного здесь нет. Наши Иваны и Петры – это на самом деле переиначенные тюркские имена. Якуты, общаясь между собой, говорят не Петр, а Буетур, а еще – Кара Буетур. Или у нас очень распространено женское имя Пелагея, но для якутов – это Балыгыас. Однако влияние мировых религий не говорит об утрате народами национальной идентики. Конечно, советские трансформации были очень сильные, но народ-то на земле все равно остался. Он продолжал традицион­но заниматься скотоводством, охотой, хранить свои традиции и говорить на родном языке.

Кроме того, как бы ни хаяли советское время, политика коренизации в тот период все-таки проводилась. Например, в 20-х и 30-х годах прошлого века в Якутии могли уволить с работы за незнание языка коренного народа. Такая общая установка хотя и была короткой, но ее придерживались по всему Союзу. А в 60-х годах государственная политика была направлена на обрусение, национальные различия стали не нужны, все люди должны были стать одинаковыми. Если человек замыкался только на своем языке, то он считался отсталым. Генсек Хрущев вообще заявил, что к 2000 году этнических языковых различий не будет совсем. Это было утопией, но она претворялась в жизнь. И все же, несмотря на это и чехарду с алфавитами, потребность сохранить язык, культуру и национальную идентику никуда не исчезла. Поэтому этот фильм стал как бы индикатором народных настроений. Что бы ни говорили, какие бы штампы ни внедряли, живая культура и язык продолжают жить, а фильм «Тыгын Дархан» – это очередной шаг к консолидации народа, живущего разбросанно на больших территориях и даже в разных часовых поясах.

– Пишут, что фильм своим появлением вызвал неодно­значную реакцию в Республике Саха...

– Легей, оппонент Тыгына, представитель другой группы якутов, проживающих на правой стороне Лены, показан злодеем. И это понятно – в кино должны быть герой и антигерой. Киношный Легей мало того, что чинил препятствия объединителю якутов Тыгыну, так еще и примкнул к русским казакам, пришедшим на якутскую землю с захватническими целями, то есть стал предателем интересов своего народа.

Но я скажу как историк: два этих исторических персонажа мало чем отличались друг от друга. В XVII веке не было ни коммунизма, ни классовых врагов, ни тех установок, которые сейчас довлеют над многими. Тогда были просто предводители улусских объединений. Перед ними стояла задача – стать первыми любой ценой. Как и любые политики, для достижения цели они не гнушались ни интригами, ни коварством, ни даже подлостью. Поэтому сказать, что только Тыгын боролся с русскими казаками, будет неправдой. На самом деле он, согласно историчес­ким документам, одним из первых принял подданство русского царя. Принимая присягу, привел аманатов, то есть заложников, заплатил ясак. В фильме же он однозначно представлен героем, боровшимся за независимость своего народа. Поэтому картина, несмотря на достоинства, и вызвала неодно­значную реакцию среди потомков Легея. Когда она вышла на экраны, они начали проводить собрания, писать письма. Глава администрации Усть-Алда́нского улу́са, где они проживают, принял очень мудрое решение. Попросил меня написать книгу, основанную на исторических фактах. Я сделал это – монография была опубликована в прошлом году. Но в целом литературная основа фильма очень жизненная, невыдуманная. Об этом свидетельствуют народные предания, которые Василий Яковлев-Далан использовал при написании своего одноименного романа, а потом и сценария.